Три года в обществе несогласных

ЕГОР СКОВОРОДА был на всех «Маршах несогласных» – с декабря 2006 по январь 2010-го. Они менялись на его глазах

Имена:  Борис Немцов · Владимир Путин · Гарри Каспаров · Дмитрий Медведев · Илья Яшин · Лев Пономарев · Людмила Алексеева · Мария Гайдар · Михаил Касьянов · Никита Белых · Сергей Аксенов · Эдуард Лимонов

Воскресная акция на Триумфальной площади оказалась на удивление многолюдной: 500—600 человек против обычных 200—250 (а еще 50 активистов перекрыли Садовое кольцо и прошли по нему шествием). Как-то поменялось настроение: милиционеры явно смущались тем, что делают, некоторые из них позволяли себе добрые улыбки в сторону вышедших протестовать людей. Не было омоновцев. Приподнятый настрой демонстрантов, как будто полностью пропавший страх; они шутят с милиционерами, которые толкаются, за криками «Сво-бо-ду!» и «Россия без Путина!» слышится уверенность.

За прошедшие три года оппозиционные «Марши несогласных» прошли путь от многолюдных акций, на подавление которых бросались полки милицейского спецназа, до регулярного правозащитного стояния на Триумфальной площади — туда приходят двести человек, на подавление которых, опять-таки, направляются толпы омоновцев.

Так получилось, что я собственными глазами видел почти все попытки провести шествие в Москве. И всякий раз ощущал неловкое чувство раздвоенности.

С одной стороны, мне было бы неуютно чувствовать себя «активистом оппозиции» — эта роль не для меня. С другой же, мне всегда казалось, что, так или иначе, высказываться против существующей власти необходимо. Поэтому я надел на себя костюм репортера (пусть даже не всегда писал потом о прошедшей акции), тем самым дистанцировавшись от «рядовых участников». В роли репортера я чувствовал себя комфортно.

Сегодня возникает ощущение, что отношения власти и протестующих вот-вот должны сдвинуться с места. Может быть, власть наконец-то начнет санкционировать митинги и шествия. Может быть, наоборот, попробует залить бетоном поле уличной политики. Или что-то третье. В любом случае, такая нервная стабильность, когда одни упорно выходят на площадь, а другие упорно их «винтят», вряд ли сможет продержаться хотя бы полгода. Так что стоит оглянуться на то, что происходило на московских улицах все это время. И как это выглядело.


16 декабря 2006

Что я помню: тревожное чувство. Шествие по Тверской не разрешили, только митинг. Недавно созданная «Другая Россия», оппозиционная право-левая коалиция, вокруг нее еще не остыли споры. Наклейки «Будет весело и страшно» в метро. Вертолет над Триумфальной площадью. Автозаки, автобусы, поливальные машины на обочине Тверской. Огромное количество милиции, омоновцев, внутренних войск. Собаки, которые вдруг заливаются лаем. Все это еще в новинку. Много, очень много народу — две, может, две с половиной тысячи. Флаги, много разных флагов: ОГФ, «Оборона», АКМ, «Смена», РНДС, «Трудовая Россия», не запрещенная еще НБП. Каспаров, Лимонов, Касьянов — на одной сцене. Говорят про «демонтаж режима». Какой-то шум на той стороне улицы — провокаторы из «России молодой» разбрасывают листовки с крыши. Люди шепчутся: будет ли прорыв оцепления? В сторону Тверской, в сторону Ленинградского проспекта?

Митинг заканчивается, вся толпа направляется к выходу, к двум узким металлоискателям — металлические заграждения, испуганные солдатики быстро сминаются в сторону, марш идет по Брестской улице. Впереди толпа касьяновцев, потом еще кто-то, потом поднимают свои флаги лимоновцы: «Ре-во-лю-ци-я!», «Вся власть НБП!». Они успевают пройти 50 метров, когда на них налетает ОМОН. Я стою на противоположном тротуаре, в двух метрах от меня, рассыпая удары дубинок, вжимая людей в стену, волокут в автозаки хрупких юношей, волокут по земле девушек.

Я помню страх, бессилие и злость. Когда тебе хочется ударить в мясистую рожу. Когда ты понимаешь, что не поступишь так никогда. Когда ты отворачиваешься и спешишь уйти. Кажется, я поднял из лужи один красный флаг и успел вручить его юноше. Или мне только хотелось, чтобы я поступил так? Чтобы сделал хоть что-то.


14 апреля 2007

Месяц назад был многолюдный марш в Петербурге, когда протестующие прорывали милицейские ряды и шли по Невскому, а их жестко разгоняли, ломая руки, пробивая головы. В Москве — серое море омоновцев. Они перекрыли все выходы из «Пушкинской», все подходы к Тверской. Я успеваю заметить, как винтят на другой стороне нацболов, как летят с парапета Илья Яшин и Мария Гайдар за скандирование «Нет полицейскому государству!». Вдруг государство (на нем бронежилет и шлем) цепко хватает меня за локоть и вежливо, но настойчиво отводит в автозак. Слово тем, кто видел больше.

Кристина. До Пушкинской надо было еще дойти. Пока я шла по Тверской, видела, как остановили и шмонали нескольких ребят. Толпы омоновцев. На площадь не пускают. На другой стороне Тверской забрали Каспарова и Лимонова. Куда идти, непонятно. Народ возмущается. Тех, кто делает это громко, омоновцы хватают за горло и утаскивают.
Двигаемся к Тургеневской переулками. ОМОНа нет, ментов нет, идешь, кричишь, смеешься. Проходили мимо монастыря — там монахини стали бить в колокола и махать руками.
А вот на Рождественском бульваре началось. Нарвались на кордон ОМОНа, народ стал прорываться, начали бить и брать. Пришлось перелезать через забор, на бульвар. Они за нами. Опять стали бить и брать (взяли мужа маминой подруги, священника).

Анна. Чем запомнился тот марш? Во-первых, он был первый. Во-вторых, он был большой и красивый. Людей было много, и всех «брали». Это было чертовски красиво. Это было похоже на Дело, черт возьми. В-третьих, нас посадили. Я радовалась этому не потому, что я люблю, когда меня хватают и тащат, а потому, что люблю видеть результаты своих дел. Тогда всё было по-настоящему, и все верили, что еще чуть-чуть — и получится. А теперь верить в это даже не глупо, а как-то неприлично, что ли.


11 июня 2007

Санкционированный митинг в Новопушкинском сквере. Полторы тысячи человек под самыми разными флагами. Выступающие говорят о необходимости единого кандидата от оппозиции на выборах президента (скоро из-за разногласий на этот счет «Другую Россию» покинет Михаил Касьянов). В это время 15 нацболов перекрывают Большую Дмитровку. Часть из них задерживают. Весь центр плотно блокирован ОМОНом, прорываться бессмысленно, так что после завершения митинга все мирно и несколько разочарованно расходятся.

{-page-}


24 ноября 2007

Митинг на проспекте Академика Сахарова. На входе журналистам раздают рыжие жилетки. «Натягивайте, в них бить не будут», — советует девушка-милиционер. Людей очень много — тысячи три. Кроме привычных флагов появляется Союз Правых Сил: скоро выборы в Госдуму, и партия начала жестко критиковать Путина. Теперь Борис Немцов стоит на одной трибуне с Лимоновым и Каспаровым и тоже говорит про «демонтаж режима». «Вы слышите? Это бесы! Это бесы кричат!» — так Эдуард Лимонов комментирует скрипы и визги, которые доносятся из припаркованного невдалеке грузовичка провокаторов. Митинг заканчивается обещанием того, что сейчас организаторы отнесут петицию в Центризбирком. Толпа направляется в сторону метро.

Проспект широкий, и смешно смотреть, как малочисленные милиционеры, сцепившись вытянутыми руками, пытаются не выпустить толпу на Садовое кольцо. «Марш идет!» — скандируют нацболы, зажигая файеры; мы все вываливаемся на проезжую часть. «Свобода или смерть! Ре-во-лю-ци-я!» Сворачиваем на Мясницкую, все начинают бежать. «Россия без Путина!» Вдруг толпу разрезает, не сбавляя скорости, омоновский грузовик. Когда основная масса людей добирается до конца улицы, там уже стучат дубинками по железным щитам, уже валяются в лужах флаги лимоновцев. Дальше обычный сюжет: рассечение толпы, автозаки, женщины кричат «Позор!». Гарри Каспарова сажают под арест на пять суток.


3 марта 2008

Два дня назад Медведева избрали президентом. Валит мокрый снег. Толпа возле метро «Чистые пруды». Многих задержали заранее. Беспорядочно снуют журналисты. Тут и там появляются нацболы с файерами: «Лжедмитрий — вон из Кремля!» Дюжие омоновцы их тут же уносят. Унылое молчание. Журналистам пытается дать комментарий Никита Белых (теперь он губернатор Кировской области). Уводят и его. Каски солдат, неуклюже натянутые на ушанки. Скрежет железных щитов. «Братцы, сделайте что-нибудь!» — кричит мужик, которого утаскивают люди в сером. «Stop it! Stop it!» — вопит толстый журналист, зажатый между строем солдат и кабинкой биотуалета. Сирена «скорой помощи». Говорят, кому-то в автозаке голову пробили. Морось и холодный ветер. Людей вытесняют в метро. Собственно, всё.


6 мая 2008
День перед инаугурацией. Марш, который должен был пройти от Чистопрудного бульвара, отменен организаторами акции за несколько часов до своего начала: власти запретили проведение как шествия, так и митинга. Милиция, по имевшейся информации, готовилась к репрессиям. Так и вышло.

Павел. Шестого мая я работал. Каждый перекур и весь обеденный перерыв приходилось торчать на телефоне: звонили нацболы, оборонщики, кто-то еще. За всеми шли хвосты, кого-то задержали превентивно, кого-то заблокировали в квартире. Я передавал информацию и думал: «Как же мне свалить пораньше?» Хотел поучаствовать в акции, поэтому соврал начальству, что вечером иду на учебу, а сам поехал на «секретный» марш на Добрынинской. Я должен был координировать действия тех, кого не задержали на Чистых прудах. А задержали многих, всем впаяли аресты (они потом голодали еще). Время и место сбора несколько раз переносилось. Мы перекрыли Пятницкую, начали жечь файеры, орать лозунги. Милиция сначала даже не реагировала, потом пыталась нас хватать. Непривычно бегать по кривым улочкам Замоскворечья от ментов в обычной форме, теряющих свои фуражки. Меня спасла какая-то нечеловеческая, обычно мне не свойственная ловкость: я увернулся и сбежал. Влез в троллейбус, без проблем доехал до метро. А на следующий день я увидел в киоске «Ъ» с моей фотографией. Был очень горд.


14 декабря 2008

В тот день митинговали по всей стране: во Владивостоке протестующие автомобилисты блокировали аэропорт, против новых пошлин высказались в Красноярске, Новосибирске, Калининграде. В Петербурге «Марш несогласных» изначально был разрешен, но все равно закончился задержаниями. В Москве над Триумфальной площадью, оцепленной кольцом омоновцев, кружил вертолет. Люди топчутся у выхода из метро — дальше их не пропускают. Сверху сыплются листовки — это прокремлевская «Россия молодая» забралась на крышу и кричит, что не стоит «раскачивать лодку».

За час до того ОМОН разогнал митинг Союза советских ветеранов на Пушкинской площади. Теперь начинает зачистку и здесь: хватают Лимонова, тащат в автобус; хватают тех, кто кричит им «Фашисты!», хватают старушек с плакатами, журналистов, просто молодых людей. Романа Доброхотова забирают за декламацию Пушкина, и на словах «взойдет она, звезда пленительного счастья» милиционер закрывает ему рот. Всего задержанных здесь — около сотни.

Пока ОМОН рифлеными подошвами топтал Конституцию на Триумфальной, полторы сотни «несогласных» прошли маршем по Садовому кольцу: от Павелецкого вокзала до Сухаревской площади. На следующий день представители «Другой России» заявили, что и дальше будут действовать как партизаны: подавать заявку в мэрию не будут, а будут в неожиданное время появляться в неожиданном месте.


31 января 2009

Пока власти ждали «несогласных» на Триумфальной площади, те потихоньку собрались на станции метро «Улица 1905 года», откуда организованно (но не без потерь — некоторых милиционеры задержали по дороге) добрались до Полянки, по которой и прошли шествием, развернув растяжку «Марш несогласных».

Дмитрий. Вышли из метро на улицу. Стали разворачивать флаги, я зажег файер. Мне показалось странным, что к нам подъехала машина, кажется, «девятка». В ней сидели парни фанатского вида и снимали оттуда профессиональной камерой.

Потом шествие развернулось, и мы прошли несколько метров по Полянке. Я обернулся назад и увидел, что те ребята вышли из машины и отбирают у старушек, которые шли в конце шествия, флаги и плакаты. Я закричал: «Провокаторы!» — один из них подбежал ко мне и ударил. Я упал. Пока встал, пришел в себя, вытер кровь — вся драка уже закончилась. После шествия уходили с другом дворами. Оттер кровь снегом, поймали машину. Опасались, что менты будут ловить людей в крови у ближайших станций метро.

{-page-}


12 марта 2009

Марш потайной. Встреча на станции метро «Тверская». Наверху все улицы заполнены ОМОНом. На борьбу с «несогласными» подняты четыре тысячи охранников правопорядка. Милиция занудно бурчит в мегафон: «Проходим на выход, на выход проходим». «Какой тут митинг? Я мужика жду!» — возмущается женщина в шубе и отворачивается от сержанта. Он подходит к нам: «Выйдите на улицу». — «Мы знакомого ждем». — «Выйдите на улицу, там подождете». — «Мы не можем, мы здесь договорились». — «Позвоните ему». — «У него нет мобильного». — «Нет мобильного?!» — «Нет мобильного». — «Выходите на улицу, здесь митинг». — «Мы знакомого ждем, почему вы нас выгоняете?» — «Здесь митинг, у меня приказ, встретитесь на улице». — «И что вы сделаете, если мы не уйдем?» — «Но я же вас прошу уйти!»

Кто-то кричит: «Едем на “Белорусскую”!» — и вся толпа садится в приехавший поезд. Переход на кольцо: видя множество людей, милиционеры жмутся к стенке. Несколько станций в забитом вагоне: нельзя ни повернуться, ни вдохнуть, но на лицах улыбки. Выходим на «Проспекте мира», поднимаемся, выходим на дорогу — и дальше 250 человек спокойно идут по улицам, скандируют: «Пора менять власть!» Кто-то достал растяжку «Путина в отставку», кто-то сжег портрет Медведева. Все спускаются на станцию «Сухаревская». Через несколько минут гуськом прибегает ОМОН: московские пробки работают на «несогласных».


31 мая 2009

Оппозиция переходит к «Стратегии 31». Каждое 31 число люди будут приходить на Триумфальную площадь в защиту 31-й статьи Конституции: «Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование». Солнце, тепло. Площадь, конечно, оцеплена: заграждения, милиция, автобусы и автозаки. Но здесь это уже привычный пейзаж. Толпа человек в двести теснится возле метро. Под памятником соревнуются пять тоскливых велосипедистов: так власть создает видимость обоснованного запрета. Появляется нацбол Сергей Аксенов — его утаскивает милиция. Появляется Эдуард Лимонов — его утаскивает милиция. «Позор!» — кричат люди. Их утаскивает милиция. ОМОН и сотрудники в штатском по одному выдергивают из толпы «несогласных».

Через некоторое время на противоположной стороне Тверской появляется группа, человек 50, активистов, они перекрывают движение и начинают движение в сторону Кремля. Появляется баннер «Путина в отставку!» ОМОН жестоко, по асфальту волоком, задерживает всех. Оставшихся на площади людей заталкивают обратно в метро. Милиционеры пристают к фотографам и требуют, чтобы те стирали снимки. Со времени начала митинга прошло сорок минут.


31 июля 2009

«31 — ключевое слово»: Триумфальная площадь, много журналистов, меньше «несогласных», орды милиции, трамплины для велогонщиков, толкотня, опера локтем по ребрам, «Фашисты!», двадцать минут задержаний, «Нам нужна другая Россия», Лимонова свинтили на «Кропоткинской», пятьдесят задержанных протестующих.


31 августа 2009

И вновь соревнования байкеров. Опять журналисты. Все тот же ОМОН. Толпа у выхода из «Маяковской», милиционер с мегафоном: «Граждане, проходим! Не создаем толпу, не мешаем проходу граждан». Кого-то ведут в автозаки. Кто-то кричит в широкие серые спины: «Фашисты! Позор!» Жестко задерживают нескольких девушек: волокут по земле, предварительно ударив одну головой об асфальт. В толпе шныряют агрессивные сотрудники в штатском.

Людмила Алексеева рассказывает журналистам, что они со Львом Пономаревым пришли сюда посмотреть, как будет вести себя милиция. Правозащитника уже успели и задержать, и отпустить, и теперь полковник Бирюков под прицелом фотокамер чинит ему поломанную дужку очков. В это время полковника тихонько окружают человек пятнадцать активистов. Внезапно они начинают скандировать: «Свобода! Свобода!» Всех задерживают. Журналистов прогоняют. Людей, которые еще не разошлись, заталкивают в метро. Слышно, как кричит в микрофон ведущий велосоревнований: «Продолжаем, продолжаем! Ставим новые рекорды!»


31 октября 2009

Эта акция должна была быть молчаливой — ни плакатов, ни скандирования, ни единого повода для задержаний. Здесь милиционерам помогли провокаторы из «Румола»: первые зажгли в толпе файеры и разбросали листовки, вторые начали хватать всех подряд. Крик из толпы: «Спасите, помогите! Свободу!» Окруженная журналистами и милицейскими чинами, появляется Людмила Алексеева. Через десять минут с площади вынуждают уйти и ее. На оставшихся кричит сержант: «Граждане! Не столпотворяемся!» Пятьдесят человек задержано, десять суток ареста Эдуарду Лимонову.


31 декабря 2009

Мне тоже хотелось посмотреть, как омоновцы будут водить хоровод вокруг разукрашенной елочки. Но из-за новогодней суеты я все проспал. Не видел, как Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы, вышла на площадь в костюме снегурочки. Не видел, как милиционеры задержали правозащитницу восьмидесяти двух лет — заявление на проведение этой акции подавала именно она. Потому что из оппозиционного движение незаметно превратилось в правозащитное. Недаром состоявшийся 31 января митинг (который впервые прошел не только в Москве) официально поддержала не только МХГ, но и «Мемориал», и движение «За права человека». А основной лозунг акции, кстати, снова звучит так: «Соблюдайте Конституцию!»


Автор — журналист и блогер

Ссылки

• Андрей Лошак. Я против, 15.01.2010
• Евгения Пищикова. Почему я стала бы митинговать, 13.02.2009
• Почему я не митингую, 04.02.2009
• Кирилл Рогов. Новое время — новые песни, 04.02.2009
• Восстание масс, 04.02.2009