Почему в Венеции оказались цензурированы работы Айдан Салаховой?

Мы поговорили об этом с куратором павильона Азербайджана БЕРАЛ МАДРОЙ

Имена:  Айдан Салахова · Берал Мадра

В этом году комиссаром павильона Азербайджана на Венецианской биеннале был директор Музея изобразительных искусств Азербайджана и академик Российской академии художеств Чингиз Фарзалиев; он пригласил куратора Берал Мадру (Стамбул),

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

и они отобрали для выставки шесть авторов. Все материалы были анонсированы в сети уже в апреле, был издан каталог. 31 мая, за несколько дней до открытия биеннале, Министерство культуры Азербайджана объявило куратору, что работы Айдан Салаховой, представленные в павильоне, подрывают престиж страны. Речь шла о мраморных скульптурах, изображающих женщин в традиционном исламском облачении. В информационном буклете к проекту Айдан Салаховой подробно рассказано о типах этих облачений, о том, когда и где они были запрещены в Европе, и о роли женщины в исламе. Напоминаем, что Айдан Салахова — известная московская художница, владелица галереи «Айдан», своими корнями связанная с Азербайджаном.

Несмотря на протесты куратора и художницы и их предложения не убирать скульптуры, а, например, сопроводить их какими-то объяснительными табличками, которые позволили бы Министерству культуры Азербайджана от них дистанцироваться, — работы на открытии павильона были покрыты тканью (что, конечно же, парадоксально, учитывая, что цензурированы были как раз изображения женщин, закутанных в ткани). 6 июня они были убраны из павильона. По предложению куратора павильона Италии Витторио Сгарби одна из работ, «Черный камень», 13 июня была перевезена в этот павильон (на территории Арсенала), где сейчас и демонстрируется. Вторая цензурированная работа, «Предстояние», которая весит почти две тонны, не может быть туда помещена по техническим причинам. Айдан Салахова выразила благодарность Витторио Сгарби и надежду, что ее работы будут оценены исходя из эстетических критериев, а не в связи с историей о цензуре.

ЕКАТЕРИНА ДЁГОТЬ задала несколько вопросов об этой истории куратору павильона БЕРАЛ МАДРЕ.


— Что именно произошло? Кому принадлежала инициатива проекта и кто его финансировал? Кто конкретно запретил работы? Были ли работы Айдан цензурированы потому, что они были критичны по отношению к исламу, сексуально эксплицитны, или, наоборот, потому, что они, с точки зрения азербайджанского Минкульта, носили слишком выраженно исламский характер? Это осталось не совсем понятным.

— Я с 2001 года поддерживаю контакты с бакинской художественной сценой, пытаясь обнаружить там художников, произведения и инициативы. В Стамбуле я осуществила серию выставок и воркшопов с участием художников с Южного Кавказа. Кроме того, я была своеобразным посредником для европейских институций и кураторов. Летом 2010 года меня пригласили быть сокуратором или куратором-советником (advisory curator) павильона Азербайджана на Венецианской биеннале. Я уверена, что чиновники и люди, которые меня рекомендовали, очень хорошо знали, что я делаю на протяжении тридцати лет в этом регионе и, в частности, что я делала «феминистские» и «политические» выставки, — одна из последних была в Берлинской академии «Я хочу мир, а не небо под ногами!» (Under my Feet I want the World Not heaven!, 2009). Я была куратором участия четырех азиатских стран на 53-й Венецианской биеннале, а именно Киргизстана, Казахстана, Таджикистана и Узбекистана, и, возможно, это одна из причин, почему меня пригласили.

Мы выбирали художников вместе с Чингизом Фарзалиевым. Я всегда готова работать с местными экспертами и считаю, что такое сотрудничество необходимо. Все шестеро художников, участвующих в этой выставке, прекрасно известны в Баку — как минимум в течение последних десяти лет они там активно выставлялись. Четверо из них (и в том числе Айдан) с 80-х годов жили и работали за пределами Азербайджана, однако Баку согласился, чтобы они представляли национальный павильон, что мне показалось очень открытым и позитивным подходом. Павильон был полностью профинансирован Министерством культуры Азербайджана.

Все произведения художников изначально обсуждались. В частности, работа Айдан с обширным визуальным материалом была представлена в октябре в Баку и в декабре в Венеции. Все работы были связаны с концепцией, которую я изложила в своем тексте для каталога, он был разослан в январе 2011 года художникам и членам команды. По моему мнению, покрывало, изображенное на рисунках и в скульптуре Айдан, связано не только с исламом (на эту тему была масса художественных работ в 90-е), но представляет метафору подавления женщин на протяжении столетий — любыми религиями, патриархальной идеологией, ориенталистским взглядом и эротизмом культуры потребления. Айдан показывает эту реальность поэтическим образом и проявляет уважение к самому понятию одетой в такое покрывало женщины, показывая ее как мудрую личность. В частности, показанная в вестибюле скульптура отражает сочувствие, а отнюдь не презрение или критическое отношение по отношению к одетым в такое облачение женщинам; рядом с точной копией Черного Камня, который целуют миллионы набожных людей, это — проявление уважения, а не презрения. Самые острые на язык критики могли бы скорее обвинить эту работу в конформизме, а не в диссидентстве!

Здесь я вспомнила бы другую похожую работу: в 2003 году я выставляла фотодокументацию перформанса Селмин Шериф под названием «Алый платок», который демонстрировал 64 способа повязывания на голове ярко-красного платка. Это было в павильоне Турции на 51-й Венецианской биеннале! Тогда как раз в Турции шли горячие дебаты на тему ношения чадры женщинами в общественных местах! И даже если бы работа Айдан была критикой ислама, этот критицизм отнюдь не новость для мира искусства: даже художники из стран, где влияние ислама гораздо более сильно, работают с этой парадоксальной традицией. На выставке «Граница Аравии» (Edge of Arabia), показанной в Венеции, Лондоне, Берлине и Стамбуле (2009—2010), мы видели примеры такого феминистского подхода. С другой стороны, все признают за художником право заниматься, исследовать и затрагивать локальные и глобальные темы и отдельные проблемы, и Венецианская биеннале — самое подходящее место для этого!

Смысл этой работы был извращен чиновниками — или теми, кто консультировал чиновников. Вопрос в том, почему в последний момент, а не раньше? Мы с Айдан изо всех сил пытались убедить их, что для имиджа Азербайджана гораздо хуже будет цензурировать эту скульптуру, нежели оставить ее, но нам не удалось. Впрочем, куратор итальянского павильона принял скульптуру для показа на своей выставке, и это единственный жест поддержки, который мы получили от венецианского сообщества!

— Какое у вас впечатление от того, как сейчас организована ситуация с современным искусством в Азербайджане? Какова роль государства и старых консервативных структур (художественной академии), частного бизнеса; существует ли авторитет Запада и чувствуется ли влияние новой «моды» на «исламское искусство»? Узнаете ли вы в этой ситуации то, что вам известно (или было известно) из турецкого контекста или это типично постсоветская ситуация? Какую роль в Азербайджане играет современное искусство?

— В Баку современное искусство развивалось и поддерживалось художниками-авангардистами с 1990-х с большой вовлеченностью и настойчивостью. В 90-е многие художники занимались ленд-артом в постиндустриальных районах. Была организована серия международных выставок под названием «Алюминий»; ее куратором была Лейла Ахундзаде, к несчастью погибшая в автомобильной катастрофе два года назад. Художник и куратор Сабина Шихлинская организует международные выставки в самом Баку и за его пределами. Сейчас она организовала выставку видеохудожниц на Istanbul 2010 ECOC. Баби Бадалов, Чингиз Бабаев, Фахрия Мамедова, Орхан Хусейнов, Санан Алесгеров, Теймур Даими — художники, чьи работы критически осмысляли эту переходную эпоху. Некоторые художники покинули Азербайджан в начале 80-х и десятилетие спустя стали получать приглашения участвовать в выставках в Баку. Молодому поколению художников их бэкграунд может помочь в международной карьере. Занятие искусством в Баку свободно настолько, насколько позволяют демократия, религиозные и национальные догмы, почти так же, как это происходит во всех других исламских странах на Ближнем Востоке и в Азии. Как и в этих странах, в Азербайджане государственный и частный сектор привечает и поддерживает конформистские формы, в особенности абстрактную живопись, и художникам, которые делают нечто иное, остается искать финансовой поддержки на международном уровне. Мы знаем, что без поддержки Сороса и европейских культурных фондов с начала 90-х в постсоветских странах на Кавказе и в Азии современного художественного производства было бы гораздо меньше.

— В России художники и кураторы часто сталкиваются с обвинением в «оскорблении чьих-то религиозных чувств» и, вместо того чтобы защищать универсальное право на критическое отношение к религии, они отстаивают право выставлять все, что им вздумается, в изолированных художественных пространствах — в коммерческих галереях и малопосещаемых выставочных залах (но и это не работает). В Азербайджане, насколько я понимаю, это был скорее вопрос престижа страны. В целом существуют ли какие-то ужесточения в плане цензуры, в особенности в связи с религией? Существует ли такая вещь, как ответственность художника, и должны ли некоторые темы быть исключены в каких-то контекстах или художественной свободе нет границ?

— Мы живем в мире громадных парадоксов. И религии, с их общественно-политической и экономической экспансией, порождают массу моделей таких парадоксов. Религии связывают с терроризмом, с насилием над детьми, с патриархальным насилием, с преступлениями чести и всеми видами экономических преступлений. Когда художник пытается привлечь внимание публики к проблемам, порожденным религией, его атакуют! Потому что современное искусство — это самая свободная сфера творчества, и спустя сто лет после предельной свободы выражения, представленной Марселем Дюшаном, оно остается одной из самых уязвимых сфер человеческой деятельности. Кто хочет абсолютной свободы мышления и сознания? Художественный мир осознал этот факт и усилил свои позиции благодаря международным ассоциациям, которые могут защищать права художников, однако эти организации работают не вполне правильно.

В недемократических или полудемократических странах современное искусство терпят только тогда, когда оно прославляет образ страны и, видимо, только тогда, когда его содержание и послание сами по себе слабы, — в противном случае оно находится под открытым или скрытым давлением. В эпоху пробуждения демократии, которую мы переживаем сейчас, современное искусство воспринимается недемократичными правительствами как опасность. Нападки на художников и деятелей искусства участились, и ассоциации должны работать сейчас более эффективно.

В случае с азербайджанским павильоном смысл работы Айдан был полностью извращен советниками властей. Весь мир знает, что Азербайджан не фундаменталистская страна, что женщины там свободны, как в Евросоюзе, и что критика в работе Айдан отражает не общественно-религиозную ситуацию в Азербайджане, но вековое положение женщины под властью всех религий. Реплика Черного Камня — это символ «шаманских» элементов в религиях, которые до сих пор существуют и владеют умами людей. Проблема здесь очень простая: прочтение художественной работы требует фундаментальных знаний, которых недостает в наших странах; люди пытаются прочитать работу прямо, они не могут воспринять ее как метафору и форму визуального мышления.

— Что вы думаете о неоориентализме в этом контексте (тенденции экзотизировать Восток в качестве деполитизированной «зоны наслаждений» для западного потребителя, что началось с французских романтиков начала XIX века)? Он существует? Что он выражает? Художественный критик Мария Кравцова в каталоге выставки хвалит работы Айдан за ее возвращение к богатому Востоку Жерара де Нерваля, «в котором не было ни “Аль-Джазиры”, ни CNN, ни Чечни», за ее «мистицизм» и «чувство экстаза». Если эта работа так некритична и скорее служит продвижению Востока, почему она была цензурирована? Как контекстуализировать ориенталистские темы, чтобы они не звучали реакционно?

— Ориентализм все еще превалирует. Наши города — неевропейские города — посещают с ориенталистским отношением и чувствами, и это еще самый безобидный ориентализм, потому что благодаря Эдварду Саиду мы научились диагностировать разные виды ориентализма. Это также самоориентализм, который практикуют люди на ориентализированных территориях, который достаточно опасен для самих людей, поскольку они становятся идеальным объектом ориенталистских желаний. Современное искусство использует ориентализм как инструмент, чтобы атаковать ориенталистский взгляд, и двигается от субъекта ориентализма к суверенной позиции. На 5-й Стамбульской биеннале (1997) Ширин Нешат показала видеодокументацию перформанса, в котором она, одетая в черную паранджу, пробежала через самые людные районы Стамбула. В то время черная паранджа была запрещена в Турции! Спустя два десятилетия мы видим похожие работы, связанные с паранджой и ориентализмом.

В 2003 году я была куратором выставки «Душистый сад» (The Perfumed Garden) в павильоне Турции — название отсылает к знаменитой книге шейха ан-Нафзави (1394—1433), а художники создали работы, которые исследовали разные перспективы ориентализма, представляя Восток как дань западному пониманию визуальных удовольствий.

Работа Айдан на биеннале должна рассматриваться в целом, а не по частям. Она использует элементы ориентализма — покрывало, — помещая его в художественно-исторический контекст традиционными художественными средствами (живопись, скульптура). Она показывает свои скрытые изображения женщин и капли слез не в исламском, а в христианском помещении; она прикрыла все «голые» образы в этой комнате (ангелы мужского пола и обнаженные женщины). Этот акт показывает не только различие обеих религий, различие «взгляда», но также и различие воображения. С другой стороны, рисунки показывают сходство обеих религий. Капли слез демонстрируют вечное страдание женщин под властью религии. Она говорит не о Востоке и не о Западе, она указывает на нехватку исторического знания, существующие парадоксы суждения о религиях и искажения, замаскированные значения сексуальности и эротизма, которые создает покрывало для мужского взгляда.

Перевод с английского Екатерины Лазаревой​

Ссылки

• Как вам понравилась Венецианская биеннале? 29.06.2011
• Венецианская биеннале: национальные павильоны — 2, 24.06.2011
• Венецианская биеннале: национальные павильоны, 16.06.2011
• ILLUMInations: 54-я Венецианская биеннале современного искусства, 10.06.2011
• В Венеции «спрятали» скульптуры Айдан Салаховой, 06.06.2011
• Андрей Паршиков. Дневник биеннале. Часть третья, 04.06.2011
• Андрей Паршиков. Дневник биеннале. Часть вторая, 04.06.2011
• Андрей Паршиков. Дневник биеннале. Часть первая, 02.06.2011
• Гид по Венецианской биеннале, 27.05.2011
• Российский павильон на 53-й Венецианской биеннале: своими глазами, 18.06.2009