Андрей Кузькин, от которого чего-то ждут

Он только что получил премию как лучший молодой художник 2008 года. Но кто он, собственно, такой?

Имена:  Андрей Кузькин

Мастерская Андрея Кузькина скромна. Находится она вроде бы на первом этаже, но ощущение такое, будто ты в полуподвале. Казалось бы, художническая мастерская — там должны быть работы. Но лишь несколько картонок с надписями, черточками и циферками да пара бедных изображениями холстов висят по стенам. В кладовке под потолком рулоны холстов, но это холсты отца Андрея, его уже нет в живых. Большая часть мебели сохранилась с конца семидесятых — начала восьмидесятых. Она поскрипывает. Иногда кажется, что стул сейчас развалится, а что вот этот стол не надломился под скульптурками — чудо.

Для среднестатистического арт-москвича около тридцати лет подобное существование в ретроэстетике не очень типично. Впрочем, мебель перешла Андрею по наследству от отца. Вместе с мастерской.

Над столом — рабочим и обеденным одновременно — обертка от шоколадки «Аленка». Прямо в Аленкин рот воткнут бычок. Еще над столом вырезка из газеты: известие о смерти Алена Роб-Грийе. Это из того немногого нового, что внес в обстановку сам Андрей.

Закончил Кузькин нынешний Университет печати по специальности «ХТОПП» («Художественное и техническое оформление печатной продукции») в 2002 году. Печатную продукцию оформлял да и продолжает оформлять скорее технически, чем художественно. Макеты, реже обложки. Пару лет после института еще работал на энтузиазме — за идею. Теперь скорее за деньги. За идею теперь — искусством.

«Вот сейчас вроде премию дали, можно немножко позаниматься, наконец, чем хочу. Успех какой-то условный... Жена перестала думать, что ерундой какой-то занимаюсь. С выставки неожиданно совершенно купили что-то. Хотя я какую-то часть денег уже роздал — друзьям надо помочь. Может, вернут, конечно, не знаю. Сын еще маленький растет, ему тоже что-то нужно...».

Андрею Кузькину дали «Инновацию». Рассчитывал Андрей на это? Похоже, нет. Похоже, и не думал об этом особо.

Поехал как-то Андрей Кузькин в Израиль с женой. Пару лет назад. Или, скорее, жена поехала в Израиль с Андреем Кузькиным. Так как сам Андрей человек не очень подъемный. Познакомился там Андрей с Хаимом Соколом. А потом Хаим Сокол приехал в Москву — добывать славу художника. И предложил Хаим Сокол Андрею тоже стать художником. То есть начать, наконец, выставляться. Потому что, как известно, художник, который не выставляется, не художник в полной мере.

Таковым «нехудожником» Андрей к тому моменту уже некоторое время был. Рисовал гуашки — для себя. Андрей достает их показать из довольно большой папки и раскладывает на полу. Гуашек несколько десятков. Может, и за сотню. Поначалу Андрей несколько смущается, но минут через пять пол мастерской устлан старыми работами. Портреты, пейзажи. В таком «наивном» ключе. На портретах — круглые лица родных и друзей. На пейзажах — много неба. Есть целая серия — «Окна». Просто окна. За которыми в основном небо. Сильного впечатления не производят. Гуашки себе и гуашки. Рисует себе человек, и хорошо.

Постепенно взгляд его переходил от того, что дальше, к тому, что ближе. Вместо неба на картинках появилась земля. Та, что под ногами. С комочками грязи, жвачками... Только земля. Ничего больше.

В 2004 году Андрей сделал серию «скульптурных пейзажей». Название, впрочем, довольно условно. В сущности, это такие странные скульптуры: алюминий, свинец, камень, сено. Из этого всего, отлитого в формы, обработанного, спрессованного, складываются лишенные повествовательности (пусть автор и говорит о некой «своей алхимии», приписывая разным материалам те или иные свойства), но при этом — внутренне цельные, самодостаточные композиции, обладающие какой-то внешней бесхитростностью и простотой, но в то же время чем-то притягивающие. Работы, по которым видно: да, это художник. Он обладает эстетическим вкусом. Чувствует материал. Умеет работать с ним.

«Это мы летом уехали с женой в деревню, там я буквально за несколько месяцев все и сделал. Купил на заводе кучу алюминия, потом мы его плавили, в печке или на костре, не помню... На костре все-таки. Чуть дом не сожгли, правда. С третьего раза только форму удержать получилось. Треугольную такую как бы. А потом кусок алюминия на пласт сена поставили просто. Я сено пропитал ПВА, такой получился брусок... Тема, в сущности, природная. Я природу люблю. О какой-то слитости с природой тут, наверное, речь идет. Я эти работы нигде не показывал — ну, кроме одной довольно случайной выставки в Костроме — и не буду, наверное».

Самих работ я не видел — только фотографии в портфолио, ласково именуемом Андреем «каталожком». И, даже несмотря на это, зря не выставлял. Определенно стоило бы.

Среди прочих скульптур — ботинки, утопленные в цементе, стилизованном под землю. Слитость с природой. Но тот, кому эти ботинки принадлежали, из них вышел. «Я в какой-то момент понял, что это для меня совсем уже пройденный этап». — «А потом?» — «А потом стал рисовать рисуночки со всякими проектиками. Я нарисовал пару десятков рисуночков со всякими идеями и просто, не зная никого, ходил по всяким галереям и спрашивал, что мне с этим делать. Вообще — как? Потом подошел к Даше Пыркиной, просто с улицы, и говорю: вот скажите, художник я или не художник?»

Эти же «проектики» оценил и Хаим Сокол. И позвал Хаим Сокол Андрея Кузькина выставляться в типографию «Оригинал».