«Событие» Константина Богомолова

В новом спектакле МХТ режиссера-бунтаря поначалу не узнать, но его образцово-показательный бытовой театр на поверку оказался обманкой

Имена:  Владимир Набоков · Константин Богомолов · Сергей Чонишвили

Константин Богомолов поставил в МХТ пьесу Владимира Набокова «Событие», широко известную в театральных и литературных кругах, но сценической судьбы почти не имеющую. Незадолго до премьеры в одном из интервью он обещал показать зрителям «тихую семейную историю», однако вряд ли кто-то поверил этим словам режиссера-бунтаря. И подвох, конечно, не замедлил себя обнаружить.

С одной стороны, Богомолова в «Событии» действительно не узнать. Здесь нет хитрых текстовых компиляций, сложных постмодернистских цитат и выполненных на грани фола гэгов. Режиссер отнесся к тексту Набокова подчеркнуто бережно, кажется, ни слова не сократив. Декорация — дом эмигрантской семьи конца 30-х — поражает скрупулезной натуралистичностью. Действие развивается плавно, без громких эффектов и эмоциональных взрывов. Жесты и интонации актеров отточены до мельчайших деталей. Внимание концентрируется в первую очередь на репликах героев, порой кажется, что Богомолов пытается свести интерпретацию к минимуму. Его главная задача — не лишив текста Набокова глубины, придать ему прозрачности. Актеры разговаривают с предельной степенью естественности. Александр Семчев играет роль пожилой женщины, не меняя тембра голоса и не прибегая к штампам комедийного артиста. Игоря Верника Богомолов начисто избавил от повадок шоумена и лучезарной улыбки телеведущего. Сдержанность эмоций и актерскую статичность Марины Зудиной сделал главными качествами ее героини.

Но над этой демонстративной строгостью режиссер, ясное дело, сам же и насмехается. В «Событии» присутствует второй план, и именно он и рождает основной смысл спектакля. В некоторых работах Богомолова такой эффект давали парадоксальные сочетания текстов: «Принцессы Турандот» с «Идиотом», «Короля Лира» с «Так говорил Заратустра». На этот раз еще дополнительной литературной основы Богомолову не понадобилось — всё решили место и время действия. «Событие» разворачивается в немецком провинциальном городе в 1937 году, в атмосфере надвигающейся катастрофы. И начинается спектакль кадрами хроники с весело марширующими отрядами гитлерюгенда, колоннами солдат, беспечно танцующими горожанами. Впрочем, потом, до поры до времени, о близости нацизма забываешь. Пока герои Набокова выясняют отношения в аристократической гостиной, над их головами течет повседневная жизнь городка. Согбенный старик в котелке возится с ключами от дверей ломбарда, переворачивает табличку «Закрыто» и усаживается у входа в ожидании посетителей. Мимо снуют прохожие, рядом поет девушка на костылях, прогуливаются настоящие голуби. Жена приносит ему обед и кормит с руки — всё без единого слова. К вечеру владелец ломбарда запирает свое учреждение и ковыляет домой.

Тем временем внизу разыгрываются нешуточные страсти. По сюжету Набокова художник-эмигрант Трощейкин вдруг узнает, что внезапно вышел на свободу бывший любовник его жены Барбашин, несколько лет назад стрелявший в супругов, — и вместе со всей семьей герой пребывает в панике, что злодей вот-вот придет мстить. Сочувствия ни он, ни его жена, до сих пор страдающая по Барбашину, не вызывают; герои и у автора лишены обаяния, а у Богомолова вообще сплошь эгоисты и интроверты. Они существуют автономно друг от друга, каждый погружен в самого себя. Тут даже не чеховское взаимонепонимание, а просто всеобщий пофигизм. Приглашенный из Ленкома Сергей Чонишвили играет ожесточенную пародию на русского интеллигента, вызывая почти физическое отвращение — говорит резко и отрывисто, всех обливая презрением. Надвигающуюся опасность Богомолов постоянно нагнетает — и тревожным звуком часов, и зловещим скрипом, и самим оформлением дома Трощейкиных, полного зеркал, окон и дверей, в которых все время отражается кто-то из героев. К финалу первого действия напряжение переходит в морок. Гости на день рождения тещи художника (ее и играет Семчев) приходят с выбеленными лицами, раскрашенными губами и в фантастических нарядах — они похожи одновременно на семейку Адамс, на персонажей немого кино и немецкого экспрессионизма. Один из них все время говорит нараспев и получает от жены бутылкой шампанского по голове, другой через каждое слово произносит протяжное «э-э-э-э». Коллега Трощейкина Куприков вообще на сцену не выходит, обращаясь к нему с грампластинки голосом Богомолова. Среди этого безумия муж и жена вдруг ощущают на миг единение, и их внезапный искренний разговор Богомолов делает внутренним диалогом; романтические реплики об ожидании страшного дня тоже звучат фонограммой. А странные посетители встают парами и кружатся в победном вальсе, так похожем на тот, что танцевали в кинохронике беспечные жители города.

Во втором акте накал чуть спадет и продолжится вялотекущее существование в ожидании неминуемой трагедии. Когда очередной гость невзначай сообщит, что видел Барбашина на вокзале и тот навсегда уехал за границу (то есть ни о каком реванше и не помышлял), Трощейкин просто на несколько мгновений замрет неподвижно, а потом спокойно уйдет в свою мастерскую, не произнеся ни слова. Его жена, надеявшаяся на Барбашина как на спасение, сядет оцепенело, закрыв лицо руками, после чего удалится сама. События не случилось, перелома в жизни не произошло, и ничто больше не прервет вечного жалкого прозябания.

Тут бы и конец. Но вместо него наступает решительный момент, ради которого в значительной степени Богомолов и затевал спектакль. Во время развязки наверху, по улице, проходит одна из морочных гостий, ловким движением кисти выводя на витрине ломбарда звезду Давида и надпись JUDE. И то, что выглядело милой зарисовкой из жизни немецкого городка, оказывается историей старого еврея-ростовщика, который наверняка закончит дни в концлагере. Историей, рассказанной без единого слова и оттого еще более действенной. Вот почему за весь день в ломбард не зашел ни один человек. Вот почему одну из прохожих стошнило прямо у его дверей. Вот почему стояла на улице девушка на костылях и пела военную песню. Если войну еще не замечают, это не значит, что она уже не началась. Завершается «Событие» тем же, чем открывалось, — кадрами хроники. Только на них уже не резвящиеся немецкие мальчишки, а ссохшиеся от голода дети из гетто. От одного до другого был всего один шаг.

«Событие» — предыстория богомоловского «Лира», где речь идет об апокалипсисе и действие происходит во время Второй мировой. Пьесу о напрасном страхе перед фантомом он превратил в историю о том, как, зациклившись на собственных мелких проблемах, люди пропустили событие настоящее. Их ведь много таких было — тех, кто спасался от Барбашиных, в то время как за окном звучали нацистские гимны.

Режиссер не привносил в спектакль приметы современности. И тем не менее «Событие» Набокова оказывается на удивление созвучно сегодняшним событиям в России: Богомолов предупреждает об опасности ничегонеделанья и о том, что, опасаясь химер, мы часто не замечаем настоящей опасности, притаившейся буквально за углом, за крутым поворотом истории. ​