Музейный скандал в Америке

Нью-Йоркский Новый музей рискует потерять всякое доверие в глазах общественности и критиков

Не секрет, что музеи уже не те, что раньше. Пока государства медленно самоустраняются из культурной сферы, музеи обращаются за поддержкой и попечительством к частным коллекционерам. Но как далеко может зайти музей в этом процессе, не растеряв своей общественной значимости? Существует ли какой-то ограничительный этический кодекс для регулирования отношений с крупным капиталом? Где пролегает черта доверия к музею как к культурной институции?

Именно этим вопросам посвящена та полемика, что не так давно ураганом пронеслась по американским СМИ. В центре скандала — Новый музей в Нью-Йорке. Читателям OPENSPACE.RU он знаком по нескольким упоминаниям: когда-то музей был альтернативным выставочным пространством без постоянной коллекции и выставлял критическое искусство далеко за пределами мейнстрима. Однако вскоре после повторного открытия, в 2007 году, стало ясно, что Новый музей обратился к совершенно иной стратегии, объединившись с самой что ни на есть гламурной частью арт-мира. Столь крутой поворот был воспринят арт-сообществом Нью-Йорка со смешанными чувствами; теперь же Новый музей рискует потерять всякое доверие в глазах общественности и критиков. Что же произошло?

Начало истории было положено 24 сентября, когда Новый музей в Нью-Йорке объявил, что запускает новую серию выставок под названием «Воображаемый музей», в которой будет представлено искусство из частных коллекций. Первой из них станет экспозиция коллекции Дакиса Иоанну, греческого строительного магната и попечителя музея, которая займет все три этажа. Как гласит пресс-релиз, в коллекции Иоанну «тысячи художественных произведений, серьезная подборка картин, скульптур, рисунков и инсталляций таких известных художников, как Маурицио Кателлан, Урс Фишер, Роберт Гобер, Крис Офили, Чарльз Рэй и Кики Смит». Самый важный художник в коллекции — Джефф Кунс, которого Иоанну поддерживает с самого начала его карьеры: ему принадлежит около сорока его работ, причем некоторые довольно известные, он крестный отец сына Кунса (того самого знаменитого ребенка от Чиччолины), а недавно поручил художнику расписывать свою яхту. Поэтому когда Дакис Иоанну и Новый музей пригласили курировать выставку коллекции Иоанну именно Джеффа Кунса, жест этот показался до странности очевидным.

New York Times опубликовала довольно оптимистический репортаж по этому поводу, в тексте Джефф Кунс обещает, что выставка не будет построена исключительно вокруг его собственных работ. Остальные возложили на проект меньшие надежды. Кристофер Найт, арт-критик из LA Times, сделал следующую запись в Twitter: «Кому есть дело до диалога между Джеффом Кунсом и Дакисом Иоанну до такой степени, чтобы пойти на отдельную выставку на эту тему?» Блогер Джеймс Вагнер тут же задался вопросом: «А это вообще легально?» В том смысле, что предполагается, что музей — это некоммерческая организация, и даже если не брать в расчет, что это междусобойчик, все это сильно напоминает такую внутреннюю торговлю — в воздухе буквально пахнет деньгами. Есть все основания задаться вопросом, кому это выгодно.

Но это были еще цветочки, настоящая полемика была затеяна усилиями блогера Тайлера Грина, который взял очень острое и конфронтационное интервью у директора музея Лизы Филипс (см. здесь первую часть и здесь вторую) и опубликовал его в своем блоге Modern Art Notes. Защищаясь от его прямых и конкретных вопросов, Лиза Филипс прибегает к чисто корпоративной риторике («Мы — институция с предпринимательской жилкой») и в конечном счете полностью отказывается услышать его точку зрения. Получилось беспощадно честное интервью. Грин, практически как герой фильма «Мистер Смит отправляется в Вашингтон», направил письма в Американскую ассоциацию директоров музеев и Американскую ассоциацию кураторов, но обе они не согласились с аргументами Тайлера. (см. здесь и здесь).

Крестовый поход блогеров достиг апогея с публикацией статьи в Arts Newspaper. В ней Грин ставит точный диагноз: все больше и больше музеев в США становятся «пространствами тщеславия» (vanity spaces) для «никчемных выставок, в центре которых — фигура частного коллекционера». «С этими выставками есть две главные проблемы, — утверждает Грин. — Во-первых, что важнее всего, они принижают роль куратора как независимого специалиста, компетентного историка искусства и требовательного отборщика, опираясь вместо этого на консюмеристские причуды, случайно посетившие самого богатого парня на районе. Во-вторых, эти выставки варварски нарушают культурную — а возможно, и законодательную — обоснованность системы музейных налоговых льгот. Американский налоговый кодекс гласит, что организации, освобожденные от налогообложения, не должны действовать во имя чьих-либо частных интересов. Такие выставки же не только рекламируют индивидуальных коллекционеров в качестве звезд, но и — посредством даруемого музеем как институцией статуса — могут повысить стоимость выставляемых произведений искусства и коллекции в целом. Некоммерческий музей должен служить площадкой, где искусство изучают, исследуют и ставят в контекст, а не быть станцией по увеличению капитализации коллекции на пути из домашней гостиной на аукцион». Как добавляет Грин, он не против демонстрации частных коллекций в музейном пространстве в принципе, но было бы лучше, если бы для этих целей коллекционеры строили собственные музеи на свои деньги, а не использовали деньги налогоплательщиков в целях увеличения ценности работ в своей коллекции. Текст блогера великолепен и служит примером настоящего акта гражданского мужества.

Новый музей выстрелил ответной очередью, причем далеко не в оправдательном тоне. Коллекция Иоанну — «одна из самых утонченных и оригинальных коллекций современного искусства во всем мире». Она служит постоянной экспозицией специального музея в Афинах и никогда не выставлялась в Штатах. Теперь же «гости со всего света, приезжающие в Нью-Йорк, чтобы ознакомиться с наиболее важными вопросами, которые задает глобальная культура, получили — с щедрого согласия г-на Иоанну — особую возможность увидеть великие работы из Фонда Десте, привезенные из-за океана».

Новый музей защищает среди прочего и Кунса, который «был выбран на роль куратора по совершенно очевидным причинам. Во-первых, из-за его личных отношений с Новым музеем, в котором состоялась его первая музейная выставка; во-вторых, потому, что вот уже более десятка лет он состоит в творческой полемике с г-ном Иоанну; и, в-последних, будучи одним из важнейших художников последней четверти века, он представит свой особый взгляд, как куратор аранжируя работы своих современников».

Что важнее всего, музей оправдывает себя тем, что следует, как выражаются его представители, общей тенденции: «Мы не первые, кто выставляет частную коллекцию ценителя искусства с мировым именем, и не последние. Более того, вся художественная общественность во всем мире вовлечена в диалог на тему смещающихся границ публичных и частных сфер обитания современной визуальной культуры. Этот дискурс толкает многие значимые музеи от Лондона до Лос-Анджелеса, от Лейпцига до Аннандейл-на-Гудзоне на творческий эксперимент по изучению различных типов сотрудничества частного и общественного».

Вслед за этими статьями на обложке журнала Brooklyn Rail появилась посвященная скандалу с Новым музеем карикатура художника Вильяма Паухайда, что в свою очередь дало новый толчок истории и вынесло ее на обложку номера New York Times за 11 ноября, в котором опубликован довольно длинный текст по теме. Чтобы его прочесть, вам потребуется зарегистрироваться, но это того стоит, если вы поклонник добротной классической американской журналистики. Это невероятно информативный текст с гигантской подборкой мнений, вкрапленных в сбалансированный, «объективный» репортаж.

Если куратор новоорлеанской биеннале prospect.2 Дэн Кэмерон критикует выставку, то Томас Кэмпбелл из МоМА, наоборот, предостерегает от «слишком пуританского подхода» к выставкам коллекций искусства с внешними кураторами, что воспринимается как жест поддержки в сторону Нового музея.

Однако Ричард Лакойо в блоге об искусстве журнала Time пишет, что он «готов поспорить, что расслышал тут нотки журналистской язвительности. Репортеры Дебора Зонтаг и Робин Погребин многозначительно отмечают, что директор Нового музея Лиза Филипс «ограничила свое телефонное интервью двадцатью минутами» и что помощник Джеффа Кунса сказал им, что тот «слишком занят, чтобы беседовать с журналистами». Что же до Иоанну, он выступил в классическом средиземноморском жанре «пожимания плечами»: «Да, я действительно попечитель музея. А что бы это изменило, если бы я им не был? Пусть люди думают что хотят. Для меня это надуманный вопрос. Я знаю, кто я и зачем что делаю».

В общем, как поясняет Лакойо, американцы не сильно озабочены тем фактом, что частные коллекционеры хотят выставляться в общественных музеях. Проблема заключается в другом: отношения между частными коллекционерами и музейными коллекциями регулируются неким особым негласным кодексом. В США считается нормальной практикой, что частные коллекционеры выставляют свои коллекции в музее, а тот получает некий дар, который помогает им формировать свою музейную коллекцию. Но этот механизм не работает в случае Нового музея, у которого своей коллекции вообще нет.

«Основная претензия к выставкам одной частной коллекции, в случае если коллекция не дарится музею, что экспозиция в музейном пространстве может сказаться на рыночной стоимости работ, и при переводе в денежный эквивалент коллекционер может ее обналичить», — пишет Лакойо. Другой вариант — так называемая «модель Майами», за которую как раз ратуют Тайлер Грин и Ричард Лакойо: богатые люди открыто создают частные зоны для выставления приобретенного искусства (имеются в виду публичные коллекции Рубелл и Марголес, о которых мы писали здесь; можно было бы поговорить и о «московской модели», только боюсь, американской публике она пока неведома). По мнению Лакойо, ситуацией должен быть озабочен прежде всего сам Новый музей — утратой репутации и статуса общественной организации.

Действительно, дела у Нового музея обстоят не так уж радужно. По его репутации был нанесен серьезный удар, и стало понятно, что иначе как частной лавочкой его не назовешь. Как говорит Дебора Зонтаг в блоге Arts Beat газеты New York Times, Новый музей «кружится в дурманящем водовороте, в который вовлечен довольно узкий круг главных инсайдеров арт-мира». Чтобы не быть голословной, она описывает отношения между Новым музеем и арт-дилером Гэвином Брауном: с момента повторного открытия музея в 2007 году тут прошли персональные выставки четырех подопечных ему художников. Среди них — Урс Фишер, чья выставка в данный момент идет на трех этажах музея; Элизабет Пейтон, чью ретроспективу, как помнят читатели OPENSPACE.RU, посетила Екатерина Дёготь прошлой весной и осталась не в восторге. Пикантная подробность: «Этим летом Пейтон участвовала в создании специальной, привязанной к местности инсталляции на греческом острове Гидра, выставку финансировал афинский арт-фонд г-на Иоанну. Там же проходил конкурс лучших греческих художников, которых выбирал г-н Иоанну на пару с куратором Нового музея Лаурой Хоптман, там же Массимилиано Джиони, еще один куратор Нового музея, вместе с г-ном Фишером и другими курировал выставку работ самого Иоанну. И — круг замыкается — г-н Джиони также курирует нынешнюю выставку Фишера в Новом музее».

И все же, несмотря на этот круговорот, некоторые критики говорят более осторожно. Один из них — Джерри Зальц, который отмечает коллекцию Иоанну печатью своего одобрения, однако добавляет, что столь активно выставлять ее напоказ довольно неблагоразумно. По его мнению, «предположение о том, что демонстрация коллекции в Музее увеличит ее рыночную стоимость, может расцениваться исключительно как шутка. Если использование всего пространства Нового музея и способно привести к каким-то последствиям, то только к снижению ее стоимости за счет слишком пристального внимания СМИ и — как следствие — падения интереса общественности». Однако в целом он восхищается Новым музеем. «Я очень хочу выступить в защиту Нового музея, потому что он совершил столь дерзкий поступок. К сожалению, музей, возможно, перехитрил сам себя, и в попытке затмить другие местные институции и заполнить пробел он действовал высокомерно, не обращая внимания на едкие обвинения в изворотливости и упаднической продажности».

Пэдди Джонсон из Art Fag City также призывает к корректности, говоря о том, что «вся эта история превращается в охоту на ведьм, где мишенью избрана директор нью-йоркского музея, и ощущение это со временем только усугубляется». Она обвиняет Тайлера Грина в агрессивной и грубой спекуляции, а также в том, что его обвинения бросают тень не только на Новый музей, но и на Metropolitan Museum of Art, также знаменитый своими партнерскими отношениями с частными коллекциями. Читатели Пэдди Джонсон соглашаются с ней. Один из них говорит, что «не чувствует того груза этических обвинений, что взваливает Тайлер Грин на плечи музея» и что он действительно «уже много лет как хотел посмотреть эту коллекцию».

Полемика вокруг Нового музея привлекла общественное внимание к вопросу музейной этики в самом широком смысле слова. 14 ноября e-flux, самая масштабная в мире электронная рассылка по вопросам искусства, акцентировала внимание на этой истории, разослав подборку ссылок на посвященные Новому музею статьи, а также на этические принципы Американской ассоциации директоров музеев и Американской ассоциации кураторов. Довольно занимательное чтение. Общие правила апеллируют к пафосу «служения человечеству» и «сохранения его культурного наследия», однако когда дело доходит до конкретики, кодекс выдает удивительно расплывчатые формулировки: «…вне зависимости от источника финансирования музеи должны сохранять контроль над содержанием и целостностью выставочных программ, экспозиций и других мероприятий. Мероприятия, приносящие прибыль, не должны снижать стандарты институции и вкус ее посетителей».

Звучит неплохо, но если поразмыслить хорошенько, то становится ясно, что приватизация Нового музея вполне вписывается в эту программу, как раз в этом и заключается проблема. Представители музея уверены, что следуют как раз «высоким» стандартам, более того — заручаются поддержкой арт-критиков и аудитории для подкрепления целостности концепции. И действительно. Музей задает собственные стандарты, транслируя то, что он понимает под «духом времени», и вписываясь в общую тенденцию, которая нам, москвичам, известна, как никому. Так формируется культурное гетто, в котором современное искусство производится, поддерживается и распространяется в публике исключительно под опекой буржуазии, которая считает, что именно такой способ функционирования и есть самый достойный для музеев. Выдвинуть альтернативу таким практикам сложнее, чем критиковать их с этической точки зрения. Тем более что этот процесс неизбежно приведет не только к изменению смысла самого понятия искусства, которое сейчас генерируется гипербуржуазией, но и к изменениям в обществе, от которого эти понятия зависят.

Перевод с английского Алены Бочаровой