Человек из «Лужников»

Готовность подчиняться поражает не меньше, а даже больше, чем яркие демонстрации непослушания

Помню, как, выйдя 5 декабря из метро на Чистопрудный бульвар, я огляделся вокруг и подумал: сегодня один из тех дней, которые можно по праву назвать историческими. И не потому, что этот день как-то особенно изменил историю, но потому, что после него ничто уже не останется в точности прежним, его уже нельзя будет просто вычеркнуть и забыть.

Дни, подобные 23 февраля на стадионе «Лужники», незабываемы по ровно противоположной причине — всей своей убийственной, депрессивной силой они стремятся утвердить невозможность истории. Это странное событие, свидетелем которого я сегодня стал, поражало и глубоко ранило по-настоящему трагической покорностью, с которой десятки тысяч людей шли туда, куда на самом деле идти не хотели. И эта готовность подчиняться поражала не меньше, а, вероятно, даже больше, чем яркие демонстрации непослушания на московских улицах в первые дни после декабрьских думских выборов.

Если на Болотной и Якиманке представители антагонистических классов соседствовали друг с другом, объединившись в стихийном гражданском порыве, то «Лужники», напротив, впечатляли строгостью и чистотой кастовых границ. Серой, ворчливой толпой тянулись рабочие — мужчины в кожаных куртках, с простыми красноватыми лицами, и женщины в дешевых шубках. Вокруг стояли полицейские — хмурые, внимательные к мельчайшим подозрительным отклонениям от сценария. Крепкие и дородные менеджеры во главе небольших групп рабочих с типовыми флагами компаний своих хозяев. И, наконец, на возвышавшейся сцене — господа, красивые и уверенные в себе.

Когда либеральные медиа объясняют пропутинские мобилизации чрезмерным давлением на рабочем месте, они правы лишь отчасти. За выходом десятков тысяч в «Лужники» стоит не пара истеричных угроз начальников, но обладающий колоссальной силой и тяжестью жизненный опыт работы в большом и неравноправном коллективе, где любое столкновение со стоящим выше всегда закончится твоим поражением. Неправда, что у вышедших в «Лужники» людей нет убеждений. Наоборот, они вышли именно потому, что глубоко убеждены в том, что ни вместе, ни по отдельности не способны изменить ничего в своей судьбе. Это глубокое убеждение растоптанного, лишенного собственного достоинства сообщества людей, которых когда-то давно называли «рабочим классом».

Томас Гоббс писал, что окончательная победа достается победителю лишь тогда, когда побежденный согласен подчиниться. Именно побежденному принадлежит подлинное право выбора, которым он в полной мере распоряжается, отказываясь от собственной свободы. Для того чтобы вернуть корпоративным рабочим и нищим бюджетникам из «Лужников» веру в собственные силы, нужно поставить под вопрос сами отношения господства и подчинения, заставившие их сдаться на милость победителя. Одних «честных выборов» для этого, думаю, будет недостаточно.

Митинг в «Лужниках» стал, вероятно, кульминацией общественного раскола, режиссированного за месяц до 4 марта. Линии этого раскола, как нас пытаются убедить, проходят между «лучшими людьми», вдохнувшими воздух гражданской свободы, и серой массой послушных и безвольных. Одни, преодолев страх, выходят на улицы, другие нехотя вылезают на путинги, подгоняемые страхом. Первые, высоко подняв голову, смотрят в будущее своей страны, другие бессмысленно уставились в экран телевизора, в котором нет ничего, кроме Путина.

Эта лживая схема является не чем иным, как декорацией, скрывающей линии подлинного раскола. Раскола, проходящего, в частности, между сценой и трибунами сегодняшних «Лужников». И только тогда, когда он будет осознан в полной мере, у нас появится шанс по-настоящему изменить нашу страну.​