Имена кандидатов

СЕРГЕЙ СИТАР тоже рассказал о том, где были его мысли и чувства, когда он наблюдал за выборами и подсчитывал голоса

Архитектор и теоретик Сергей Ситар своим эссе отвечает на вопросы, заданные и другим участникам опроса Open Mind.


Пожалуй, это был самый продуктивный в смысле художественных инспираций опыт за последние много-много лет. В каком-то смысле ключ ко всей современной эстетике начиная с 70-х. Человеческая общность, растянутая на дыбе таблиц и формализованных процедур, – на дыбе собственного изготовления. Русалка Андерсена, делающая первые робкие шаги по лезвию бритвы Оккама. К почти недостижимым, но именно поэтому бесконечно желанным звездам платонизированного самосознания.

Очень рекомендую всем и надеюсь, что все же не придется ждать еще пять лет (плановые следующие выборы в Госдуму).

Тем, кто ценит талант Агнес Мартин, будет понятна завораживающая поэтика так называемых «шахматок» – разбитых на 1200 клеточек листков для контроля явки. Кто-то из наблюдателей ставит в клеточках палочки, кто-то – галочки. В любом случае получается та самая драгоценная, монотонно-мерцающая фактура – субстанция самой жизни, растворенная почти до исчезновения, до перехода в прозрачность – бесконечным повтором простого механического действия.

Но это из ранних, предварительных впечатлений. Главное, разумеется, люди. Многие дают детям просунуть бумажки в щель, кто-то советуется с шестилетним сыном по поводу выбора:
– Что, медвежонка нет? Тогда за Путина!
...
– За Путина не могу.
– Тогда за Миронова!
– За Миронова тоже не могу, – он тот же Путин...

И т.д.

Старушка проталкивает свой голос ладонью, произнося короткое «С Богом!» – и оглядывается на сидящего неподалеку наблюдателя, как будто надеясь уловить в его взгляде отблеск небесной поддержки...

Ближе к финалу – гашение и упаковка неиспользованных бюллетеней: общими усилиями формируется какой-то странный «каравай-пряник», облепленный скотчем, подписями и круглыми печатями. Начинаются мучения с проверкой подсчетов по контрольным формулам: как в прологе «Процесса», мы топчемся у врат Закона, не смея снять пломбы с урн для голосования. Представитель полиции сравнивает нас с героями сатирической песни Высоцкого – пациентами «Канатчиковой дачи».

После долгожданного вскрытия урн ход событий обретает поистине симфоническую структурность. Увертюра: на фоне напряженного молчания семь пар рук на огромном столе сортируют почти три тысячи бюллетеней на две большие стопки – президентские и муниципальные. Время – около трех часов ночи.

Читать текст полностью Изображением можно пренебречь, достаточно с упоением вслушиваться в энергичный шелест, в замысловатые ритмы полифонической пьесы для семи инструментов какого-то гениального композитора-минималиста – продолжительность порядка десяти минут (слушайте такую минималистскую пьесу художника Максима Спивакова здесь – OS). Затем приходит черед вокального дуэта: два члена комиссии по очереди поднимают над головой бюллетени, называя отмеченное каждым конкретным избирателем имя. Пять имен делятся на два голоса во всех возможных последовательных комбинациях – до такого не додумались ни Шёнберг, ни Кейдж. Продолжительность – без малого полтора часа, почти полторы тысячи «эпизодов». Исполнители меняются два раза с сохранением «дуэтного» принципа. Проверка итогового распределения и выдача заверенных копий протокола – это в общем-то рутина, правда сопровождающаяся заметным повышением градуса взаимного доверия и фаталистской рaскрепощенности. Различия в политических взглядах благополучно забыты.

После выдачи протоколов почти все наблюдатели покидают место действия – и, как выясняется, упускают самое главное. Все элементы феноменальной концептуальной эстетики выборов складываются в последнем акте – подсчете результатов голосования по кандидатам в муниципальное собрание. Перед каждым наблюдателем – веер таблиц в стиле Агнес Мартин / Александра Константинова, по одной на каждого кандидата. Всего кандидатов десять, в каждом действительном бюллетене отмечено до трех разных кандидатов сразу. Вступают те же два перемежающихся голоса, только каждый из них теперь объявляет «бесстрастным» тоном не одно имя, а одно, два или три подряд. То есть Первый акт соотносится со Вторым как прелюдия и фуга в «Хорошо темперированном клавире»: сложность и разнообразие вариаций во Втором акте возрастают на порядок. Мы лихорадочно ставим в таблицах крестики, стараясь успеть за выкриками герольдов. Время – шесть, семь утра.

От недосыпания и абсолютно мантрического характера звукоряда в глазах периодически темнеет и ум начинает тонуть в сумеречных кружевах самых затейливых ассоциаций, переходящих в яркие видения. Однако чувство долга (с сильным привкусом парадоксальности), звонкие отрывистые голоса членов комиссии и чувство пребывания под яркими софитами Закона каждую секунду жестко выдергивают сознание из быстро ветвящихся лабиринтов сна. В результате возникает непередаваемое, почти никогда прежде не переживавшееся состояние – пляски канатоходца на тонкой грани между «согласованной реальностью» (в ее наиболее артикулированном, официально-публичном изводе) и миром эстетической автономии самого предосудительного, интимного толка.

Имена {-tsr-}муниципальных кандидатов – Щипкова, Николаев, Богомолова, Грехова, Казилин, Мельникова, Колобова, Прокудина, Канурин, Чижик, Колобова – и есть, разумеется, те самые, которые необходимо мгновенно вспомнить, «если вас спросят, фамилии каких именно людей следует прежде всего назвать...». На пике этой живой фантасмагории нам остается только ретироваться – прежде всего, чтобы вытянуть за собой на улицу это эфемерное пространство, в котором преодолены все мыслимые и смутно гнетущие душу противоречия.

Ссылки

• Быть наблюдателем на выборах – что это за опыт?, 07.03.2012