По всей видимости, Берлин – это центр мира искусства

Адам Шимчик и Елена Филипович, кураторы 5-й Берлинской биеннале современного искусства, рассуждают о фетишизме, свойственном художественному рынку, и о том, как их выставка сможет противодействовать системе. Сокращенный перевод – с artreview.com

Адам Шимчик и Елена Филипович, кураторы 5-й Берлинской биеннале современного искусства, рассуждают о фетишизме, свойственном художественному рынку, и о том, как их выставка сможет противодействовать системе. Сокращенный перевод – с artreview.com

ArtReview.: Берлинская биеннале всегда была очень плотно связана с Берлином. Какие отношения с городом у нынешней выставки?


Адам Шимчик: Ну, разумеется, мы работаем в особенном месте. Мы здесь живем. Может быть, стоит поговорить о том, как мы выбирали выставочные залы? И о том, почему для многих биеннале подчеркнуть связь с местом проведения становится, по сути, моральным императивом? Конечно, город – интересная проблема. Подход к ней нужно искать с самого начала. Но должна ли биеннале делать что-то для города, в котором она проводится? Этого я, по правде говоря, не знаю.


A.R.: Чем Берлинская биеннале отличается от других выставок?


А.Ш.: Тем, что она проходит в Берлине. Хотя возможна точка зрения, что никакого отличия, по сути, нет. Форма биеннале в последнее время стала популярной. Биеннале возникают по разным причинам. Почему именно эта должна быть особенной? Я хочу сказать, что мы увидим выставку и посмотрим на представленные там произведения искусства; некоторые из них довольно интересны. Основная тема – наша работа с художниками, а не постановка мероприятия.


Елена Филипович: Для нас важнее всего было устроить интересную выставку. С другой стороны, то, что мы находимся в Берлине, неизбежная данность. Уже по перечню выставочных залов становится понятно, что мы не старались выбирать нейтральные площадки. У каждой из площадок сложная история, потому что она располагалась либо в бывшем Восточном Берлине, либо в Западном. Но есть и такие участки земли, которые раньше были на нейтральной полосе. И в некоторых случаях художники задумывались об истории этих зданий. Когда художник вступает в диалог с Новой национальной художественной галереей, то есть с архитектором Мисом ван дер Роэ и всей его творческой биографией, это означает, что Берлин проник в выставку, хоть и не является ее темой... что в конечном счете эта выставка о Берлине.


A.R.: Похоже, заметный акцент делается на художниках, которые в своей работе оглядываются на собственную практику или на практику других художников. Это действительно та красная нить, что проходит через всю выставку?


А.Ш.: Многие современные художники обращаются к различным сценариям прошлого. Иногда это приобретает форму приношения, дани памяти, иногда это критическое прочтение, иногда пародия. И почему-то многие художники заинтересованы в том, чтобы оглядываться на существующие произведения искусства. На нашей выставке исторических работ сравнительно немного. Сколько-то есть, но нельзя сказать, чтобы они задавали общий тон или отражали наш взгляд на развитие искусства.


Е.Ф.: Это относится и к каталогу выставки, в котором мы расспрашивали художников о влиянии другого рода: что они читают и благодаря чему их творчество становится таким, какое оно есть.


A.R.: Можете рассказать об этом поподробнее?


Е.Ф.: Вместо того чтобы составлять каталог, документирующий выставку, которая еще не состоялась, мы довольно быстро поняли, что хотим отразить в нем побудительные мотивы к созданию произведений искусства. Мы попросили художников прислать нам исходные материалы, то, что их вдохновило. И то, что мы получили ¬– тексты, визуальные материалы, вырезки из газет, ¬– было невероятно разнообразным и давало значительно более полное представление о том, откуда берется художественное творчество. Остальная часть книги составлена похожим аналогичным образом: в нее вошли стихи, прозаические фрагменты и многое другое, что интересовало нас, когда мы задумывали эту выставку.


A.R.: Некоторые из ваших художников еще очень юны, чувствуете ли вы как кураторы ответственность за них?


А.Ш.: Вы хотите сказать, что мы должны как-то решать проблему того, что художники не готовы к славе? Не знаю. Думаю, раз они согласились участвовать в выставке, они должны отдавать себе отчет в возможных последствиях. Но я считаю, что биеннале дает этим художникам уникальную возможность реализовать себя. Мы стараемся помочь им в этом, используя все доступные нам ресурсы. И у них просто появляется шанс выставить свои работы перед огромной аудиторией. Это совсем не то, что выставляться в маленькой галерее в своем родном городке. В том смысле, что это Берлин и, по всей видимости, центр мира искусства.


A.R.: Вы правда так думаете?


А.Ш.: Так говорят. Так что люди увидят их работы, и я не думаю, что художников это расстроит. Очень надеюсь, что все они прославятся. Но если говорить серьезно, мы работаем с людьми, которых, кажется, не так уже сильно волнуют эти вопросы. Приходится играть в эту игру, но мне кажется, это не главная проблема биеннале. Это просто неизбежность.


A.R.: Биеннале, разумеется, часть художественного рынка. Все галеристы и множество коллекционеров приедут сюда, и, что бы вы там ни говорили, биеннале поставляет для них сырье.


Е.Ф.: Мы не питаем иллюзий относительно системы, но с другой стороны, мы сделали все, что было в наших силах, чтобы эта биеннале не слишком ориентировалась на рынок. Это было для нас серьезным вызовом. Но если ты начинаешь слишком сильно беспокоиться о таких вещах, все, что тебе как куратору остается – выставлять работы, которые прочно укоренены на рынке. А мы стараемся давать дорогу менее заметным художникам. Не рискну утверждать, что биеннале для них – вторая семья, но мы все считаем своим долгом помочь им как можно лучше реализовать свою продукцию. Остальное вне нашей власти.


А.Ш.: Людям хочется обладать чем-то уникальным. Это создает значительно более прочную связь между произведением искусства и теми, кто его покупает. Требование уникальности создает дополнительное возбуждение. Нас интересует содержание высказывания. А интерес, который позже проявляет рынок, – это своего рода фетишизм. Поэтому мы стараемся выставлять как можно меньше работ, предрасположенных к тому, чтобы поддаться этой фетишизации. Например, на нашей выставке сравнительно мало живописи. Современный рынок по большей части сосредоточен на внешнем, а рынок концептуальных предложений еще не слишком развит. Не так уж много музеев позволяют себе покупать искусство ¬¬– они нищают и покупают все меньше и меньше. Следовательно, рынок формируют несколько крупных коллекционеров и полчища мелких, причем многие из них охотятся за искусством, которое принесет им славу. Я не думаю, что на нашей выставке такого много.

5-я Берлинская биеннале современного искусства продлится с 5 апреля по 15 июня

Интервью – Аксель Лапп
Перевод – Яна Токарева