«Руммельплац» Армина Петраса

Фестиваль NET завершился суровым, начисто лишенным развлекательности спектаклем немецкого режиссера

Имена:  Армин Петрас · Вернер Бройниг

Спектакль Армина Петраса «Руммельплац» — произведение программное. И для поставившего его берлинского Театра имени Максима Горького, и для самого фестиваля NET, в этом году посвященного 20-летию падения Берлинской стены.

Театр имени буревестника русской революции был основан в центре Восточного Берлина сразу после войны, с тем чтобы нести в массы высокое искусство соцреализма. В театре шли главные русские и советские пьесы, ставились спектакли о строительстве светлого будущего в ГДР. После падения Стены из идейной просоветской организации «Горький» превратился постепенно в обычное учреждение культуры, а с приходом в него нового художественного руководителя — молодого и энергичного Армина Петраса — стал театром со своей активной гражданской позицией, одним из наиболее заметных в Берлине. Спектакль, поставленный Петрасом по роману Вернера Бройнига, немецкие критики оценили как особенную удачу нового главного режиссера.

Романы Солженицына и Гроссмана были у нас опубликованы и пережиты в первые годы перестройки, но впоследствии, увы, многими забыты.

Роман Бройнига, откровенно повествующий о первом послевоенном десятилетии, о тяжелых родах нежизнеспособного проекта под названием ГДР, в 60-е годы был заклеймен властями этой страны как «идейно вредный» (разгром книги на партийном пленуме и ее запрет к печати сломили писателя, который умер в возрасте чуть больше сорока лет). Книга увидела свет лишь в 2007 году и сразу стала литературной сенсацией.

Вы можете представить себе в нашем театре спектакль о строительстве БАМа или Беломорканала — этих глобальных проектов по переустройству мира и человека? Вряд ли. Российский режиссер не станет тратить на это время и деньги, потому что зрителей на такое зрелище найдется ровно на полтора показа.

А вот Армин Петрас был уверен, что история немецких горняков, добывающих уран для советских ядерных ракет, будет страшно интересна его соотечественникам. По мнению Петраса, последние два десятилетия Германия была слишком занята современностью, чтобы вспоминать о прошлом, зато теперь, с 20-летней исторической дистанции, она готова оглянуться назад и трезвым взглядом оценить все то, что с ней случилось.

Петрас рассказывает со сцены про молодежные бригады, партийные ячейки, перевыполнение плана, борьбу за права женщин на фабриках и прочую социалистическую ересь и даже не пытается как-то подсластить эту пилюлю, чем-то развлечь и взбодрить зрителей. Его постановка безыскусна и намеренно бедна: никаких декораций, пустой черный помост, над ним экран, на котором временами показывают крупные планы, да еще спрятанный под сценой бассейн — это вожделенное море, где проводят заслуженный отпуск ударники социалистического труда. Разве что пара музыкальных номеров немного скрашивает безрадостное зрелище, но это скорее дань эпическому брехтовскому театру, к которому тяготеет спектакль, а не нынешнему искусству «энтертейнмента».

В романе Вернера Бройнига, насколько можно судить по инсценировке, производственные будни в закрытом секторе описаны со свинцовой безысходностью. Люди по восемь часов в день задыхаются в шахтах, а оставшееся время топят в водке на Руммельплац, чтобы не видеть и не чувствовать, как жалко и нелепо проходит их жизнь. Лозунги о строительстве нового мира в этом антураже выглядят злой насмешкой, и в них, похоже, не верят даже сами партийные начальники.

Армин Петрас рассматривает историю своей страны как будто со стороны, с научной беспристрастностью, не сгущая мрачных красок и не посылая проклятий на головы советских оккупантов. Актеры Театра имени Максима Горького работают точно и сдержанно, постоянно держа дистанцию между собой и персонажем. Лучше всего это удается Регине Циммерман, известной русским зрителям по спектаклю «Дойчес театр» «Эмилия Галотти». Актриса с каким-то нездешним отрешенным взглядом вроде бы меньше всего подходит для роли передовика производства. Но именно это несоответствие ее неземной внешности и предлагаемой ей жизненной функции и использует режиссер. О светлых идеях социализма героиня Циммерман говорит с пылом религиозного проповедника, а эпизод с поломкой станка на целлюлозном заводе играет так, будто речь идет об апокалипсисе.

Это, наверное, самая яркая сцена спектакля: огромный вентилятор гонит в зал обрывки бумаги, а героиня, вся перемазанная мазутом, безуспешно пытается поймать их в подол юбки. Понятно, что героям не дано справиться не столько с машинами, сколько с ходом истории, ветер которой срывает и уносит куда-то людей, словно оторвавшиеся от корней шары перекати-поле. Вероятно, поэтому Армин Петрас в своем спектакле не задается вечными русскими вопросами «кто виноват?» и «что делать?» — он предлагает просто помнить о том, что случилось. И можно только восхищаться немецкими зрителями, которые готовы сегодня воспринимать такой суровый, напрочь лишенный развлекательности публицистический театр. Видимо, у них в отличие от нас еще не совсем отшибло историческую память.