Современное искусство на Fine Art Fair

Трудно быть современной галереей на антикварной ярмарке – белой вороной среди красного плюша

Мучила жажда. «Извините, «Спрайт» не могу налить, — сказал парень на раздаче, вращая бутылками. — Если только с алкоголем. Такая сегодня политика. Тут кое-где простую воду иногда носят».

Действительно, меня ведь предупреждали: на приглашении было честно написано «Коктейль». Какая там простая вода.

«А хотите, я виски двадцатилетней выдержки могу предложить», — сказал соседний бармен.

Да, про это предупреждали тоже: антикварная ярмарка.

Точнее говоря, называется она иначе: Moscow World Fine Art Fair. Эта непереводимая игра слов означает причудливое соединение в пределах одной ярмарки антикварных галерей с древностями музейного уровня, галерей советского кича и галерей, торгующих современным «критическим искусством». Здесь все очень world, то есть светское, довольно-таки fine, то есть изящное (хотя, бывает, «изячное»), и, главное, очень, очень Moscow.

Вот, например, появилась принцесса в платье с глубочайшим вырезом на спине и длинным золотым шлейфом. Судя по нелюбезному выражению лица, она здесь не на зарплате, а по собственной воле. Мгновенно оценив обстановку, она сразу же ступила на эскалатор и уехала в подвал, где под особой охраной продаются бриллианты.

На стендах современного искусства галеристы чувствуют себя не вполне в своей тарелке. «Они нас в девять утра подняли, заставили сюда ехать, с каким-то французом разговаривать. Он спрашивает: какие вы на вашем стенде хотите стены, полы? Темно-бордовые, ярко-красные, черные или, может быть, изумрудные? Ковры, бархат заказывать будете? Мы говорим: стены белые, пол серый. Он подумал, ослышался».

В 1929 году в СССР черные стены использовались как выражение социальной критики: особо буржуазное искусство в знак презрения развешивалось на них. В общем-то, ничего не изменилось, на черных стенах по-прежнему вешают особо буржуазное искусство, но только теперь в знак восхищения. И устрашения. На большинстве стендов из кромешной тьмы выступают жутко (во всех смыслах этого слова) освещенные картины. Кроме них абсолютно ничего не видно, включая этикетки и ступеньки (все галереи размещены на подиумах). Посетители движутся неуверенно и слегка на ощупь, как в пещере разбойников в Диснейленде.

Те, у кого на стендах стены белые, бодрятся, но и сомневаются. Раньше, на заре Fine Art Fair, галереям современного искусства полагалась крупная скидка (ярмарке они были нужны в рекламных целях). Теперь скидкам пришел конец, к тому же не совсем понятно, зачем участвовать в новой ярмарке сразу же после Арт-Москвы, которая в этом году была очень коммерчески успешной. Разве что сюда придут какие-то совершенно другие люди. На лицах галеристов желание увидеть родные лица «своих» коллекционеров борется с отчаянной готовностью встретить, если придется, и новых — лицом к лицу.

И они идут. Вот в галерее «Риджина» выставлены большие портреты известных всей стране граждан. «Ой, это Рома! — оживляется некая блондинка. — Прикольно». — «Надо бы ему купить на день рождения», — говорит ее спутник. «Куда ж он ее повесит?» — урезонивает его блондинка.

Да, современное искусство заметно, но немного крупновато. Еще оно «красиво и дешево», как выразился один из посетителей стенда галереи GMG, где целая стена завешана графикой Никиты Алексеева. Один лист — триста евро, вообще не деньги.

Судя по экспозиции (почти у всех — очень эффектно, демонстративно по-другому, нежели антиквариат вокруг, демонстративно не слишком на продажу), галереи современного искусства пытаются держать гордую дистанцию. А может, и оборону. Это непросто, если рядом — магазин искусства австралийских аборигенов. Еще более это непросто, если соседние стендисты зазывают публику, чуть ли не хватая за рукав. Это также сложно, если рядом висит соцреалист Пупкин — судя по пресс-релизу, широко известный в музеях Европы и США.

И, наконец, это становится практически невозможным, если рядом — не картины Брейгеля или, на худой конец, Коровина, а еще одно современное искусство — только, мягко выражаясь, другое. Сюрреалистический кич некоего безвестного венгерского живописца попал сюда как будто с ярмарки вокруг ЦДХ. В радиусе десяти метров галеристы в глубоком унынии.

Но, в общем-то, предупреждали ведь: коктейль.

Ссылки

• Moscow World Fine Art Fair