Оцените материал

Просмотров: 5364

Область стареющих ньюсмейкеров

Марина Давыдова · 28/11/2008
Чем дальше, тем стремительнее театр становится не элитарной, как казалось раньше, а маргинальной сферой культуры
Область стареющих ньюсмейкеров
Не так давно в Москве состоялось вручение премии Станиславского. Это очень престижная премия. И список ее лауреатов за предшествующие двенадцать лет впечатляет не меньше, чем список нынешних победителей — Лев Додин, Татьяна Шестакова, Валерий Фокин, Вадим Гаевский, Алексей Бородин, Александр Боровский… Но смотришь окрест себя еще до начала церемонии — и что-то уже на визуальном уровне смущает. Я задумалась: что? Потом поняла: средний возраст награждаемых (а заодно и аудитории). По фойе все больше фланируют солидные, увенчанные лаврами и убеленные сединами служители Мельпомены. Потом я вспомнила другую театральную премию — «Хрустальную Турандот». Престижа у нее, прямо скажем, куда меньше (хотя шума вокруг столько же), но возрастной ценз примерно совпадает. По правде говоря, там еще хуже. Там вообще возникает ощущение, что ты попал в Дом ветеранов сцены. На подобных мероприятиях парад весьма пожилых «вручантов» и «получантов» заканчивается, как правило, выходом на сцену девяностолетнего Владимира Зельдина, который что-то поет и даже чуть-чуть пляшет, наглядно демонстрируя наличие пороха в пороховницах.

Я с почтением отношусь к пожилым людям, а к талантливым пожилым людям — с большим почтением. Но их концентрация на подобных мероприятиях явный признак неблагополучия в театральной сфере. Ну не может сообщество стареющих ньюсмейкеров быть сообществом жизнеспособным. А сообщество (точнее, узнаваемые и репрезентативные люди этого сообщества), увы, стареет.

Проще и утешительнее всего объяснить такое старение неким поколенческим заговором, который награждает своих и кого-то куда-то не пущает. Но, как и всякая конспирология, это мало что проясняет. Начнем с того, что кандидата на получение премии Станиславского (или иной престижной премии) среди молодых режиссеров или сценографов я лично назвать не могу. С артистами проще, но о них речь впереди. Если бы они были, а им не давали, это было бы туда-сюда. Можно было бы возмущаться. Стучать кулаком по столу. Кричать: «Зажимают!» А кого зажимают? Да никого. Наоборот, едва режиссер обнаружил малейшие признаки не таланта даже — дееспособности, его немедленно волокут на центральные сцены страны и предлагают ставить. И что же?

Если газете нужен театральный ньюсмейкер, сразу вспоминают Льва Додина, Петра Фоменко, Олега Табакова, Марка Захарова или Юрия Любимова. Если нужен помоложе — Валерия Фокина или Константина Райкина. Из относительно молодых вспомнят Кирилла Серебренникова и Евгения Гришковца, а совсем продвинутые — еще и Ивана Вырыпаева, но их известность все больше созревала в околотеатральных сферах: кто-то снимает кино, кто-то ведет передачи на ТВ, кто-то стал звездой клубной жизни… Внутри театра как такового новое поколение практически не выдвинуло репрезентативные для своей сферы фигуры. Выдвинуло, причем до обидного мало, несколько способных людей. Но вот я произношу имя вроде бы раскрученное — Миндаугас Карбаускис. А кто знает его вне узкого театрального круга? Кто знает самого востребованного московского режиссера нового поколения Константина Богомолова? А ведь это самые громкие имена. У нас в одной столице несколько театральных вузов выпускают каждый год армию молодых режиссеров. Где все эти люди? Что они сделали? Что-то смелое, дерзкое, пусть несовершенное, но свежее и масштабное. Делают, но все какое-то робкое, ученическое, не вызывающее живой интерес даже в пределах узкого профессионального круга.

Я понимаю, что известность Эфроса, Любимова, Захарова или Товстоногова тоже была не общенародной. Но она была общеинтеллигентской. Значимых театральных деятелей даже в далеких от театра филологических или искусствоведческих кругах все же принято было знать по имени. Сейчас связать свою жизнь с театром, и только с театром — это значит поместить себя в своего рода гетто, за пределами которого твое имя никому ничего не скажет. Раньше говорило. Я не буду вспоминать древние времена, когда студенты на руках выносили Ермолову из театра (где бы сыскать нынче таких экзальтированных студентов?). И о менее древних тоже не буду. (Станиславский в середине 20-х, после возвращения большой части труппы МХТ из длительных гастролей по Европе и Америке, сокрушался, что артистов Художественного театра перестали узнавать на улице. То есть раньше узнавали!) Но даже если мы обратимся к относительно недавнему прошлому, то заметим, как радикально изменилась роль и значимость театра в жизни культурного сообщества и интеллигентского круга. Узнаваемые артисты прошлых лет — Иннокентий Смоктуновский и Олег Борисов, Сергей Юрский и Кирилл Лавров, Михаил Ульянов и Олег Ефремов — были театральными артистами, которые снимались в кино. Именно так. Все нынешние знаменитости от Константина Хабенского до Михаила Пореченкова — это звезды сериалов и кино, которые в свободное от более важных занятий время играют в театре.

В нынешней медийной ситуации театр превращается в некое изолированное пространство. Во-первых, он не подлежит тиражированию — спектакль не отнесешь в типографию, его невозможно распространять в виде репродукций, компакт-дисков или ДВД. Во-вторых, в отличие от кино, музыки или литературы, популярность в театре «неконвертируема»: театральный ньюсмейкер остается таковым только внутри своей среды. Артист театра не может снискать не только славу киноартиста. Он не может мечтать и о славе Чечилии Бартоли или Анны Нетребко. Имя известного писателя или даже дирижера говорит культурному сообществу больше, чем имя современного театрального режиссера. Эта объективная картина усугубляется у нас невеселой ситуацией всеобщего опопсовения, когда без громкой медийной и телемедийной славы у артиста вообще нет имени. Возникает замкнутый круг: чем важнее становятся для современной жизни возможность тиражирования и фактор «конвертируемости», тем меньше масштабных, интересных людей идет в театральную сферу. Тем стремительнее театр превращается в узкопрофессиональное гетто, эдакую маргинальную (не элитарную, а именно маргинальную) сферу культурной жизни. Пока жива и бодра еще старая гвардия, сформировавшаяся в иные времена и в иных обстоятельствах, этот процесс не так очевиден. Но начинаешь думать о ближайшем будущем и не понимаешь, кто займет место Льва Додина, Петра Фоменко, Марка Захарова, Анатолия Васильева или Юрия Любимова. Кто станет репрезентативной фигурой театрального мира за его пределами через 10 лет. Свято место в недалеком будущем, кажется, будет пусто.


Последние материалы рубрики:
Немцы и эстетика безобразного, 01.11.2008
Хороший автор — мертвый автор, 21.10.2008
«Новая драма» подходит к концу, 29.09.2008

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:3

  • fly· 2008-11-29 16:02:01
    Марина, вы, конечно, правы, но проблема возникла не сегодня и даже не вчера. Моё поколение тридцати-сороколетних отучали ходить в театр долго и успешно. Спектаклей, которые в Москве можно посмотреть пусть не с удовольствием, но хотя бы не раздражаясь, не так много. А раздражаться не хочется.
    Даже если такое желание возникает, те же гастроли организованы из рук вон плохо. Относительно недавний пример - Херманис в Мейерхольда. Билетов в кассах нет, распространяют из исключительно сайты, снимающие процент с и без того недешёвых билетов. При этом ещё и места далеко не самые лучшие.
    Что касается мэтров, увы, моложе они не становятся, и качество их работ часто тоже. Видеть бесконечные повторения не хочется: может, для профессионалов это и интересно, но для зрителей нет. При этом работы их часто получают преувеличенно восторженную оценку, в которой эмоции преобладают, а анализа по существу нет. О среднем уровне критики даже говорить не хочется: критерии размыты донельзя.
    Приятная новость только одна: в кассах Чеховского фестиваля оживлённо, и у людей, покупающих билеты, очень хорошие лица. Значит, готовность идти в театр существует. А вот что с ним будет в России - большой вопрос.
    P.S. Не подскажете, чем сейчас занимается Карбаускис?
  • fromMelmak· 2008-11-30 03:36:32
    Согласна с FLY- "Моё поколение 30-40 отучали ходить в театр " Добавлю: не только в театр. С конца 80-х интеллигенция думала о хлебе насущном и подалась деньги зарабатывать. Никто детей по культ. мероприятиям не водил, дом. библиотеки продавались, подшивками толстых журналов разжигали костры на фазендах. Получился огромный провал между интелл. преклонного возраста и молодой порослью, которая жадно новое искусство впитывает. Часто не очень хорошее – нет критериев. И эта поросль -тонкая прослойка в обл. центрах и пожирнее в столицах. Вы пишете: "известность Эфроса и ... была не общенародной, но она была общеинтеллигентской". Теперь нет общеинтеллигентской среды. Разве небольшие узкопрофильные творческие группы. Пример – Пореченков, Хабенский и К, которые родились в культурном Питере, застали советское время, среду общеинтеллигенскую. Что произошло с остальными – об этом отчасти и «Кислород». Люди задохнулись в том мире, где оказались.
    Знаю талантливых режиссеров поколения 30-40 летних, которым руководители театров годами не давали ставить только комедии, которые собирают кассу. В провинции – один Куни. На какого зрителя это – вы сами писали в этой колонке. Где зрители среднего поколения, которые, по идее, готовы бы знать имена столичных режиссеров? Интеллигенция? Выпускники техвузов – технари, не разбираются в культуре. Научная интеллигенция - почти вымершее понятие. А те, кто все-таки пошли в культуру, имели и имеют от 1,5 до 3 тыщ рублей оклад. Они не пойдут никуда кроме бесплатной выставки. И не будут тратить драгоценный рубль на Куни и на билет в Москву (московский театр не по карману вовсе). Да и основной столичный планктон в залах – люди, которые деньги делали, а не книжки читали. И не нужен им Карбаускис в подвале. В те театры, где эксперименты молодых, идут только те, кто чудом соединяет интеллигентность и деньги на билет. Что делать? Популяризировать театр. Только не так, как артист Б. популяризирует Есенина и Пушкина:))) Чтобы информация доходила до муз. и библ. дам, у кого Интернета нет. А в интернете воспитывать остальных… Чтобы шли на молодых, чтобы молодым было с кем разговаривать...
  • Tur_turovski· 2008-11-30 11:22:46
    Проблема все-таки в том, что театр может какое-то время неплохо жить и даже немножко цвести без драматургии, но наступает момент, когда для движения вперед нужна высококачественная современная русская драматургия. А ее нет. Но существует ли на самом деле заказ на нее? Не уверен. А без новой русской драматургии не может быть и настоящего расцвета современного русского театра. Все же то, что сегодня считается драматургией, - чаще всего пошлость и второсортность. Не в режиссерах дело, не в актерах - в политике театральной.
Все новости ›