Бенуа Дютёртр. Девочка и сигарета

Автор пишет не антиутопию и не сатиру, а устраивает круглый стол, в ходе которого каждый участник высказывает свое мнение и пару раз оказывается не тем, кем его считали

Имена:  Бенуа Дютёртр

Что мы имеем: в меру завлекательную аннотацию («Муниципальный служащий решает исподтишка выкурить сигарету в туалете мэрии. Известно, что самые невинные поступки порой чреваты тяжелыми последствиями, но в забавном и жутковатом повествовании Дютёртра последствия оказываются просто катастрофическими»). Регалии автора («Бенуа Дютёртр — правнук одного из президентов Франции, стремительно набирающий популярность французский писатель, автор десятка романов и повестей. За творчеством этого автора с большим интересом наблюдает Милан Кундера...»). Небольшой объем (две сотни страниц с гаком). В общем, все располагает к тому, чтобы взять эту книгу с собой летом в самолет и потом забыть ее где-нибудь в отеле, и о чем она — тоже забыть. Между тем роман Бенуа Дютёртра не так прост, как может показаться на первый взгляд. А показаться он может много чем.

Например, очередной антиутопией, этаким Кафка-light: редукция пражского пророка в беллетристический дискурс уже закреплена — в частности, в кулинарном пособии Марка Крика «Суп Кафки», выходившем, как и Дютёртр, в «Азбуке». Почему антиутопией? Потому что в обществе совсем недалекого будущего газеты с воодушевлением обсуждают вот какие темы: «Почему снижение уровня безработицы приводит к падению биржевого курса» и «Почему экономический рост проявляется в увеличении дефицита». Бедные и эмигранты обречены по определению. Природу активно защищают, но такими мерами, что город представляет собой одну большую пробку и люди страдают от астматических заболеваний (знакомо, не правда ли?). Профессии отмирают, а крайняя политкорректность душит все живое, как выхлопные газы.

Возможно, книга рискует быть прочитанной как очередной антибуржуазный роман — из тех, на которые так падки современные французские романисты с традициями мая 68-го и юношеского маоизма/троцкизма — далее по списку за спиной. Главный герой, у которого нет даже инициала, не то что имени, хочет от жизни лишь разнообразного секса со своей подругой, вкусной еды, дорогого вина и интересной беседы с обязательной сигареткой в финале — карьера, дети и любые иные формы социальной самореализации ему глубоко отвратительны. Диагноз: мизантропический эскапизм, точь-в-точь как у героев Уэльбека да и того же Бегбедера. Похоже, не правда ли?

Легко прочесть этот роман и как робкую сатирическую попытку курильщиков напомнить обществу о своих правах (вспоминаем «Здесь курят» Кристофера Бакли). Потому что курить в этом мире нельзя практически нигде, даже в частных домах; в ходу оруэлловские выражения типа «табакизм», «подпольный курильщик»; выкуренная сигарета чревата огромными штрафами, и даже только начавшие говорить младенцы повторяют лозунги антитабачной пропаганды.

Запретная затяжка, кстати, выступает двигателем обеих сюжетных линий. Так, приговоренный к смертной казни негр Дезире в соответствии со старыми тюремными правилами о предсмертном желании просит сигарету, но новые правила категорически запрещают курить в радиусе километра от тюрьмы. Несоответствие правил ввергает начальника тюрьмы в глубокий когнитивный диссонанс — до совета с Верховным судьей казнь откладывается. А когда Дезире, перед тем как красиво выкурить сигарету в прямом эфире (казни транслируются), выкладывает из цветочков «Да будет жизнь», ему даруют помилование. Он тут же становится медийным персонажем №1, а Табачная компания (именно так, никаких брендов) тут же включается в игру, чтобы получить побольше дивидендов от блестящего посыла «сигарета спасла жизнь».

Хуже обстоят дела у того клерка мэрии, что решил тайком покурить в туалете на работе — его застукала маленькая девочка (а половина мэрии сдана под ясли — в духе модной заботы о подрастающей «молодой жизни»). Он криком прогнал ее — и тем самым обрек себя, потому что хуже курения может быть только «преступление перед детством». Впереди у него суд детей (именно так, вы не ослышались), всеобщая убежденность в его априорной виновности и — тут сюжетные линии сходятся — добровольное участие в телевизионном шоу террористов (нет, я опять не оговорился).

И тут уже, кажется, становится очевидно, что Дютёртр пишет отнюдь не тысячный извод «1984» и даже не «анти-1984», а, скажем так, устраивает круглый стол, в ходе которого каждый участник выскажет свое мнение и пару раз окажется не тем, кем его считали. В ходе этого круглого стола будут затронуты все наиболее острые европейские темы последнего десятилетия: социальный эскапизм и дауншифтерство (слово мсье Уэльбеку), буржуазность и гедонизм (мсье Бегбедер, вы хотите возразить мсье Уэльбеку?), экология и бюрократия, старение общества и его искусственное омоложение, проблема Севера и Юга и даже роль медиальности. И, конечно, то, что любые запреты, прикрывающиеся заботой о самом члене общества и доведенные до крайности («обожествление невинности есть ключевая ошибка»), вроде запретов на курение и на езду в центре во время эко-уикендов, легко могут придать этому обществу фашистские черты. Потому что пока общество упражняется в лицемерии (как и те, кто тайком нарушает его запреты), кто-то все-таки должен обо всех немного заботиться. Может, этим кем-то будет усталый сорокалетний гедонист, ненавидящий детей, мэра и антитабачные законы, а может, и нет.

Хеппи-энда, как и морали, автор не обещает.


Бенуа Дютёртр. Девочка и сигарета. — СПб.: Азбука; Азбука-Аттикус, 2011
Перевод с французского Е. Драницыной​