Союз художников тряхнет молодежью

Реалисты из Союза художников решили устроить альтернативную биеннале современного искусства. Молодая девушка ЗИНАИДА ПРОНЧЕНКО ищет на это деньги

Самый влиятельный человек в современном искусстве (отечественном, разумеется), Зураб Константинович Церетели носит красные подтяжки из крокодиловой кожи, рубашки с непропорционально огромными манжетами, массивные перстни, запонки и кресты. Он не помнит, где у него открываются одна за другой персональные выставки, в каком городе мира выносили ему хлеб-соль по приезде, путает Харбин с Токио. Что, в общем-то, и понятно — важно не где, а как. Важно проявленное уважение.

Все, что говорят про Церетели, хоть и звучит как выдержки из рубрики «Слухи» газеты «Жизнь», тем не менее правда. Стиль его поведения действительно нечто среднее между анекдотами про Черкизовский рынок и фильмом «Не горюй». И еще он очень плохо говорит по-русски, пока в его кабинете находятся просители (а надо сказать, они находятся там постоянно), в это время он изъясняется с трудом и все больше междометиями. Это у него такая методика борьбы с ходоками, она исключает возможность надежды или опрометчивого обещания. В этих же целях у него нанят специальный человек, женщина с внешностью школьной учительницы второстепенных предметов (скажем, пения), в ее обязанности входит одергивать радушного хозяина кабинета. Только вроде бы Зураб Константинович пошел вам навстречу, как тут же раздается отрезвляющий ее голос — никак невозможно — и достаются либо Уголовный кодекс, либо бухгалтерские книги. И все довольны: и Церетели, который рад помочь, да обстоятельства не позволяют, и просители, которые «царя видали, суть беды изложили, теперь остается уповать», царь хороший, министры у него плохие.

С нашим проектом «1/6 плюс» все выходит таким же, закономерным образом. Хозяином гарантирована условная поддержка. Можно было и не ходить на задних лапах сорок минут, отведенных регламентом.

Нас четверо. Два многоопытных художника, Иван Колесников и Сергей Денисов, и две невразумительные барышни, одна директор (это я), другая генеральный продюсер проекта под названием «1/6 плюс». «1/6 плюс» должен стать «умным» проектом, — настолько умным, чтобы даже конкурировать с биеннале Бакштейна. Время действия — июнь 2009 года. Четверо старателей, объединенных общей бедой, проектом, мечутся по Москве.

Творческий союз художников России (ТСХ, председатель Константин Худяков) не то же самое, что — будьте внимательны! — творческая организация Союз художников России (СХР, председатель Валентин Сидоров) и считает себя организацией более прогрессивной. ТСХ вырос не из единого Союза художников СССР, а из менее академического профсоюза художников-графиков, на базе которого в 1970-е годы были организованы нонконформистские выставки в павильоне «Пчеловодство» и выставочный зал на Малой Грузинской. Имеет 39 региональных отделений и насчитывает, по разным подсчетам, 12—15 тысяч членов. Сайт московского отделения находится в отчаянно хаотическом состоянии, как, возможно, и сам ТСХ. С марта 2008 года имеется молодежное объединение.

Их много сейчас — людей, которые мечутся, которым хочется открыть выставку. Они все стремятся принять участие в актуальных процессах. И все они кружат одними и теми же путями. Сначала дается заявка в какой-нибудь фонд, желательно государственный, еще лучше при администрации президента. У подобных фондов очень много средств, а еще больше у них претензий. Вот писали вы заявку, допустим, на двадцать миллионов долларов (ну потому, что вы человек импульсивный, склонный к широким жестам), вот выделили вам пять миллионов рублей (потому что импульсивным людям много денег получать вредно, они им слишком руки жгут). И теперь, несмотря на то что деньги вроде как ваши уже, вам все равно нужно ходить по инстанциям и доказывать свою лояльность. Ведь деньги всегда переводят частями, и перед каждым следующим траншем нужно низко кланяться, настолько низко, насколько мышцы спины и тазобедренного сустава позволяют, а то финансирование может быть приостановлено. В нашем случае деньги у Межгосударственного гуманитарного фонда стран содружества не российские, а эсэнговские — отсюда и название «1/6 плюс». «1/6» — это мы, планомерно «поднимающиеся с колен», а «плюс» — все остальные, приглашенные к позитивному сотрудничеству. Не деньги ищутся под идею, а идея под деньги.

Вот глава фонда Татьяна Эдуардовна Бубнова, дочь умеренно известного художника Дробицкого, покойного ныне бывшего президента ТСХ. Крупная женщина с накладными ногтями, поблескивающими стразами, много и охотно цитирующая предвыборную программу партии «Единая Россия». Она читает бумажку под названием «Концепция проекта» и говорит: «А что это за фраза художники рефлексируют на общезначимые темы?» Фраза, кстати, затертая и пошлая невыносимо, и вы, когда ее сочиняли, боролись с приступами рвоты, и теперь вам очень неловко. Вот, думаете вы, она сейчас вас мягко так пожурит, упрекнет в банальности. А она нет, совсем с другой стороны заходит, неожиданной, и, значит, говорит: «Рефлексировать, если мне память не изменяет, это ведь по-русски ностальгировать, а ностальгии по СССР здесь никто не испытывает, у нас будущее, у нас Сочи-2014», — и почему-то очень злится, даже разрумянивается от прилива чувств. А потом она натыкается на слово «парадигма», поганое такое слово, наукообразная абстракция, призванная маскировать отсутствие соображений у автора, и уж совсем выходит из равновесия. «По-русски надо выражаться!» — кричит она через стол. «По-русски» — это новый тренд, потому как опять же — Дима Билан, кубок УЕФА, осталось только новое месторождение нефти открыть.

Тут вы достаете последний козырь — имена предполагаемых кураторов. У «1/6» их четыре, и среди них фигурирует Мизиано. Эта фамилия, думаете вы, произведет эффект разорвавшейся бомбы, резко повысит ваши ставки в борьбе за деньги. А Татьяна Эдуардовна, опять же, настоящая женщина, никогда не угадаешь, что надумала: «Мизиано? А это кто, собственно, такой?»

Да, одним из кураторов «1/6» выступает, представьте себе, Виктор Мизиано. Прогрессивные кураторы, удивительное дело, не побрезговали предложением Творческого союза художников. Всего в «1/6» четыре выставки: «Неоконсерватизм», «Родная речь», «Общее пространство» и еще одна, пока безымянная, но точно с молодыми художниками. О проектах сужу по поданным мне как директору концепциям. «Родной речью» будет заниматься Мизиано, он возьмет видеоартистов, в основном из Прибалтики. Это люди, родившиеся в СССР, теперь проживающие на территории ЕС, но ощущающие себя русскими. «Общее пространство» — проект Евгении Кикодзе. Художники постсоветского пространства объединят свои усилия и при помощи современных художественных практик (перформанс, инсталляция — кто бы мог подумать?) создадут образ страны, которую мы потеряли, в которой нам приходится жить и, видимо, предстоит жить еще какое-то время. То есть «Кто мы? Откуда мы? Куда мы идем?». «Неоконсерватизм» станет наименее удачным проектом и совершенно точно вызовет у критиков наибольшее количество нареканий. Это академики из бывших республик — Туркменистана, Казахстана... Стогов сена и куполов в лучах предзакатного солнца кураторы постараются избежать, но вы же понимаете... А четвертый, и последний проект про завтрашний день, про то, что тучи сгущаются. Художники предполагаются совсем молодые. На них вся надежда. Общая концепция, значит, вырисовывается такая: двадцать лет уже прошло с 85-го, а что стало с людьми, до сих пор неясно.

Второй официальный этап на нашем пути после посещения фонда — составление сметы. Это отдельное искусство. Неопытному человеку лучше даже не пытаться осваивать пока еще гипотетические деньги самому. Лучше поручить это кому-то, кто распилил не одну госдотацию. Удивительно, что до сих пор не появились подобного рода услуги. Скажем, в разделе Classifieds вслед за «Ликвидацией фирм» вполне уместно смотрелось бы: «Гранты. Как приумножить, как потратить». Так вот, смета должна быть написана таким образом, чтобы вам обязательно дали больше, чем оговаривалось изначально, но не слишком много, чтобы не испугались. И главное, смета просто обязана пестреть позициями, непонятными для людей, от искусства далеких. В этом смысле хорошо подробно расписать предпечатную подготовку каталога, а еще лучше конкретно углубиться в интимности в разделе «Создание произведений». Но вкратце формула успеха такова: если речь шла о пяти рублях, просите девять, круглых сумм следует избегать. Увеличение бюджета можно списать на сопутствующие мероприятия, у которых цель одна — прикладная польза, например форум интеллигенции в Душанбе, мастер-классы по современным технологиям, дни русской культуры etc. Тогда дадут семь, и охотно. Тут опять — не что, а как. В конце концов, эстетические моменты у людей искусства всегда на первом плане.

Занявшись сметой, не стоит забывать о целевом общении. Деньги деньгами, но, к сожалению, не все в их власти. Пролистав записную книжку с наработанными за время предыдущих мельтешений контактами, надо сформировать из этих полезных телефонных номеров список — и вперед на поклон.

Теперь самый момент вернуться к фигуре Зураба Константиновича. Он и впрямь не человек, а самое что ни на есть метафизическое «начало начал», соль земли. Совет: с ним можно торговаться. У нас был козырь, и весомый. У Церетели, как и у всякого другого аспида, есть слабые места — алчность, к примеру. Выпрашивая у него здание для проекта, необходимо предложить что-то взамен, по бартеру. И у нас было другое здание — старинное, с резными наличниками, с культурной значимостью, да еще и в курортной зоне, где сотка многих нулей стоит. Говорите ему: там же могут быть мастерские, читай —галерея «Зураб-2», и вот уже, глядишь, вам перепал «Музей матрешки» в Леонтьевском переулке. Делов-то, один звонок некоему Нодару, и нарисовалось выставочное пространство.

С остальными по отработанной схеме. Список телефонов для красоты можно назвать «Экспертный совет». В нем будут значиться все те же люди, от которых в современном искусстве никуда не деться, оно без них уже непредставимо (теперь ведь не художники отвечают за искусство, а галеристы и кураторы): Бакштейн, Бажанов, Якимович, Молок, Салахова, Церетели-младший, Свиблова и т.д. Важно помнить, что некоторые из них могли быть в последнее время понижены в статусе в силу тех или иных причин. Поэтому Палажченко, например, вам больше не нужен, чего попусту унижаться, когда его сняли уже. Да, цинично, но Бог простит.

И вот вы начинаете обход. О каждом должно быть четкое представление. Например: Бакштейн давно уже в пафосе пребывает, Бажанов сам никого не слушает, у него на это заместители есть, а он перманентно «обедает», Церетели-мл. любит, чтобы посетители не забывали о том, что он в первую очередь художник, а все остальное потом, Молок охотнее будет с женщинами общаться. И всех их следует не просить, а приглашать к сотрудничеству. Они, скорее всего, вам обязательно что-нибудь навяжут — своих художников, свое видение, но без этого никуда. Проект растет и видоизменяется, обогащается новыми смыслами. Да, не забудьте включить в экспертный совет какого-нибудь чиновника средней руки. Хорошо, чтобы он по роду своих обязанностей отвечал за будущее страны — в прямом смысле слова, за нанотехнологии, скажем. Тогда, навесив ему порцию отборнейшего бреда про связку «нанотехнологии/видеоарт» (второй пункт может быть любым), вы заработаете дополнительные бонусные баллы.

И если сомнительные радости вроде вышеизложенных вас не смущают, значит, будет вам счастье. Откроется выставка, будет фуршет, будет пьяный Ковалев с налитыми кровью глазами называть вас проституткой или чем похуже (что, согласитесь, будет совершенно справедливо). А если все-таки свербит и привыкли вы себя порядочным человеком считать, тогда не стоит. Стоит, наверное, с собой покончить, как, собственно, и пристало порядочному человеку в наши дни поступить. Тихо и без слов. Умирать вообще надо тише.