Конформизм в протестной обертке?

Феномен Pussy Riot освобождает и мобилизует, но по сути дела он консервативен

Акция группы Pussy Riot в алтаре храма Христа Спасителя по эффекту, кажется, превзошла все их предыдущие выступления. На участниц посыпались угрозы «представителей православной общественности» (причем дело дошло до публикации в открытом доступе имен и адресов — правда, похоже, все-таки неправильных), на них заведено уголовное дело по статье «Хулиганство», и они объявлены в розыск.

Если яростные противники девушек в цветных балаклавах в самом деле перейдут от слов к реальному давлению и репрессиям, то Pussy Riot, конечно, окажутся в одном ряду либо с политзаключенными, либо с пострадавшими от агрессии православных фундаменталистов. А это совершенно беспроигрышная позиция, таких людей невозможно не поддерживать. В частности, российские феминистки — даже те, кто настроен к Pussy Riot более чем скептически, — должны будут их поддержать — потому что когда другую женщину репрессируют за ее политическое высказывание, никакого выбора, по сути, нет, нужно просто проявить солидарность. Даже если точно знаешь, что на ответную солидарность при случае ты рассчитывать вряд ли сможешь.

Pussy Riot, сами себя определяющие как анархо-феминистская панк-группа, резко отличаются от всех других женских инициатив, в том числе анархо-феминистских, одной чертой — у них бешеный медийный успех. Что, в общем, и неудивительно, потому что именно медиа и есть основной их адресат. Так что им приходится играть по известным правилам и изготавливать наживку, перед которой не устоит ни одно популярное издание.

Наживка — это имидж «протестного феминизма», и срабатывает она безотказно: те издания, которым хоть немного импонирует дух протеста, поддаются очарованию дерзких вторжений в городское пространство, а более консервативные не могут не заговорить со смесью восторга и отвращения о «бесстыдных феминистках». И, конечно, поскольку сексизм в российских медиа царит безраздельно, абсолютно все клюют на стройные ножки в цветных колготках и обнаженные на морозе хрупкие девичьи плечи.

Читать текст полностью Содержание акций Pussy Riot по сравнению с их формой на удивление умеренное. По сути, из конкретных требований в их выступлениях звучит только призыв свергнуть Путина — а ведь это сейчас все явственнее становится политическим мейнстримом, общим знаменателем. Остальное — ярлыки, заведомо бессмысленные, пустые призывы («Освободи брусчатку», «Богородица, стань феминисткой») и бесконечное упоение энергией протеста.

Мы живем в удивительной ситуации, когда общество, мир реальных людей, существует почти совсем независимо от мира крупных медиа. Между обществом и медиа есть подобие диалога, но по сути жизнь в этих двух мирах подчиняется совсем разным законам. Медиа ищут героев, которых легко вписать в привычное повествование. Поэтому активисты, обращающиеся в первую очередь к обществу, каждый день занятые тем, чтобы разбивать сложившиеся стереотипы, не улавливаются радарами крупных СМИ.

©  pussy-riot.livejournal.com

Выступление группы Pussy Riot на крыше спецприемника №1

Может быть, особенно это касается гендерной сферы. Многие ли слышали про Артема Калинина — ЛГБТ-активиста из Сыктывкара, которому в прошлом году неизвестный разбил голову палкой с железным набалдашником? Артем не бегал по улицам с розовым боа на шее, он даже не выходил на гей-парад (ну какой гей-парад в Сыктывкаре), а занимался просветительской и правозащитной деятельностью. На каком языке рассказать о таком человеке?

Российские медиа любят яркие сенсации, но не любят новых нарративов, противоречащих сложившимся представлениям. Pussy Riot подчиняются этим правилам и предлагают вполне конформное содержание в яркой обертке. В результате консервативная часть их аудитории получает возможность утвердиться в предрассудке о том, что феминистки — это психованные девчонки, которым нечем больше заняться в жизни. А либерально-протестная часть публики может с удовольствием отождествиться с бесстрашными и веселыми активистками, не рискуя услышать ничего слишком уж серьезного и радикального.

В своей готовности играть по правилам и подчиняться авторитетам Pussy Riot напоминают, как ни парадоксально, прокремлевское женское объединение «Отличницы». При разительном несовпадении внешней оболочки девушки в балаклавах, как и чинные матроны, неизменно сообщают своими действиями, что они хорошие девочки и готовы слушаться мужчин. Даже на многочисленные сексистские оскорбления, которые потоками лились на них в «Живом журнале» задолго до акции у алтаря, они всегда отвечали удивительно мягко — ведь хорошим девочкам должно льстить сексуально окрашенное внимание мужчин.

Интересно, что именно мужчины в основном комментируют любые высказывания Pussy Riot в сети. И это роднит их с другой женской группой — украинскими FEMEN. У них много общего: и ставка на эпатаж, и эксплуатация собственных тел и сексуальности в угоду мужскому взгляду. Как все это соотносится с феминизмом — ответ на этот вопрос неочевиден. Впрочем, я не думаю, что имеет смысл вести разговоры о том, какой феминизм «правильный», а какой нет, — тем более что феминизм по версии Pussy Riot все-таки приносит некоторые плоды.

©  pussy-riot.livejournal.com

Pussy Riot во время нелегального тура

Прежде всего, в том, чтобы пробраться с гитарами на Лобное место или на крышу спецприемника, конечно, есть мощный освободительный эффект. Это наверняка важный опыт усиления (empowerment) для самих участниц, и уже одно это в какой-то степени оправдывает всю затею. С другой стороны, пример Pussy Riot вдохновляет и других: на последние общегражданские протестные акции молодые женщины стали приходить с фотографиями Pussy Riot на плакатах.

Массовая мобилизация — это один из лейтмотивов высказываний Pussy Riot, он звучит и в их текстах, и в интервью. Но возможно, именно {-tsr-}это пробуждение в людях гражданского и политического самосознания в конечном счете обернется для них проигрышем. То, что происходит сейчас на наших глазах во время крупных протестных акций, — это изменение тех самых абсурдных взаимоотношений между медиа и обществом, или шире: теми, кто говорит, и теми, от чьего лица говорят. Выходя на улицы, люди обретают свой собственный голос — и начинают от своего имени говорить о том, что касается их непосредственно.

В какой-то момент СМИ уже не могут этого не замечать и с удивлением констатируют, что существуют люди, которые говорят не совсем то или даже совсем не то, чего от них ждут. Если так пойдет и дальше, то скоро в публичном пространстве станут заметны гораздо более радикальные высказывания, чем абстрактный протест Pussy Riot против абстрактных сексистов.​