Блогеры обсуждают немецких гастролеров

Спектакли европейских «первачей» Михаэля Тальхаймера, Люка Персеваля и Томаса Остермайера вызвали у некоторых блогеров негодование, но у большинства — восторг

Имена:  Люк Персеваль · Михаэль Тальхаймер · Томас Остермайер

17—18 сентября, фестиваль «Александринский»

Deutsches Theater Berlin
«Фауст. Часть I» Михаэля Тальхаймера по поэме Иоганна Гете

Автор: haspar_arnery

«...Спектакль шел с синхронным переводом, поэтому страстный монолог Фауста несколько напоминал старый анекдот, про бразильский сериал где актриса кричит любовнику — «Кастрато!!! Импотенто!!!», а переводчик спокойным голосом говорит: «Уходи. Я тебя больше не люблю.»«

Автор: alraune_evil

«Минимум декораций — огромный вращающийся цилиндр во всю сцену и открывшаяся позднее кровать с белыми простынями.
Игра актеров просто завораживает! Это современный Фауст — чудаковатый, задиристый, молодой, живой; это современный Мефистофель — не традиционный красавец-мужчина с пороками, а само воплощение порока — грязный, противный, гадкий бес; это Гретхен — невинная, чистая, детская, глупая, смешная, подчеркнуто трагичная девушка.
И конечно же незабываемое Child In Time Deep Purple в середине спектакля».


Автор: kalakazo

«напыщенный штиль Гётевской трагедии
ныне перебивается сленговой пантомимой Мефистофеля,
вызывающий истовый восторг юной публики,
на язык молодёжного сленга
переводящий смысл происходящего:
про то как «чувак» с «тёлкой» «перепихнулись» без «презика»,
а «герла» ест-но «залетела»,
и потом пошла искать арботарий».

Автор: Pahail

«...понял, что самый неприятный вопрос который могла задать девушка в момент близости в 19 веке — веришь ли ты в бога?..»


Автор: love_foe

«...его спектакли — это подлинная актуализация. Не злободневность — но современность. И что толку, если через десять лет, не через 50, всего лишь через десять, люди прочитают, что Фауст — наш современник. Кроме подобных характеристик, у театральной критики фактически нет инструмента описать нашего современника, кроме как обозначить: Фауст — наш современник. Множество спектаклей можно безболезненно проанализировать и описать подобным образом, структурировав формальные особенности режиссуры и поставить в контекст современного театрального процесса. Но возникает спектакль, куда входит История. Входит Время. Как описывать время и историю в спектаклях Херманиса и Тальхаймера? Как соотнести спектакль с теми поворотами, роковыми, исторического маятника, который грозит разрушить мир. Безверие Фауста и веру Гретхен как вписать в сегодняшнее мракобесие, православных ряженых и поклонение золоту? Предлагаю, как раньше, в летописях, начинать так. В дни, когда грузины и осетины убивали друг друга на своих землях, правительство, устав грести бабло, запретило мультяшный канал, дабы не оскверняли нравтсвнные чувства людей, а столько-то детей умирало от рук взрослых, в Петербург привезли Фауста Тальхаймера. А как еще?»


20—21 сентября, фестиваль «Александринский»

Deutsches Theater Berlin. «Крысы» Михаэля Тальхаймера по пьесе Герхарта Гауптмана

Автор: love_foe

«Сегодняшние «крысы» — их надо было привезти на Новую драму. Чтобы еще раз неучам, который кричат что-то про театр, про то, что современность только через язык, новые сюжеты и тра-ля-ля... показать, что такое театр — когда очищенная, обновленная пьеса начала века в руках режиссера предъявляет такие трущобы людской души, такую крысиную жизнь сегодняшнего дня и слышен такой человеческий крик, рвущийся из-под земли, где навечно погребены люди, копошащиеся в маленькой щели между полом и потолком, согнув спины и головы с рождения, такой немой крик, что слезы стынут в глазах, не проливаясь.


Посадить в зал наших главных режиссеров — смотрите, подлецы, что такое, когда современность оживает в классической пьесе, когда режиссер беспощаден к себе и к актерам, потому что играть эту пьесу невыносимо, нужно быть очень мужественным, чтобы играть историю, где обезумевшие женщины вырывают друг у друга платочек, в который завернут умирающий ребенок. Где отец неумелыми руками вынимает из кармана, сложив ладони лодочкой, дешевую красную погремушку — и для него это — предельное выражение любви и напряжение духовной жизни. Все эти безумные женщины и девочки, обреченные младенцы, жалкие мужчины...»


19 октября, «Балтийский дом»

Schaubühne am Lehniner Platz
«Смерть коммивояжера» Люка Персеваля по пьесе Артура Миллера

Автор: tiki2tavi

«Оформление сцены минимально: ряд кустов в кадках, кресло, диван и телевизор, экран которого зрителю не виден, слышен лишь звук, когда Вилли Ломан, старый коммивояжер, включает его. Так могла бы выглядеть сцена в осовремененной постановке «Вишневого сада». И пьеса в исполнении немецких актеров, мне показалось, звучала очень по-чеховски, привычно для нас, потому и публика приняла ее почти единодушно...»


Автор: kalakazo

«В спектакле всё как в их жизни:
ливер вываливающихся наружу пивных животиков,
грудастой силикон,
переодичное почёсывание в причинных местах,
и в качестве довеска,
для тинейжеровой развлекухи,
сексуальный всеобуч
в духе грязной немецкой порнографии.
Ну ещё и натуралистичныя сценки
из среднестатистической бюргерской жизни:
ор и рёв, срач и драч,
и то что с немецкого суржика
можно перевести, как «семейственная пое*ень»«


Автор: polidarte

«...В целом — ощущение качественной, хорошо сделанной пошлости, которая смывает все пласты реальности. А апогей пошлости — смотрите, хлопайте, с*аные зрители — это поимая коммивояжёром песенка «Пусть всегда будет солнце», да, на русском, да, с трогательным акцентом».


25—26 октября, «Сезон Станиславского»

Münchner Kammerspiele
«Замужество Марии Браун» Томаса Остермайера по сценарию к одноименному фильму

Автор: Монастырь Дешо

«...очень, очень немецкий спектакль, он изящен и точен, как швейная машинка фирмы «Зингер», и бесстрашен как коммивояжер, который стучится с «Зингером» в окна каждой российской деревни (когда-то нам кто-то в университете пламенно рассказывал про этих коммивояжеров) — но он с немецкой педантичностью сделан по принципу — «тот же Фассбиндер, только театральными средствами»...»

Автор: Лев Семёркин

«Это не театральное сочинение, а театральное изложение. Игра в историю, а не «история замужества» непосредственно.
Как игра — спектакль очень хорош, но, поскольку события не «происходят с персонажами», а «разыгрываются актерами», происходящее не цепляет. К тому же игровая схема выглядит более однозначной, чем непрерывное живое действие «из мяса и костей».

Одна актриса (Бригитта Хобмайер) и четверо актеров собрались в павильоне, чтобы разыграть известный фильм Фассбиндера «Замужество Марии Браун» и тем самым разыграть кусок истории своей страны, главу из истории Германии. Они смотрят хронику, настраиваются, примеряют парики, костюмы, роли. Все кроме главной актрисы играют по несколько ролей (мужских и женских), переодеваясь прямо на глазах зрителей, даже не столько играют, сколько намечают слегка или шаржируют — прием оправдан, так как позволяет выделить главную роль, сыгранную всерьез, «в красках», окружив ее карандашными эскизами».

Автор: Valera Zolotukhin

«...самое интересное — это почти беспаузная игра, между сценами практически нет перерывов, а сменяют они одна другую с дикой скоростью. Темпы очень там здорово выстроены: это такой поезд, который набирает скорость, и вдруг как будто кто-то дергает стоп-кран, ближе к концу спектакля скорость резко замедляется, а в финале все летит к чертовой матери».

Автор: Лиза Биргер

«...финальная сцена проходит под комментарий матча Германия—Венгрия, 1954 год. Там Германия впервые становится чемпионом мира, здесь у героини личный крах. Ой, сколько я могу про это порассказать. У меня все личные драмы, кажется, по чемпионатам раскладываются. Я так детям буду рассказывать: и вот мы сошлись под португалию—англию на ЕВРО2004, расходились под бразилию—гану на чемпионате мира 2006, а португалию—германию 2008 лучше вообще никогда не вспоминать. Без шуток, кстати — просто вынуть из памяти навсегда. Вот так жизнь и футбол колотятся вместе, их слышно, как мое сердце в последний месяц, аж из соседней комнаты. А «Мария Браун» потрясная. У меня ни в одном кино не было такого чудовищного уровня сопереживания, как в этом спектакле. Очень личная сейчас, совсем моя история, как женщине нельзя быть сильной, потому что ее сила становится ее слабостью. эта и есть такая дырка, через которую тебя рано или поздно убьет. вообще же — очень не хватает театра. мне кажется, он должен вынимать душу из того темного чулана, куда я ее запихала».


В цитатах сохранено авторское правописание