Пошел сильный ливень. Дождь было слышно, но видно не было — окна у Валеры в мастерской заклеены.

«Почему так?» — «А социофобия? Есть же известная поговорка: если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят. Мало ли».

«В галереях «Винзавода» бываешь?» — «Не часто. Я не очень внимательно слежу за тем, что происходит. Даже у меня под носом. Не знаю, что в «Гельмане» происходит или в XL. Я в основном хожу на выставки своих друзей. Мои друзья — хорошие художники. Иногда я не попадаю на выставки своих друзей. И это очень прискорбно».

«А кто друзья?» — «Радеки бывшие. Кроме них? Ну, скажем, Теселкин Дима. Я с ним как-то познакомился, и в процессе общения выяснилось, что он такой, каких мало. Сейчас редко бывает, чтобы художник врубал по-настоящему. Художник — это чувствующий человек все-таки. Хотя сейчас об этом уже забывают».

Ну, забывают не все. Чувствующих и среди молодых авторов найти можно: Андрей Кузькин, Дмитрий Забавин, Арсений Жиляев... Не говоря уже о старших поколениях, где исключения — те, кто поддался рынку, но таких, если вдуматься, не так много. Забывает об этом в первую очередь система искусства: кураторы, галеристы, спонсоры. И это неправильно.

«Вот, например, я был свидетелем разговора одного нашего известного куратора с художником. Это кобздец. Дело не в том, что куратор хамит. Оставим человеку решать проблемы так, как он считает это нужным. Но он считает, что художник не способен сам сделать объект — от его идеи до предметного воплощения. Что художник не в состоянии быть самостоятельным. Это, в конце концов, не такое уж и заблуждение. Но чтобы это исправить, он подключает свои креативные амбиции. Он не аккуратно направляет автора в нужную сторону, а говорит: «То, что ты делаешь — полная херня. Ты никогда не сделаешь это сам, потому что ты полный идиот, это очевидно. Давай сядем, подумаем, придумаем, я тебе дам денег, ты, главное, ничего не делай сам... Это не так делается, нет, НЕТ, НЕ ТАК!»
Есть разные институции, люди, не будем переходить на имена. Все они наверняка знают свое дело. Но они, как правило, не уважают художников. Художники тонкие люди, их нельзя брать и посылать на хер.
Все эти институции ведут себя так, как будто художник их должен обслуживать, а ведь на самом деле они должны обслуживать художника. Должно быть по-другому: «Ты, Дмитрий Теселкин, такой отличный художник, пожалуйста, сделай свою работу так, как ты хочешь». Нет ведь, на «Инновации» Теселкин сделал из конструктора большого осьминога, щупальца которого чуть-чуть попадали на территорию других работ. Ему сказали обрезать щупальца, получилась полная херня. Кто крутой — Теселкин или тот, кто ему сказал это? Конечно, Теселкин. Он сделал отличную работу, его кто-то потащил на премию. И там же обрубили.
Я, кстати, рад, что на «Инновацию» так и не попал, хотя меня туда пытались выдвинуть. Ты же художник, зачем тебе премия? По-моему, весь этот институт премий ерунда какая-то.
Самый плохой художник круче и важнее, чем самый крутой куратор. Любой футболист круче футбольного судьи. А у нас получается наоборот.
Я видел это только в России. Все институции, с которыми я работал в Европе, — это невероятный культ художника. В Москве я могу услышать от куратора: а ты уверен, что ты успеешь? Да это оскорбление для художника! Конечно, я успею. Я художник, я этим занимаюсь уже сколько-то лет. И с этой привычкой ты приезжаешь на Запад в какую-то галерею и там привычно говоришь: я вчера бухал с друзьями, давно не виделись, извините, сегодня ничего не сделал, но я успею... а они говорят: Take your time! Здесь это вообще непредставимо! Там же, даже если ты сделал плохую работу, значит, думают они, так было задумано. С другой стороны, это дезориентирует: они тебя пригласили, они потратили деньги, они всегда тебе будут аплодировать.
В ЦДХ ты не можешь пройти на открытие выставки, в которой участвуешь, потому что какой-то мудак-охранник тебя не пускает, а на Западе стоит сказать, что ты художник, и все тебе сразу дадут дорогу. Хотя там другие проблемы: не платят кэшем.
Это все проблемы уровня что делать с бюрократией, что делать с коррупцией. Эти вещи, к сожалению, лежат глубоко в нас. Это в крови. Когда твой друг работает в магазине телефонов и готов сделать тебе скидку, ты на это пойдешь. Это и есть коррупция.
Но я думаю, что однажды это изменится. Однажды художники начнут качать свои права. Или просто сменится поколение кураторов».

«А продуктивно работает кто-нибудь?» — «Мне жалко людей, которые живут в провинции. Там же ничего не происходит. Что-то делать — денег нет. Поэтому мне нравится то, что делает Гельман в Перми. Приезжает чувак из Москвы и взрывает мозг всем. Сначала никому не нравится, постепенно люди начинают врубаться, появляются художники... А Гельман еще никого не везет в Москву, он всех везет в Пермь. И человек начинает делать что-то для себя, на месте, он знает, что вот в своей Перми он будет крутым, знаменитым.
Надо придумать такую ссылку провинившимся кураторам: их нужно посылать в провинцию: провинился куратор — вперед, в Стерлитамак! Занимайся работой, поднимай искусство, хами художникам, которые пока не врубаются даже в то, что такое современное искусство. Но они есть! Они всегда есть. В Нижнем Тагиле кто-то недавно диплом по перформансу защитил. Вот туда, в Нижний Тагил, в Уфу. Подростки чтоб не бухали. Расскажи им про «ЗаиБИ», «Что делать?» и «Радек». Пусть граффити рисуют. Хорошо у тебя получится — переведем тебя поближе к Москве. В Тверь. Или в Дубну.
Здесь художник часто чувствует себя виноватым. А ведь галеристы должны обслуживать художников.
Елена Селина в каком-то интервью какой-то бесплатной газете начала оскорблять Кирилла Преображенского. Я когда это читал, я охренел. Кто такая Елена Селина? Галерист. Чем занимается галерея? Репрезентирует художника. И Елена Селина начала говорить, что на каком-то открытии ее раздражает, что к ней подходят художники, например Кирилл Преображенский. Да это же ее художник! Где-то речь зашла про валенки, она должна говорить: «О, а есть такой художник Кирилл Преображенский. Он как раз сделал новый проект, он не связан с валенками, но это не так важно. Он отличный художник, рекомендую вам его покупать». Что делает Лена Селина? Она говорит: Кирилл Преображенский ко мне пристает с выставкой. Как так? Это неэтично. Это хамство.
Мне хамят в магазине, в РOНО, в детском саду воспитательницы... А тут я прихожу на работу, и мне хамят люди, которых кормит мой труд. Потому что — что будет делать Селина без Преображенского, Булдакова, Дементьевой? Что она будет делать?
Если художник имеет право поступать неэтично, как вот я сейчас, то галерист — не имеет. А теперь не исключено, что Селина на меня обидится и не возьмет меня на суперкрутую выставку. Всех возьмут в будущее, а меня нет».

Возможно ли будущее при таком потоке информации? Не вышло ли время будущего? Вопрос праздный. Конца света ждут довольно давно, так что и готовиться к нему как-то уже обленились. Как пели «Запрещенные барабанщики», «тогда придется каждому ответить за свой базар». Ответит Чтак? Ответит. Обладая ясным пониманием того, что он делает, своих проблем и преимуществ, проблем и преимуществ системы, в которой он существует. Без наносной интеллектуальности и серьезности, чрезмерного ощущения собственной значимости. Спокойно и весело делая свое дело — свой неплохой вторичный проект.

«А ты говорил, полчаса посидим. Я люблю интервью давать. Я люблю гнать. Мне нравится гнать. Это круто».


Выставка Валерия Чтака «Скажи: “Шибболет”» открыта в галерее Paperworks на «АРТСтрелке» по 27 июня


Другие материалы Дмитрия Тимофеева:
Сергей Шеховцов, Ирина Корина, Гоша Острецов: работа кипит, 07.05.2009
Андрей Кузькин, от которого чего-то ждут, 15.04.2009
Д&В три на четыре, куском. АЕС+Ф семиметровые, с хвостиком, 03.04.2009