К чему приводит массовая любовь к искусству

ДИАНА МАЧУЛИНА зашла на выставку номинантов премии Кандинского через две недели после открытия — и застала рожки да ножки

Как написал Давид Рифф , специалистам на выставке номинантов премии Кандинского в первую очередь бросаются в глаза красные ковровые дорожки и светильники, взятые напрокат у антикварного салона. Я как участник выставки должна сказать, что по крайней мере относительно света организаторы хотели дать художникам лучшее. Жорж Пузенков демонстрировал друзьям на монтаже магическую силу этих ламп — он поднес валявшийся на полу веник к живописи Галины Хайлу, и, честное слово, веник выглядел не хуже картины. Может быть, это и не самый правильный ход для конкурса — делать так, чтобы работы смотрелись лучше, чем они есть. Однако и это показатель: авторы, которые считали, что с точечным светом «круто», с ним и остались, а вот я и многие другие попросили другой свет — рассеянный, теплый или холодный. И организаторы сделали, как хотели авторы.

Что касается красных дорожек, то да, специалистов раздражает эта тряпочка. Марат Гельман пишет в своем интернет-дневнике: «Идиотское впечатление производит. Будто это не выставка, а подступы к некоему трону или политбюро ЦК». Это у него как у политтехнолога профессиональное отторжение — его слишком часто по работе вызывают на ковер, к трону (хотя с политбюро он, кажется, не сотрудничал). Может быть, Марат не заметил, что среди экспонатов есть как раз и трон, и политбюро.

Зато зрителям коврики нравятся. Собственно, этот гротескный ход для большинства пришедших на выставку и есть хоть какое-то оправдание увиденного — если подход к непонятному предмету оформлен как вручение награды MTV или «Оскара», значит, эта странная штука имеет какую-то ценность.

И зрители находят эту ценность: она в них самих. Красная дорожка здесь расстелена не для шедевров и не для художников: она ведет победителя-посетителя к новой порции развлечений. Это он здесь звезда, ему вручают работу художника — пользуйся на свое усмотрение! Вот эти триумфаторы мне более всего интересны.

Кажется, что те, кто пытается сейчас расширить круг зрителей современного искусства, действуют чересчур эффективно. Это вообще опасно. Я сама однажды в анонсе выставки слишком честно передала идею авторов: художники борются с копирайтом и собираются распространять свои произведения, музыкальные и визуальные, бесплатно. В результате почти все экспонаты выставки были вынесены посетителями вместе с техникой, на которой они демонстрировались.

Тем более опасно расширять круг публики потому, что интерактивность (как не раз заявлялось в последние годы — главное отличие искусства современного от классического) понимается ими как интерактивность лавочки в парке: на ней можно вырезать ножиком свое имя.

Народная любовь к интерактиву вкупе с масштабной рекламой выставки премии Кандинского действует убойно. В кассы ЦДХ выстраивается очередь. Неудивительно — огромный баннер с названием выставки номинантов на премию Кандинского во весь фасад ЦДХ должен быть виден даже из космоса и, уж точно, привлекает внимание тех, кто катается на колесе обозрения напротив, в Парке культуры. Они плавно перетекают с американских горок в выставочные залы. Там не так интересно, как в парке, но тоже есть где порезвиться.

Вот работа молодых художников Блохина и Кузнецова, снежная дорожка из пенопластовой крошки, на которой сами собой появляются и исчезают следы идущего человека. Изящная и изобретательная технологичная вещь. Эдакий человек-невидимка по ней проходит. Но, как на кольце Соломона было написано, «Всё проходит». Вот и эта работа художников прошла мимо сознания дамы, которая в порыве летней тоски по зиме упала, раскинув руки, спиной в искусственный снег, чтобы красиво сфотографироваться. Тонкие механизмы, проявляющие и прячущие следы, были разрушены, эфемерная рамка снежной дорожки разломана на куски. Художники стоически починили вещь, вернув ей первоначальное состояние. Но организаторы, чтобы впредь такого не случилось, обставили работу стульями по периметру и обмотали стулья скотчем. Надо сказать, что после этого суть работы стала совсем уж невидимкой, стулья со скотчем намного более заметны, а с непривычки кажутся частью работы. Как ограждение точно не воспринимаются. Сегодня один ребенок, из приведенных с аттракционов парка, милый шалун и будущий победитель всех преград, спокойно нырнул под полосу из скотча и стал прыгать на «снегу», проломив в инсталляции дыру насквозь. Мама его ласково пожурила и увела пользоваться следующими, еще не сломанными штучками. Мне давно казалось, что дети скорее повод для опасения, чем для необоснованных восторгов…

Еще одна работа, пользующаяся неизменным успехом у посетителей, «Пирамида» Сергея Кострикова. Я видела, как он делает эту инсталляцию, но даже не могу себе представить, как он создавал ее фрагменты. В углу зала до потолка — гора картонных упаковок с яйцами. Шероховатые поверхности картонных пирамидок упаковки, кальциевая пористость скорлупы, внутри она гладкая. Всё как в магазине, только больше и по размеру, и по смыслу. Мало того, что эти яйца крупнее страусиных, точно какой-то редкий вид (из такого уж точно родится не курица). Важно, что они сделаны художником с бережным, невероятно точным, в масштабе воспроизведением фактуры. Костриков складывал яйца наверх пирамиды специально сделанными щипцами с длинными ручками и обложенными мягкой тканью прихватами, одно за другим.

Судя по тексту в каталоге, автор предполагал в работе «антиномию устойчивости и распада». Но наверняка не предполагал степени распада: он наступил, когда курицы, посетившие выставку, позволили своим цыпляткам колотить яйца оптом. Это же все равно видимость. Выживание видов: куриц же больше, чем того редкого вида, который произвел эти яйца. Возможно, яйца, снесенные редким видом «художник», в конце концов останутся только в виде фото в «Красной книге», каталоге выставки. Зато посетители рады.

В ЖЖ юзерша Motb1ltek комментирует свое фото с яйцом в руках, взятым из инсталляции Кострикова: «Гипсовые яйца, которые с радостью молотили детки».

Вообще, синдром фотографирования на фоне работы художника особенно проявляет эту фигуру триумфатора-зрителя. Как и немного «мудрёная такая» (по словам корреспондента канала Russia today) идея моей работы — показать выборы гражданами представителей власти, по определению интерактивный процесс, как неинтерактивный по факту. Силуэт Кремля, сложенный из ластиков красного цвета, подиум с прорезями, как в урне для голосования, и бюллетени для голосования с карандашами для заполнения — тут же. Детишки тут как тут: они воспринимают все это как детскую комнату, рисуют карандашиками на бумажке, толкая своими трогательными ботиночками огороженный от них подиум. Скульптура, простоявшая на выставках за рубежом два месяца в целости и сохранности, не смогла устоять перед детской непосредственностью. Сначала ее разрушили во время монтажа: первый раз опрокинули, но так как я ее установила обратно слишком быстро, днем перед открытием успели еще разодрать пополам. Установленная вновь, уже с трещинами, она теперь время от времени падает на выставке в результате усилий интерактивщиков.

Дети рисуют, взрослые — уверенно голосуют. На моих бюллетенях вместо ФИО кандидатов стоят три серые полосочки — полная неясность избираемых лиц. Ластики и карандаши почему-то не наводят голосующих на подозрение, что голосование будет бессмысленным. Карандаш для голосования — из реальной истории: пациент киевской психбольницы (а Украина и Чехия — две страны в мире, где люди, с ума сошедшие, могут голосовать наравне с людьми, к уму не пришедшими) в интервью заметил, что его участие в выборах имеет смысл — в первый раз ему дали карандаш, а сейчас ручку. Он заботится о том, будет ли учтено его мнение, не сотрут ли его галочку в бюллетене потом, чтобы переставить куда надо.

Посетители выставки не вдумывались в разницу голосования карандашом и вырезания ножиком своего имени на лавочке. Чай, не психи украинские — русские герои. Извели на голосование восемь пачек бюллетеней охотно. Я посмотрела. Есть четкие политические позиции: рисунок «точка-точка-огуречик-вот-и-вышел-человечек» с флагом в руках и футбольным мячом с надписью «Зенит» плюс фамилия Путина. А вот некто заполнил все блоки фамилиями кандидатов, чтобы снять неопределенность выбора: «Медведев, Путин, Медведев, Путин…» Но в основном бланки заполнялись так: «Ирка», «Здесь была Лена, президент моделей всея Руси», «Здесь был Вася». Хоть на выставке надо внести свое имя в историю, если в жизни в истории не участвуешь.

По результатам выборов, да и выставки в целом Ирка, Ленка и Вася — победители.

Выставка номинантов премии Кандинского открыта в Центральном Доме художника до 20 ноября


Еще по теме:
Давид Рифф. Премия Кандинского: очень длинный лонг-лист
Диана Мачулина. Странная жизнь финских художников

Ссылки

• Дивид Рифф. Премия Кандинского: очень длинный лонг-лист
• Диана Мачулина. Странная жизнь финских художников