Табуретка и ценообразование

Лет десять назад Филипп Старк заявил: «Моя цель – сделать дизайнерскую табуретку за десять евро. Пусть у каждого будет возможность иметь дома хороший дизайн»

Лет десять назад Филипп Старк заявил: «Моя цель – сделать дизайнерскую табуретку за десять евро. Пусть у каждого будет возможность иметь дома хороший дизайн». Казалось бы, чего проще. Однако ему потребовалось несколько лет, чтобы добиться своего

Старк, конечно, был не единственным, кто сделал по цене семи билетов на метро забавную вещицу, которой полюбили декорировать туалеты в модных клубах. Но он привлек внимание к высоким ценам на предметы дизайна.

Хоть производители дизайнерских вещей и декларируют их «доступность», на деле они недоступны и непонятны большинству обычных людей. Почему стол, выполненный по дизайну какого-то французского дядьки, стоит столько же, сколько приличный автомобиль? Стол — это такой предмет, за которым едят. Что особенного в этих дизайнерских столах (по сравнению, скажем, с той же IKEA), чем объяснялась бы бешеная разница в стоимости? Ответ на этот вопрос не ясен — ни самим дизайнерам, ни тем, кто эти столы производит, ни тем, кто их, по цене автомобиля, продает. Никто на самом деле не понимает, сколько точно должны они стоить. Разумеется, учитываются очевидные факторы: себестоимость материала, пресс-форм, упаковки-доставки, работы дизайнера. Однако стоимость дизайнерской вещи складывается не только и не столько из этого.

Вот, скажем, случай с креслом «Big Easy» авторства Рона Арада. Сначала кресло было выпущено лимитированной серией в его лондонских мастерских. Оно было сделано из листовой стали. Как часто бывает с первыми «изданиями» таких предметов, их стоимость не определяется четко. Точнее, дизайнер может ее заявить, но в реальности оказывается, что вещь расходится по музеям, и остается только догадываться, за сколько дизайнер согласится отдать оставшийся экземпляр в коллекцию, скажем, нью-йоркского MoMA. Некоторые экземпляры лимитированных серий оседают в частных собраниях. Еще несколько кресел дизайнер обычно оставляет себе, чтобы позже выставить их на аукционе.

Обычно стоимость работ лимитированных серий не ниже 20 тысяч евро. Позднее итальянская фирма Moroso выпустила серию тех же «Big Easy» из вспененной резины — они продавались за 3584 евро. Еще пару лет спустя кресло появилось в пластиковом варианте за 696 евро — его стала выпускать фирма Magis. Однако в галерее Mourmans в Маастрихте версия этого кресла из углеродного волокна стоила 25 тысяч евро.

Был ли дизайн у пластикового кресла хуже, чем у того галерейного из фибры? Пластик настолько отличается по цене от углеродного волокна? Нет. Более того, пластиковая версия по сравнению с остальными для нормального потребителя куда привлекательней, да и декоративно ярче. Если кресло, скажем, рыженькое.

Важно, каким способом дизайнерский предмет продается. Он может быть выставлен в обычном магазине, «концептуальном» магазине, в галерее, на аукционе. Одна из ваз по дизайну Этторе Сотсасса продавалась за 3000 евро на аукционе, в то время как за углом в галерее ее можно было купить за 1400 евро. Цена выросла вдвое только благодаря магической атмосфере аукциона.

Спекуляции на рынке дизайна, еще довольно молодом, не вполне изучены. Дизайн то и дело пытается играть на поле искусства — по крайней мере, в области ценообразования. Лимитированные серии, призванные поднять стоимость вещей, произведенных промышленным способом, нацелены как раз на такие игры. Хотя дизайн появился не только как способ поднять цену фабричным вещам за счет внешней привлекательности, но и как идея сделать эти привлекательные вещи доступными.

Одна из самых удачных пародий на лимитированные серии принадлежит нидерландской компании Droog. В 2003 году она провела выставку Your Choice: пятьдесят одинаковых сумок были выставлены по цене от 1 евро до 50. Разницы в сумках, кроме цены, не было никакой. Рядом стояла сахарница, где на кусках сахара шоколадом были выведены те же цифры — от 1 до 50.

Проблема хорошего и одновременно доступного по цене дизайна — одна из самых обсуждаемых в Европе. Маленькие достижения Европы вроде авторской табуретки за 10 евро у нас в стране превращаются в хамство дилеров — они умудряются продать эту табуретку на порядок дороже, используя звучное имя дизайнера для своих махинаций. Пафос старковской акции таким образом совершенно теряет смысл. Прогнозировать же в ближайшее время такое развитие рынка, когда потребитель сможет сам опознавать качественные вещи и догадываться об их стоимости, пока не приходится. Из кучи одинаковых сумок с ценой от 1 до 50 евро мы, скорей всего, выберем сумку за 50. Потому что так больше похоже на правду.