Чего мы дождались от «Гаража»?

В ближайший год нас ожидает перезагрузка «Гаража». Самое время подвести итоги работы в здании Мельникова

Накануне открытия «Гаража» в сентябре 2008 года OPENSPACE.RU проводил среди художников, кураторов и галеристов опрос «Что мы ждем от “Гаража”?». В момент «перезагрузки» («Гараж» в декабре 2011 года закончил свою деятельность на территории Мельниковского гаража и будет перебираться в парк культуры им. Горького) мы решили подвести итоги, выяснить, чего же мы дождались. Оправдал ли «Гараж» возлагаемые на него надежды и подтвердил ли он самые настороженные прогнозы? Достигали ли его проекты пресловутого «международного уровня» и нашлось ли в нем место локальной сцене? Демократичной или элитарной была его политика и как там себя чувствовали профессионалы?


В опросе приняли участие:

Юлия АКСЕНОВА, куратор центра «Гараж»
Кирил АСС, архитектор-художник, автор колонки «Архитектура с Кирилом Ассом» на OPENSPACE.RU
Екатерина ДЁГОТЬ, шеф-редактор отдела «Искусство» OPENSPACE.RU
Екатерина ЛАЗАРЕВА, искусствовед, художник, редактор OPENSPACE.RU
Виктория МАРЧЕНКОВА, художник, студентка Московской школы фотографии и мультимедиа имени Родченко
Дарья ПЫРКИНА, куратор, руководитель программы «Новая генерация» ГЦСИ
Алексей ЦВЕТКОВ, литератор, публицист, автор колонки «Идеологические портреты с Алексеем Цветковым-младшим» на OPENSPACE.RU
Ольга ЧЕРНЫШЕВА, художник
Мария ЧЕХОНАДСКИХ, куратор, редактор «Художественного журнала»

Мы задали два общих вопроса:

1. Что такое «Гараж», по вашему мнению? Как и кем вы себя там чувствовали? Для кого он был создан?
2. Как вы оцениваете итоги работы «Гаража» в недавно покинутом им здании? Чем он не сумел стать и тем самым не оправдал ваших ожиданий? В чем он, может быть, превзошел ваши ожидания?

Помимо этого, некоторых из наших собеседников мы отдельно спросили о сфере их более узкой компетенции.


Юлия АКСЕНОВА (как сотрудник «Гаража», ответила на вопрос (3): «Глядя изнутри — какую эволюцию претерпел “Гараж”?»)
1. Думаю, что «Гараж» в восприятии российской публики стал неким проектом Музея современного искусства, которого нам так раньше не хватало. Не так важно, что у «Гаража» нет коллекции, но уровень проходивших здесь выставок вполне музейный и соответствует международному уровню.

2. Я не только чувствовала, но и продолжаю чувствовать себя, с одной стороны, членом коллектива, позиции которого я разделяю. С другой стороны, я всегда ощущаю себя вполне независимо, что дает мне возможность воплощать те проекты, которые интересны в первую очередь мне самой.

Я думаю, приоритеты «для кого» менялись во времени. Сначала это было такое элитное заведение, внушающее трепет перед великим и дорогим искусством. Сегодня, мне кажется, «Гараж» стал вполне эгалитарной институцией, открытой как для широкой публики, так и для участников художественного процесса. Одна из миссий проекта — образовательно-просветительская, и, мне кажется, она-то себя точно оправдала.
Могу откровенно сказать, что за многие выставки, которые здесь прошли, испытываю гордость, за некоторые — неудобство. Учитывая, что «Гараж», по сути, первая институция такого уровня в России и управляется молодой российской командой, считаю, что все идет нормально. А надежда у меня всегда одна — на лучшее будущее. Мне кажется, сегодня мы готовы и к реализации новых, самостоятельных проектов, и к сотрудничеству с разными молодыми кураторами, в том числе и российскими, и к осуществлению проектов на международной сцене. Мне очень хочется, чтобы все эти наши надежды воплотились и «Гараж» стал не просто площадкой для экспортных шоу, но институцией со своей уникальной выставочной историей.

3. Эволюция прошла удивительная. Когда я только пришла работать в «Гараж», структура была полностью иерархизирована. Был офис в Лондоне, откуда шли головные распоряжения, куратор был из upper-class, были строгие посредники по коммуникации… Инициатива приветствовалась, но согласования занимали несколько месяцев.
Сегодня мы имеем горизонтальную структуру управления, головной офис находится в Москве. Все предложения готовим мы сами, вместе обсуждаем, быстро принимаем решения. Сейчас для нас настал очень интересный момент — нет главного куратора. В этом есть и отрицательные, и положительные моменты. Сложно брать ответственность за реализацию больших международных проектов, сложно формировать программу в сжатые сроки, сложно выстроить единую институциональную политику. Но, мне кажется, это очень здорово, когда есть возможность формировать политику коллективно, это правда удивительный опыт. В первую очередь он интересен для нас самих, но очень надеемся, что он будет столь же интересен и для наших зрителей, перед которыми мы чувствуем серьезную ответственность.


Кирил АСС (рассказал также о своих впечатлениях художника, делавшего проект в «Гараже» (3), и о том, как он оценивает изменения, внесенные в архитектурное пространство «Гаража» (4)
1. На мой взгляд, «Гараж» возник в месте пересечения общественной потребности и частного интереса. Общественная потребность заключалась в хорошо финансируемом художественно-образовательном центре, а в чем состоял частный интерес — вопрос особый. Легко можно спекулировать относительно конвертации репутаций и так далее, но, как ни странно, у меня сложилось впечатление, что Д. Жукова неравнодушна к современному искусству, и, имея возможность, с удовольствием инвестировала в его пропаганду и развитие. Тексты, которые она иногда писала к выставкам, отличались чувствительностью, что редкость.
При всем пафосе «Гаража» я довольно быстро стал чувствовать себя там хорошо — там было много воздуха и было ценное сочетание качественных выставок с расслабленной атмосферой. Пафосные закрытые вечеринки — скорее исключение, вполне понятное, если учитывать общественное положение владельцев. Мне кажется, что, как ни странно, «Гараж» был создан для всех: он прекрасно смотрелся в контексте светской хроники, одновременно в нем выставляли наших и заграничных художников всех поколений и привозили художников первого ряда, которых иначе бы мы не увидели в Москве много лет. И в то же время «Гараж» оказался нанесен на карту мест, обязательных к посещению широкой публикой, что очень важно в нашей стране, где до сих пор современное искусство остается развлечением для избранных.

2. Ожидания мои были скептические, но «Гараж» их превзошел. В нем случилось немало невероятных выставок, которые нигде в Москве не могли бы случиться — из-за отсутствия в других местах пространства, денег, вкуса — начиная от премьерного Кабакова и заканчивая роскошным Тарреллом. Можно придраться к «репертуарной политике», чем я тоже занимался, но нельзя не признать, что такие выставки задают серьезный масштаб. Я надеюсь, что на новом месте команда «Гаража» продолжит в том же духе. Мне все еще не хватает ретроспективы Фишли и Вайса, в Москву до сих пор не привозили Дональда Джадда, да и выставка Бойса последний раз была в 1992 году.
Выставки, устроенные кураторской группой «Гаража» на местном материале, в нескольких из которых мы принимали участие, были ценны тем, что они не были частью галерейной жизни и не представляли собой «кураторских» выставок, где высказывание куратора перевешивает выставленные работы, а скорее были «коллекциями», что мне кажется важным на сегодняшний день.

3. С технической точки зрения у нас не было практически никаких проблем с «Гаражом». Когда есть правила и им следуют, работать очень просто. Было одно недоразумение, но в результате все разрешилось мирно, поскольку недосмотр был проявлен как с нашей стороны, так и со стороны «Гаража». Во всяком случае, у нас осталась добрая память о работе с «Гаражом» и всеми его сотрудниками. Приглашала нас оба раза Юля Аксенова, с которой мы знакомы уже много лет, наше художественное видение весьма близко, и поэтому идеологических и формальных разногласий у нас тоже не случалось, чему мы очень рады. Так что для нас с Анной Ратафьевой работать с «Гаражом» было приятно.

4. Проект планировки, реализованный в «Гараже», не был особенно выдающимся, но до определенной степени решал свою задачу. С одной стороны, он был очевидно временным, с другой — в нем удалось сделать те выставки, которые там провели. Всякая планировка лишь форма (само)ограничения, которую принимает пространство. Даже хорошо, что планировка «Гаража» не была шедевром, не жаль терять. Надо признать, что она оказалась достаточно гибкой, раз в ней удалось реализовать такие разные выставки, как «Русские утопии» и ретроспективу Марины Абрамович.

{-page-}

 

Екатерина ДЁГОТЬ
1. «Гараж» явился самым ярким и удачным ответом на запрос постсоветской «контрреволюции» — запрос на мощную институцию культурного потребления, в противоположность учреждениям культурного производства. Революция 1917 года вызвала, как известно, взрыв невероятно оригинального творчества и ощущения независимости от каких-либо внешних инстанций типа Запада, — взрыв, который продолжался как минимум десять — пятнадцать лет. Революция 1991 года тоже вызвала взрыв, но взрыв импорта. Идеология ее была совершенно противоположна, она восстанавливала рынок, и Россия должна была занять первое место теперь уже на этом фронте — стать самым прожорливым, самым емким, самым жадным и самым неразборчивым (или, наоборот, самым разборчивым) рынком на свете — к решению этой задачи мы приближаемся. Причем это был (и в значительной степени остается) запрос как общества в целом, так и художественных кругов, которые все время говорили «дайте нам…», «нам недодали…» (Бойса, Уорхола, Шанель — не важно).

Уэльбек в своем последнем романе приводит общее мнение: русские сделали свою антикоммунистическую революцию 1991 года, чтобы наслаждаться американской массовой культурой типа «Макдоналдса» и голливудских блокбастеров. Признавая, что это верно, он добавляет, что было еще и меньшинство, стремившееся скорее к парижским парфюмам, романам и шансонье. Можно сделать и следующий шаг и сказать, что еще менее многочисленное, но культурно важное меньшинство стремилось скопировать некий обобщенный Музей современного искусства (заметим, что не ВХУТЕМАС, об этом никогда не было речи). И если в 1990-е годы еще слышались слова «Центр Помпиду» (институция с огромной общедоступной библиотекой, музыкальной и кинопрограммой, задуманная как «центр творчества»), то в 2000-е годы на сцену вышли люди, уже обосновавшиеся не в Париже, а в Лондоне, и ориентиром стала галерея Тейт Модерн — учреждение гораздо более «гламурное», то есть ориентированное скорее не на инновацию и не на исследование, а на внедрение форм и дизайна современного искусства в массы путем развлечения и сращивания с культурой celebrities. (Сейчас, конечно, разница между Центром Помпиду и Тейт Модерн не так уж и велика, но исторически это разные учреждения.)

2. «Гараж» пошел этим путем и реализовал этот с 1991 года не удовлетворенный запрос. Немудрено, что он имел такой успех — с его кафе (которое, надо сказать, было действительно очень неплохое), книжным магазином (в котором поначалу было что-то важное, а не только глянцевые альбомы) и образовательной программой, ориентированной тоже на удовлетворение запросов потребителя. Интересно, что профессиональная семинарская программа для арт-критиков, которая здесь велась, тоже была подчинена идее «как лучше удовлетворить запрос»: тут учили, как следует писать для глянцевого журнала, как — для ежедневной газеты, как — для интернет-ресурса и т.п.

Что касается выставок, то принято считать, что «Гараж» занимался в основном культурным импортом и восполнил важный пробел. Это верно, но нужно еще посмотреть, какого рода выставки были импортированы и какие не были. Наш зритель не избалован и не знает, какие бывают на Западе исследовательские выставки и, кстати говоря, исследовательские каталоги с серьезными статьями и большим научным аппаратом, настоящие события в области культуры — а не потребления культуры. В «Гараже» таких не было ни разу, если не считать выставки перформанса (но там не было каталога). Таких выставок в Россию вообще не привозят — видимо, это вне финансовых возможностей даже «Гаража». Если дело только в деньгах, тогда еще все не так плохо.

Дело в том, что сейчас, я надеюсь, общественный запрос в России наконец-то меняется. Пробуждение гражданской активности одновременно означает и то, что страна в известной степени «наелась», а значит, культурные приоритеты ее тоже изменятся. Я очень надеюсь, что у «Гаража» в парке культуры и отдыха будет новый этап и он будет больше про культуру, а не про отдых.


Екатерина ЛАЗАРЕВА
1—2. Если подводить итоги того, что успел сделать «Гараж» за отпущенные ему три года в здании Мельникова, думаю, главный итог — это легитимация современного искусства в обществе. Как только искусство оказалось упаковано в неплохой способ проведения досуга в просторном и приятном пространстве, где можно заодно развлечь ребенка, поесть и т.д., оно стало легитимным и вполне привлекательным для достаточно широкой аудитории, которая прежде на выставки современного искусства не ходила. Впрочем, для самого «Гаража» современное искусство как таковое оказалось, вероятно, недостаточно легитимным, поэтому здесь были выставки про моду, дизайн и много такого искусства, которое не слишком отличимо от дизайна. С одной стороны, «Гараж» и создавался как центр современной культуры, и современное искусство закономерно не было его профильной сферой. С другой стороны, стало понятно, что для успешного потребления современного искусства подходит довольно ограниченный круг имен и концепций. «Гараж» показывал художников, которые однозначно понравятся его широкой аудитории (таких, как Таррелл, например), но не тех, кого в Москве давно ждали. «Гараж» открылся выставкой Кабакова, но никто из российских художников, кроме АЕС+Ф, не удостоился здесь персональной выставки. В выставочной программе «Гаража» можно было усмотреть отсутствие стратегии и некоторую пассивность — часто импортировались готовые выставочные проекты, сделанные «под ключ». И лично мне не хватило «серьезных» выставок — как привезенных ретроспектив крупных художников (условно говоря, из истории искусства) и актуальных кураторских выставок, так и выставок, произведенных самостоятельно на местном материале.


Виктория МАРЧЕНКОВА (пишет диссертацию по видеоарту и ответила на вопрос (3): «Что вы думаете про видеотеку “Гаража” — доступна и полезна ли она?»)
1. Центр современной культуры, как он и называется, точно не центр искусства, площадка для выставок. Он изначально взял курс на сложившиеся культурные явления, не вызывающие никаких вопросов. За редкими исключениями все выставки и были так сделаны. Основное ощущение от посещения любых мероприятий (открытий, просто посещения выставок, лекций) — это что ты под охраной. Я чувствовала себя иначе, чем в музеях со старыми смотрительницами, ну, примерно как в банке. Не уверена, что про «Гараж» можно говорить как про место, созданное для кого-то. Это же не благотворительная организация.

2. Для таких пространств, мне кажется, основным показателем является явка и осведомленность. «Гараж» — это такой ГМИИ от современного искусства, даже моя бабушка знает, что такое «Гараж», и в ее сознании это идет скороговоркой: «гараж-дашажукова-абрамович». То есть медийный успех несомненный. Немного жаль, что «Гараж» не сумел повернуться лицом к российской культуре. С одной стороны, это импонирует как попытка выстроить как бы объективную ситуацию, но она же не объективна, а является просто следствием активности кураторов других стран. Вообще, работа только с готовыми или полуготовыми продуктами — это как-то слишком представительски. Любопытно было бы узнать, что сами сотрудники центра считали рискованными проектами, были ли у них такие. А по-настоящему меня впечатлили потрясающе профессиональные и доброжелательные рабочие, когда наша школа делала совместную выставку со Сколково на этой площадке. Хочется верить, что отказ от выстраивания своей ситуации можно списать на период отлаживания разных служб и подготовки к самостоятельной деятельности.

3. Однозначно — да! Надеюсь, что медиатека возродится в новом здании и будет расширяться. Интересно, есть ли в планах дорасти до размеров библиотеки Помпиду? ))


Дарья ПЫРКИНА
1. В нынешней московской ситуации «Гараж», конечно, — институция очень большая и значимая. В то же время есть разного рода соображения о том, что эта институция оказалась не совсем адекватна нынешней ситуации. Безусловно, очень важно, что они привозят сюда крупные международные проекты, активно работают с международной сценой и дают московскому зрителю действительно редкий шанс увидеть все это. Но, на мой взгляд, институция совершенно не заинтересована в том, чтобы работать с местным контекстом. Причем получается, программно не заинтересована ориентироваться на местную ситуацию, работать с местными художниками и вообще проводить какую-то долгосрочную работу в плане принципиального влияния на местную ситуацию. Проекты с участием российских художников здесь, конечно, были, но, на мой взгляд, их было недостаточно и они были недостаточно критическими. Что касается публики, то здесь тоже двоякая ситуация. «Гараж», насколько я его понимаю, принципиально ориентируется на, что называется, широкую публику, но совершенно игнорирует профессиональную. Об этом говорят какие-то мелочи — вроде отсутствия бесплатного входа для музейщиков. Есть бесплатный вход для пенсионеров, что очень похвально, и это редко встретишь, но для коллег-музейщиков такой жест не сделан. Та же самая ситуация со студентами профильных вузов. Для меня всегда было большой проблемой, как бы так провести студентов на занятие в «Гараж», чтобы им не пришлось платить за билет. И это не совсем правильно, особенно в нашей стране, где образование пока все еще относительно бесплатное. Если ориентироваться на западный опыт, то это тоже везде по-разному, но французские институции однозначно пускают профильных студентов и профессионалов бесплатно. Так что, мне кажется, этой связи с местным профессиональным сообществом недостает в первую очередь.

2. «Гараж» привез большое количество значимых и крупных проектов. В частности, был потрясающий проект про историю перформанса, да и вообще много мероприятий, которые «Гараж» сделал очень качественно. Другое дело, что эти проекты не всегда были адаптированы для Москвы. Скажем, проект про перформанс совершенно не учитывал местного зрителя и был очень специфически представлен. Вероятно, именно так он и был показан изначально, но дело в том, что американский и европейский зритель более приучен к тому, чтобы активно смотреть, вникать. Мне такое представление показалось чересчур архивным и недостаточно наглядным. Но тем не менее я бы сказала, что многие проекты «Гаража» по своему качеству превзошли ожидания. А чем он не стал? Если говорить о возможности какого-то радикального обновления местной ситуации, я бы сказала, что «Гараж» не стал дискуссионной платформой. Я не уверена, что он на это претендовал. Но он совершенно не стал критическим инструментом, критическим пространством, где можно было бы организовывать какие-то дискуссии, — тем, чего на самом деле очень не хватает.

{-page-}

 

Алексей ЦВЕТКОВ (вместе с Борисом Куприяновым создавал книжный магазин «Гаража», поэтому ответил также на вопрос (3): «Что вы думаете про книжный магазин “Гаража” сейчас?»)
1—2. «Гараж» был одним из лучших вариантов того, что может случиться с олигархическими деньгами. Во-первых, это была часть большого кремлевского проекта по срочному изменению имиджа страны, рухнувшего ниже некуда после грузинской войны и убийства Литвиненко. Лояльные власти бизнесмены должны были вложиться в массу проектов, неоспоримо подтверждающих нашу «европейскость». В частности, должен был появиться московский аналог Тейт Модерн. Поэтому главной проблемой в дальнейшем стало то, что большинство местных людей, сотрудничавших с «Гаражом», слишком остро ощущали вкус этих легких олигархических денег, которыми можно воспользоваться, затратив минимум личных усилий, отделавшись соблюдением минимального ритуала. Отсюда в лекциях, статьях, текстах к выставкам возникала эта московская высокобюджетная провинциальность и имитация. Это не касается, конечно, самих выставок, за которые поначалу отвечала лондонская часть офиса. Столь известных художников в Москву никто больше привести не мог.

Во-вторых, была и своя гаражная публика, которая «просвещалась» и «подключалась». На 3-ю Биеннале туда пришло рекордное число людей, большинство из которых никаким «современным искусством» ранее не интересовались, а теперь упрямо стояли в очередях, чтобы увидеть Джеффа Кунса или Диму Гутова. Они воспринимали все это как часть гламура, изо всех сил пытаясь догадаться или хотя бы почувствовать, почему «это» — скульптура Гормли, картина Ротко или вежливый робот Кателлана — так дорого оценивается и зачем это стало обязательной частью современного городского пространства, паролем европейского стиля жизни.

3. Два года я чувствовал себя там работником уникального магазина художественных альбомов. Уникальным он был за счет абсолютно гениальных коммуникативных способностей Бориса Куприянова, все организовавшего. А работали мы там с писателем Мишей Елизаровым. Когда Боря ушел и магазином взялся управлять офис «Гаража», все поехало несколько вкось. Новый специально нанятый управляющий о современном искусстве слышал впервые, зато все знал о повышении прибыли и оптимизациях. Идеи у него были такие: в короткие сроки перейти с альбомов на сувениры, потому что они лучше продаются, а также удлинить всем рабочую неделю и наполовину уменьшить зарплату. Даже не знаю, какая из этих идей нам с Мишей сильнее не понравилась. Насчет зарплаты и недели мы показали управляющему договор, заключенный на год, с фиксированной суммой и количеством часов. На что в офисе нам ответили, что для администрации «Гаража» не является проблемой односторонне пересмотреть любые собственные договоры с любыми людьми, ибо они сами устанавливают правила и сами нарушают их. Столкнувшись с таким карл-шмиттовским пониманием «суверенности нанимателя», мы уволились в тот же день. Хотя по инерции там, наверное, еще долго продавалось много редких книг.

Больше всего нам нравилось там само здание с его «гиперболоидными конструкциями» крыши, круглыми окнами, гранеными колоннами и вообще большевистский пафос 20-х годов. Как сказал Кабаков: «Кого бы здесь ни выставляли, Мельников и Шухов останутся главными героями».


Ольга ЧЕРНЫШЕВА (рассказала также (3) о своих впечатлениях художника, делавшего проект в «Гараже»)
1. «Гараж» вызывал у меня ощущение праздничности, временности и некоторой искусственности. «Гараж» не рос, не строился. Он появился одномоментно. Про существование Мельниковского гаража в Марьиной Роще я до этого не знала. Поэтому «Гараж» вплыл в район как-то сразу, как яхта Абрамовича в лагуну Венеции. Вот сейчас уплыл. Ощущение? Скорее ‒ «не для меня». Ощущение, что он не самозародился, а был назначен сверху. Из-за этой своей временности «Гараж» не оброс никакими арт-площадками. Но, я думаю, арт-центр «Гараж» не пропадет. Меня больше волнует теперь судьба Мельниковского гаража.

2. Там были самые выразительные охранники в Москве. Они могли стоять не шелохнувшись часами. По моей просьбе «Гараж» договорился с ними о съемке. (В MoMA никакого, кстати, разрешения не надо. Я как-то попросила у охранника позволения его поснимать, потом не знала, как уйти вежливо, он все не прекращал позировать.)
Несколько выставок я ждала с нетерпением, Уильяма Кентриджа, например.
Мне кажется, все, что там показывалось, делалось строго по спецификации проекта, без желания «подкроить проект под место». Из минусов: с сожалением могу сказать, что соблазну показывать дизайн подчинился и «Гараж». Почему-то это происходит во всем мире. Практическую подоплеку я понимаю, сущностную — нет.

3. В «Гараже» были очень приятные молодые сотрудники. Монтаж проходил отлаженно, без простоев. Единственное, что было удивительно: «Гараж» обратился за финансовой помощью к галерейщику, с которым я работаю. (В итоге структуры «Гаража» справились сами.)

P.S. По-моему, увлекшись ответами на ваши вопросы, я невольно начинаю говорить о «Гараже» в прошедшем времени. Насколько я понимаю, речь идет о переезде? Не всегда это ведет к затуханию, исчезновению и прочим знакомым вещам.


Мария ЧЕХОНАДСКИХ
1. «Гараж», на мой взгляд, — первая ласточка постсоветских институций нового типа. Он пытается совместить англосаксонскую модель музея как успешного коммерческого предприятия с амбициями производства гламурной и элитарной публики (такая скорее постсоветская изюминка). Я имею в виду тип культурной политики, который был предложен Тони Блэром в конце 90-х годов, когда инвесторы стали превращать Лондон в «город креативных индустрий» (феномен Young British Artists, безусловно, результат этой политики). На уровне отдельной институции это означает замену профессионалов от искусства (искусствоведов, кураторов) на команду управленцев. Посещаемость и формирование аудитории становятся центральными задачами такой институции. Следовательно, художественная программа, развитие искусства в регионе, образование или международный обмен — это уже что-то побочное, возникающее по остаточному принципу. Мне, как зрителю, приходится довольствоваться именно этим остаточным принципом. Так, недавно в «Гараже» показали замечательную выставку Уильяма Кентриджа, а чтобы на нее попасть, надо было пройти через огромную видеоинсталляцию какого-то гламурного фотографа. В «Гараже» я себя чувствую тем самым выброшенным за борт неолиберальной современности «профессионалом от искусства». Здесь ждут возникновения своих Russian Young Artists, и это было понятно с самого начала. Думаю, что «Гараж» производит ту самую субъективность управленцев и потребителей нового типа. Сюда можно детей привезти на машине, оставить их в специальной детской мастерской, а самим поесть в кафе, сходить на увлекательную выставку.

2. Думаю, что «Гараж» справился с поставленными задачами — это настоящая школа арт-менеджмента. Команда «Гаража» успешно балансирует между разными вещами: коммерческим предприятием, статусной интернациональной площадкой (не в последнюю очередь, потому что других нет, да и денег на организацию таких дорогостоящих выставок тоже нет), местом досуга для гламурной публики. Часть сотрудников «Гаража», как известно, представители лондонского офиса, они терпеливо обучали аборигенов новой науке высококачественного менеджмента, фандрайзинга и пиара, хотя и локальные лидеры здесь уже появились. И, кажется, в этом отношении «Гараж» опережает и ММСИ, и ГЦСИ, и «Винзавод», и прочие бюрократические институции. «Винзавод» был местом производства хипстеров (а теперь это место производства арендаторов), а «Гараж» делает ставку на средний класс и гламурную элиту. Это и есть образ жизни типичного управленца и потребителя нового типа.


P.S. Когда этот материал был уже готов, мы получили следующую информацию, цитируем оригинал без изменений:

С 11 по 12 февраля 2012 года в Москве в выставочном центре «Бахметьевский гараж» будет проходить

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: что мы сделали зря
• Скользкий менеджмент или общее дело?
• Мария Годованная о Йонасе Мекасе
• Уроки «Оккупая» и ностальгия по искусству
• Рейтинг театральных вузов

выставка, посвященная выходу нового, шестого поколения BMW 3 серии. Экспозиция «History of Winners» (История Победителей) представляет собой соединение прошлого и настоящего: бестселлеров конца ХХ века с инновационными видеоинсталляциями и последними достижениями концерна BMW Group. В выставочном центре будут представлены все пять поколений BMW 3 серии, начиная с BMW E21 (1975—1983) до впервые представляемого в России BMW F30. Российская премьера нового спорт-седана BMW станет центральным событием выставки «History of Winners».