Просмотров: 27159
Письмо из Эммена: Роберт Смитсон, который совсем близко
Находясь внутри этой инсталляции, ощущаешь себя в центре мира
В каком бы музее искусства ХХ века, европейском или американском, я ни побывала за последние полтора года (будь то барселонский MACBA, мадридский музей современного искусства Reina Sofia или нью-йоркский MоMA), я всюду вижу там работы Роберта Смитсона. Для музеев, претендующих на современное прочтение новейшей истории искусства, он сегодня оказывается художником куда болееЧитать!
Но, несмотря на всю ее культовость, «Спиральную дамбу», как и другие образцы ленд-арта Смитсона, мало кто видел в реальности. Находится она в крайне труднодоступном месте, вдали от населенных пунктов, куда невозможно добраться общественным транспортом, да и на машине ехать нужно долго. К тому же увидеть ее в знакомом по картинкам ракурсе можно только с самолета. «Спиральная дамба» одно время почти полностью ушла под воду, а сегодня над этим произведением опять нависла угроза уничтожения. Впрочем, считается, что смотреть ленд-арт Смитсона и его коллег в реальности вообще не нужно, так как это концептуальное искусство, где важна идея и документация, и именно поэтому ленд-арт находится в безлюдных и непубличных местах. Отправляться туда за подтверждением концепта — участь то ли совсем уж упертых энтузиастов, то ли маловеров и профанов.
И все же я хотела увидеть ленд-арт Смитсона. На земле есть один его живой проект, посетить который вполне в человеческих силах: это двойная инсталляция «Спиральный холм» и «Разорванный круг», находящаяся в нидерландском городе Эммене и созданная в 1971 году для арт-фестиваля Sonsbeek. Адрес, а также весьма скупые инструкции по тому, как осмотреть эту работу, нашлись на сайте, посвященном Роберту Смитсону.
Эммен находится на границе с Германией, от Амстердама туда ехать на поезде больше трех часов с двумя-тремя пересадками; для туриста в Голландии это огромное расстояние, учитывая, что из Амстердама до любого более или менее богатого достопримечательностями города (Гааги, Роттердама, Утрехта) езды не более часа. Из интересного в окрестностях этого нового промышленного города — только зоопарк и национальный парк с мегалитами (единственными на территории Нидерландов). По телефону, указанному на сайте, работал автоответчик, сообщавший, что место закрыто для посещения до такого-то числа. После указанной даты сообщили, что приехать надо обязательно до 16:00, потом двери закрывают. Я представила себе основательный забор и кассу с билетершами.
Добравшись до Эммена, я оказалась в месте без всяких примет, совершенно пустынном. Никаких указателей на достопримечательность мирового масштаба в помине не было. Правда, удалось выяснить, на каком автобусе (№1) можно добраться по указанному на сайте Смитсона адресу. Автобус ходил не часто и вез в какую-то совсем уж сельскую местность. Вспомнились «Поездки за город». Правда, шофер, увидев бумажку с адресом, понимающе закивал головой и отчетливо сказал: Broken Circle. Высадил он меня посреди каких-то огородов и велел идти прямо.
Прямо — как, впрочем, и налево, и направо, и позади, — ничего, кроме обычных загородных домов, не было. Мало надеясь на успех, я спросила дорогу у велосипедистки, чудом встреченной в этой безлюдной местности. Она подтвердила, что иду я в правильном направлении, причем с такой уверенностью, как будто она по пять раз за день указывает дорогу к Роберту Смитсону. «Между домами, на берегу озера».
Просвет в огораживающей озеро колючей проволоке вскоре обнаружился, и я устремилась туда, скользя по подернутому инеем косогору и чавкая ногами по мокрому песку. На берегах водоема вовсю шли какие-то земляные работы, так что я испугалась, не грозит ли разрушение и этой работе американского классика. Но нет, спиральный холм и разорванный круг в целости и неприкосновенности показались на дальнем берегу водоема — не озера, а заполненного водой песчаного карьера, из которого по-прежнему добывают песок. Передо мной остановился трактор. «Вы, наверное, вон ту штуку смотреть приехали? Залезайте, подвезу, — сказал улыбчивый водитель. — Вы там погуляйте, сколько хотите, а потом я за вами подъеду, подкину до выхода».
«Разорванный круг» и «Спиральный холм» были и правда прекрасны. В отличие от «Спиральной дамбы» эти работы вполне обозримы — их Смитсон делал все же в расчете на публику. Каждая из них является идеальной точкой обзора для другой. Насыпанный в воде «Разорванный круг» с покоящимся в центре гигантским камнем (он показался мне отсылкой к местным мегалитам) и корочкой льда на воде открывался, как на ладони, с вершины «Спирального холма», который, опять-таки, лучше всего смотрелся с середины «Разорванного круга». Холм этот, сплошь заросший ползучими кустарниками, поразительным образом напоминал николо-ленивецкие пирамиды и вавилонские башни Николая Полисского. Впрочем, в отличие от этого русского ленд-арта, поражающего прежде всего изумительной вписанностью в идиллический пейзаж берегов Угры, «Спиральный холм» и «Разорванный круг» никак не взаимодействовали с довольно-таки выразительным окружающим ландшафтом, промышленным и в то же время неприкаянно-диким. Они и были ландшафтом — идеально гармоничным, самодостаточным, герметично замкнутым и принадлежащим словно бы иной реальности, иному измерению и порядку вещей, чем все, что его окружает; иному, возможно, не антропоцентрическому масштабу. Совсем небольшие, на фотографиях «Спиральный холм» и «Разорванный круг» выглядят такими же монументальными, как и циклопическая «Спиральная дамба» на Великом Соленом озере. Находясь в них, ощущаешь себя в центре мира — не эпицентре, в котором начинаются какие-то процессы, но точке покоя, к которой все сходится; внутри краеугольного камня, на котором, возможно, держится мироздание.
Эйфорические мои переживания были связаны, возможно, с тем, что на вершине холма я выкурила заведомо купленный в амстердамском кофешопе косяк. Но и с тем, что, наверное, впервые в жизни я осматривала прославленный хрестоматийный шедевр в полном одиночестве. Представьте, каково оказаться один на один с египетскими пирамидами или Стоунхенджем.
Перед тем как направиться назад, навстречу трактористу, который и правда подъехал за мной, я побродила по окрестностям и неожиданно обнаружила еще кое-какое искусство: на почтительном расстоянии от Роберта Смитсона, никак не нарушая одиночество холма и круга, за кустами стояли какие-то инсталляции из железяк, вполне в духе 1970-х годов — я подумала, что они остались от того же фестиваля Sonsbeek, но не вошли в историю. Трактор подвез меня к официальному входу — тому самому, который закрывался в четыре часа. Об инсталляции Смитсона заботится предприятие, владеющее тем самым карьером, на территории которого она находится, и заботится, видимо, неплохо. Меня попросили записать в специальной книге мои данные — имя, страну и то, почему я решила посетить это место. «У нас много посетителей. Приезжают американцы, англичане, японцы. Но вот из России до вас никого не было», — сказали мне. Вахтер попросил немного подождать — сейчас вас проводят до остановки автобуса. Но провожатый сказал, что автобуса ждать долго, холодно, и предложил довезти меня до железнодорожной станции на своем джипе — ехать было минут двадцать.
По дороге он подробно рассказал мне историю смитсоновских инсталляций — например, то, что камень в центре «Разорванного круга» просто не смогли убрать, хотя художнику, прозвавшему его «глазом акулы», он не нравился. Сейчас его можно было бы легко перенести, но он уже стал частью произведения. А вот кустарник на холме появился позднее — Смитсон сделал холм песчаным, но он стал осыпаться, и, чтобы спасти инсталляцию, его пришлось засадить. Мой спутник, видимо исполнявший обязанности музейного смотрителя, показал мне отель, в котором останавливался Смитсон, и дорогу,
Читать!
Я спросила, не знает ли он, кто сделал работы чуть поодаль от «Спирального холма». «А, вы их видели… Это мои произведения, — скромно сознался он и дал мне адрес своего сайта. — Сюда приезжал один американец, он звал меня в гости и обещал показать “Спиральную дамбу”», — мечтательно сказал мой нидерландский провожатый, который признался мне, что близость к произведению Смитсона, видимо, и сделала его художником.
КомментарииВсего:4
Комментарии
Читать все комментарии ›
- 29.06Московская биеннале молодого искусства откроется 11 июля
- 28.06«Райские врата» Гиберти вновь откроются взору публики
- 27.06Гостем «Архстояния» будет Дзюнья Исигами
- 26.06Берлинской биеннале управляет ассамблея
- 25.06Объявлен шорт-лист Future Generation Art Prize
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3451797
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2343405
- 3. Норильск. Май 1268737
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897709
- 5. Закоротило 822169
- 6. Не может прожить без ирисок 782617
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 759402
- 8. Коблы и малолетки 740993
- 9. Затворник. Но пятипалый 471582
- 10. ЖП и крепостное право 407969
- 11. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 403221
- 12. «Рок-клуб твой неправильно живет» 370591
Удивительно , как иногда женщины точно формулируют. Правда - лендарт никогда к концептуальному искусству не приндлежал ( это , видимо из-за того , что у произведения есть концепция - так концепция есть и у Боярыни Морозовой) - но это не главное. Главное - раскрыт секрет концептуализма.