Старые письма, дневники и даже казенные анкеты часто читать много интереснее, чем самые высокоумные философствования.

Оцените материал

Просмотров: 20568

Похвала факту

Алексей Бартошевич · 27/05/2011
Вышел в свет двухтомник документов о Евгении Вахтангове. Он наконец-то позволил нам увидеть великого режиссера «без купюр»

Имена:  Евгений Вахтангов

Похвала факту
В Театре им. Вахтангова, в его просторном фойе, труппа торжественно принимала представителей профессии, обычно не слишком любимой в театральной среде. Громкие хвалы, прочувственные слова благодарности были обращены к историкам театра. Говорили Людмила Максакова и Римас Туминас, в зале сидели Юрий Яковлев, Василий Лановой и другие звезды вахтанговской сцены. Речь шла о только что выпущенном Владиславом Ивановым и маленькой командой его помощников огромном по объему, а главное, по содержанию двухтомнике документов о Евгении Вахтангове (Евгений Вахтангов. Документы и свидетельства. Т. I—II. — М.: Индрик, 2011) — первом исчерпывающе полном собрании всего наследия мастера, всех доступных свидетельств о его жизни в искусстве. Похоже, что эта фантастическая книга станет событием не только в театроведении, но и в жизни самого театра. Недаром, по моим сведениям, ее с увлечением начали читать режиссеры и актеры — и не только вахтанговские.

Двухтомник уникален, но в его явлении на свет есть неотразимая логика. Он естественно вписывается в движение сегодняшней театральной мысли, в контекст современной науки о театре. Очень может быть, что наши многостраничные статьи и пухлые монографии лет через десять (в лучшем случае) большей частью забудутся, мало кому станут нужны. Исключения (как, например, книги Константина Рудницкого о Мейерхольде, Майи Туровской о Бабановой, статьи Бориса Зингермана о Беккете и Брехте или недавний труд Инны Соловьевой о судьбе идеи МХТ), конечно, есть и будут, но это именно исключения: Соловьева у нас одна-единственная, Зингерман и Рудницкий умерли, Туровская давно уехала к немцам. Остальное неизбежно будет томиться на полках библиотек, с тоской — и, как правило, тщетно — ожидая того, кто пожелает «пыль веков от хартий отряхнуть». Если же любознательный читатель (вероятнее всего, диссертант) к этим фолиантам вдруг обратится, то, конечно, не за дорогими нашему сердцу концепциями, а в поисках разысканных нами фактов. Концепции, если принимать само это понятие всерьез, в театроведении, как и в самом театре, пребывают ныне в состоянии глубокой стагнации. Едва рождаясь, они стремительно увядают, факты же остаются вечнозелеными.

Ничего дурного не хочу сказать о концептуальности, но мне кажется, что теперь время не для широкошумных и слишком часто поспешных обобщений, не для многотомных трудов, обозревающих историю искусства с гордой высоты птичьего (орлиного!) полета, — а прежде всего для терпеливого сидения в архивах, благо теперь они по большей части открыты. Старые письма, дневники, случайные заметки, даже казенные анкеты или служебные отчеты часто читать много интереснее, чем самые высокоумные философствования. В них — воздух живой жизни, трепет повседневности, голоса давно ушедших людей. И не всегда важно, великие это люди, знаменитые имена или просто обыкновенные обитатели пространства истории, незаметные Иваны Ивановичи и Акулины Ивановны, представители «немотствующего большинства».

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

Все новости ›