Спектакль выдающегося польского режиссера стал главным событием и главной неожиданностью питерского фестиваля «Радуга»
Тринадцатый по счету международный фестиваль «Радуга», приуроченный в нынешнем году к 90-летию петербургского ТЮЗа имени Брянцева, закрылся российской премьерой свежего спектакля варшавского «Нового театра» — хронологически последней работой Кшиштофа Варликовского на драматической сцене.Читать!
Три акта спектакля соответствуют трем сюжетам Барда: «Венецианскому купцу», «Отелло» и «Королю Лиру». При этом с каждым новым актом шекспировский текст все более значительно редуцируется и размывается — если история еврея-ростовщика Шейлока разыгрывается еще вполне последовательно, то трагедия венецианского мавра скорее обозначается пунктиром, а от «Лира» в заключительном акте остается уже лишь призрачная тень.
Выдающийся актер Адам Ференцы из вроде бы действенно-волевого, но на деле порабощенного иррациональным ужасом фрустрированного Шейлока превращается сначала в откровенно комически трактованного Отелло с измазанными черной краской лицом и кистями рук, а затем в номинально присутствующего на сцене Лира: столетиями не ведавшие границ могущественные шекспировские протагонисты, дегероизированные и деромантизированные, постепенно сдают свои позиции и сходят в «Африканских сказках» на нет.
Свободно оперируя отдельными фрагментами и мотивами «Летней поры» Кутзее и «Благоволительниц» Литтелла, Варликовский делает опорными точками действия монологи, написанные канадским ливийцем Важди Муавадом специально для трех главных женских героинь «Африканских сказок» — Порции, Дездемоны и Корделии.
Финальный монолог последней — смысловая кульминация спектакля и его резюме: растянутый во времени вопль-стон о Черном континенте, некогда тучном и плодородном, но сгоревшем дотла и превратившемся сегодня в гигантскую выжженную пустыню, населенную «бедными, голыми, двуногими животными», которых «не устраивает меньшее, чем все».
Этот континент Варликовский уподобляет, разумеется, современной Европе: «Африканские сказки Шекспира» — апокалипсическое повествование о закате великой цивилизации, о прощании с чуждыми сегодняшнему миру шекспировскими эпически-цельными героями и сюжетами, о крахе вековых гуманистических иллюзий. Куда именно они привели человечество, режиссер ясно указывает, цитируя легенду из «Благоволительниц»: простые смертные никак не могли удовлетворить аппетитов сладострастной дочки короля, и в один прекрасный день та решила совокупиться с морем — открыв ворота, затопив город и сделавшись любовницей волн ценой гибели тысяч людей.
Показательно, что вместо того, чтобы углубляться в этом спектакле в дальнейшие поиски нового сценического языка, Варликовский сознательно пользуется уже проверенным и зарекомендовавшим себя инструментарием, не уставая каждым жестом напоминать о чисто прикладном его назначении. Все потому, что столь же функционально режиссер относится и к самому, страшно сказать, театральному искусству — оно интересует Варликовского не per se, но исключительно как инструмент и пространство социокультурной рефлексии. Создатель «Африканских сказок Шекспира» столь изощрен в своей профессии, что абсолютная театральность незаметно переводится им в противоположность — театр перестаешь замечать, он выжигается напряжением режиссерской мысли.
Именно в этом, пожалуй, кроется принципиальное отличие искусства сегодняшнего Варликовского от привычного на одной шестой части суши типа театра. В абсолютном большинстве случаев отечественной публике приходится иметь дело со спектаклями, трактующими режиссуру как искусство сценической реализации некой изначально заданной в качестве ориентира статичной, завершенной мысли, фиксированной концепции, внятно сформулированной идеи — которую постановщик в меру таланта и изобретательности упаковывает в театральную форму, зашифровывает в «образе спектакля», кодирует в мизансценах, метафорах, аллегориях и символах. Задача зрителя — продраться сквозь лес всей этой развесистой художественности и, бинго, под занавес дешифровать-таки искомый режиссерский месседж.
Варликовский же подходит к театральному делу с едва ли не прямо противоположных позиций: режиссура для него — искусство не упаковки, а распаковки смыслов, мысли-процесса, а не мысли-результата. Пять часов кряду режиссер думает на глазах у зрителя, буквально на ходу формулируя множество (в том числе и сугубо театральных) мыслей — петляющих, совершающих парадоксальные кульбиты, оспаривающих друг друга и вообще предпочитающих скорее задавать вопросы, чем на них отвечать. Отсюда и характерная для всех недавних работ Варликовского «ризоматичная» структура действия, борхесовский «сад расходящихся тропок» с нескончаемым количеством тупиков, коридоров и выходов — форма, единственно подходящая для исследования, отражения и осмысления потерявшего цельность и стоящего на краю гибели мира.
- 29.06Большой продлил контракт с Цискаридзе
- 28.06В Екатеринбурге наградили победителей «Коляда-plays»
- 27.06На спектаклях в московских театрах появятся субтитры
- 22.06Начинается фестиваль «Коляда-plays»
- 19.06Иван Вырыпаев будет руководить «Практикой»
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3444079
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2340529
- 3. Норильск. Май 1268325
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897638
- 5. Закоротило 822050
- 6. Не может прожить без ирисок 781787
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 758320
- 8. Коблы и малолетки 740739
- 9. Затворник. Но пятипалый 470831
- 10. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 402843
- 11. «Рок-клуб твой неправильно живет» 370310
- 12. Винтаж на Болотной 343182