Индивидуальные художественные открытия

Екатерина Деготь о том, как на Винзаводе ей было холодно, темно и одиноко

Очередной вернисаж на Винзаводе. Темно на улице. Темно и в галерее: сегодня здесь дают видеоинсталляцию. Инсталляция, кажется, неплохая. Но прежде чем в этом разобраться, надо перецеловать всех знакомых.

В темноте на ощупь, по искусственности мехов, узнаю свою лондонскую (лондонскую английскую, а не лондонскую русскую) приятельницу. Она изредка навещает Россию и российское искусство, и вот, оказывается, она снова с нами. Она тут же, как это ей свойственно (ну ладно, и мне тоже), выражает свое недовольство — тем, что в России все стало так скучно, а было ого-го.

Имеются в виду только вернисажи, на большее моя подруга не замахивается. Но я задумываюсь. Скучно? Да, может быть... Кажется, ни одного трансвестита нет рядом, да и вообще народу маловато... Темно...

Было ого-го? Да, наверное... Смутно припоминаются какое-то экзотическое верчение огня, толпы, танцы, терменвокс, спонсорская водка и братание. Кажется, это было здесь же, на Винзаводе, причем совсем недавно. Что-то вроде официального открытия общественного культурного центра.

Нет, в самом деле. Действительно. Ведь было же.

Постепенно просыпаясь от московской спячки, выглядываю в окно галереи. Нет, темно. Причем везде. И никого. А где же общественный культурный центр? Где же праздник творчества?

Наверное, холодно. Или страшно. Наверное, все просто внутри. Ведь в каждой галерее сегодня свой вернисаж.

С этой мыслью я отправляюсь в поход по соседним галереям. Мысль оказывается наивной: все другие галереи намертво закрыты.

Вернувшись в ту, с которой все началось (публика ушла, целовать уже некого, инсталляция действительно оказалась неплохой), я спрашиваю об этом у галеристки. Как же так случилось? Ведь, кажется, планировалось всем открываться вместе, в один и тот же вечер? Ведь в этом был весь смысл? Ведь это во всем мире всегда так?

— Ну да, — отвечает она. — Мы, собственно, из тех, кто был бы не против, но, знаешь ли, есть и такие галереи, кто не хочет.
— Почему?! — изумляюсь я. Я, воспитанная (ну, в переносном смысле) на открытиях в Центре современного искусства на Якиманке, где было множество галерей и где в 1991 году каждую субботу вот уж был праздник так праздник на весь двор, как в каком-нибудь Тбилиси в 1950-е годы.
— Ну, понимаешь, они, мне кажется, не хотят, чтобы мы видели их клиентов и випОв. Боятся, что переманим.
— А вы не боитесь, что переманят ваших?
— А мы клиентов на вернисажи вообще не зовем.
— А как же...
— Они у нас по отдельности приезжают в другие дни. Все равно, если они все вместе приедут, им тут негде будет припарковаться. И потом, некоторые из них друг с другом не могут встречаться. Еще с девяностых. Один другому что-то должен... Это только я знаю, что они оба живут в Москве и собирают одного и того же художника.

Действительно, подумала я, если уж человек человеку волк и мы с этим уже сжились, то почему какие-то там вернисажи на Винзаводе должны быть исключением?