Экспертный совет и жюри: распыление ответственности?

Е. Д.: Почему с самого начала вы установили двухступенчатую систему: экспертный совет и жюри? Была ли идея, например, избежать обвинения в клановости и мафиозности?

М. М.: Конечно! Именно для этого у нас в экспертный совет и в жюри входит, я думаю, подавляющее большинство наиболее значимых на сегодняшний день фигур из числа профессиональных работников современного искусства. И при этом они отстаивают различные тенденции и стратегии в современном искусстве, порой полярные. И это гарантия.

Л.Б.: К тому же ротация обязательна. Точно не прописано, какая часть экспертного совета или жюри обязана ротироваться, но она есть.

Е. Д.: Это-то понятно, это как раз открывает вам возможность манипуляции, что, впрочем, нормально.

М. М.: Какой манипуляции?

Е. Д.: Это же вы решаете, кто из членов жюри уйдет и кто придет. Экспертный совет и жюри назначаются вами?

М. М.: Отчасти это верно, но я тебе хочу сказать, что достаточно много авторитетных и влиятельных персонажей входят в оргкомитет, который утверждает наше решение. Он может убрать любого предложенного нами. Это возможно по Положению. А потом, извини, пожалуйста, мы еле-еле собираем необходимое количество экспертного совета и жюри. Не из кого выбирать.

Е. Д.: Кто входит в оргкомитет?

М. М.: Нас там больше двадцати человек. Захар Коловский, Ирина Коробьина, Ольга Свиблова… самые разные персонажи.

Е. Д.: А они хоть раз заинтересовались этими списками?

М. М.: Да, они каждый раз смотрят.

Е. Д.: И были возражения?

М. М.: Какие-то были, но не жесткие. Но они все равно большинством голосов решают, как и везде.

Е. Д.: Почему вы не остановились на варианте, когда предварительный, чисто технический список самых важных (или всех вообще) проектов за год готовит для членов жюри сам ГЦСИ, а потом жюри само отбирает номинантов — из этого списка, но и добавляет своих? Как я понимаю, так происходит в премии Тернера.

М. М.: Именно для того, чтобы нас не обвинили в лоббировании.

Л. Б.: Это же не премия ГЦСИ. Это государственный конкурс, а мы — только организаторы. И кто будет составлять такой список? Сотрудники Центра? Вменить им это в служебную обязанность?

М.М.: Отбор лауреатов тенденциозен в силу пристрастий жюри, а так существует экспертный совет, весьма широкий, который минимизирует тенденциозность.

Е. Д.: В принципе жюри вообще всегда тенденциозно, оно проводит в жизнь определенную политику и манифестирует какие-то свои симпатии. Например, на кинофестивалях это считается нормальным. Каждый год какое-то одно жюри, на следующий — другое. Почему вам казалось важным как-то смягчить эту ситуацию? Вас просили об этом или вы это сделали, чтобы себя обезопасить, допустим, от министерства?

Л. Б.: Нам кажется, что [с двумя ступенями отбора] все более демократично и непредвзято. Ты говоришь про западную систему, но там она наработана годами, а здесь только-только создается.

Е. Д.: Но тем самым вы сильно сузили ответственность жюри. Оно почти не работает: не совершает работу по отбору — вообще никакую; не изучает ситуацию. Они приезжают, им на блюдечке выдают по пять проектов в каждой номинации. Возникает опасность, что они могут не успеть их достаточно глубоко обсудить и вообще вникнуть.

М. М.: Не совсем так. Им за месяц до заседания рассылается информация, чтобы они могли задать все вопросы по поводу каждого номинанта в шорт-листе и самым тщательным образом ознакомиться с каждым из проектов. У них есть достаточно времени для двадцати пяти.