Оцените материал

Просмотров: 7431

Иудейская война

Елена Фанайлова · 16/01/2009
Очень красивые молодые люди и девушки, уверенные, активные. Пойдут в армию, понимая, зачем и почему
Иудейская война
Вечером 29 декабря я прилетела в аэропорт Бен-Гурион. К дому художника Михаила Гробмана и его жены, литератора Иры Врубель-Голубкиной, по приглашению которых я приехала, меня подвозил их товарищ, успешный стоматолог N., который перед отъездом в Израиль отсидел в Союзе четыре года за пособничество в неудачном угоне советского самолета. Его младший сын учит арабский и собирается в израильский десант, параллельно изучает Достоевского. В доме Гробмана сидел его галерист и работал телевизор, перед народом выступали Эхуд Барак и Ципи Ливни. Разговор шел на иврите, мне переводили и беседу, и содержание телевыступлений, иногда мы переходили на английский. «Что, Фанайлова, — спросил Гробман, — лень было билеты сдавать, куда на войну-то прилетела?» — «Лучше смерть на Святой земле, чем Новый год в Москве», — был мой ответ резервисту-артиллеристу израильской армии, ныне почтенному пенсионеру.

До Тель-Авива ракеты из сектора Газа не долетали, но на всякий случай хозяева предупредили: если услышишь сирену, не пугайся, спускайся вниз, пойдем в бомбоубежище. Меня поселили на третьем этаже в мастерской Гробмана, завешанной и забитой картинами — у Гробмана огромный архив. Работы последних четырех лет посвящаются арабо-израильским — не знаю, как лучше сказать, — конфликтам или отношениям. Обе стороны представлены в карикатурном виде. Антивоенный пафос налицо, картины очень простые и сильные, лучше иронического многоумия и патриотического символизма русского современного искусства; я сказала, что их надо везти в Москву. Гробману это все равно. Он убежден, что с арабами невозможно договориться, и издевается над левыми, хотя в его доме по вечерам сходятся люди разных политических взглядов. Когда они начинают весело орать друг на друга, подает голос огромная старая собака Тимур. Ракеты долетали до Беер-Шевы, поэтому к Ире Гольдштейн, вдове писателя Александра Гольдштейна, на Новый год собирались беер-шевские родственники, но так и не доехали, обстрелы прекратились. Иру легко представить медсестрой времен Первой мировой войны. В миру она работает в русской газете, где они с Сашей познакомились, газету все ругают, но лучшей не существует.

В Новый год, который в Израиле особенно праздником не считается (всем знакомым первого числа было нужно на работу), мы пошли с Ирой Голубкиной гулять по улицам Бен-Иегуды (это отец-основатель современного иврита; улица его имени есть и в Иерусалиме) и Алленби (это английский генерал, вступление войск которого в Иерусалим в 1917 году обозначило начало британского мандата и автономию Израиля в Палестине). На Алленби наблюдали антивоенную демонстрацию молодых людей, в возрасте не больше лет двадцати. Их было человек пятьдесят, выглядели как студенты гуманитарных вузов, примерно московский РГГУ, худые припанкованные пацаны и в карнавальном стиле одетые девочки с плакатами Happy New Year. Те, что были на иврите, Ира перевела: «Все дети хотят жить», «Правительство в отставку». Дети били в барабаны и скандировали нечто смешное и неприятное для местной администрации. К ним подходили обниматься такие же молодые прохожие, в том числе западные туристы. Ира сказала, что они сегодня левые, а завтра пойдут в армию: в Израиле не принято «косить» никому, даже детям из сверхблагополучных семей, все служат и учатся вместе, и это основа демократизма общества. Полиция наблюдала за шоу с отменным равнодушием, никто не собирался запихивать молодняк в «воронки» за антиправительственные лозунги. Я попыталась представить подобное на улицах Москвы, не смогла: либо молодые выглядят по-другому, либо ОМОН ведет себя иначе. Столь же равнодушно израильская полиция вела себя через пару дней на площади имени премьера-миротворца и нобелевского лауреата Ицхака Рабина (он был убит здесь евреем-террористом во время выступления перед народом в 1995 году, имеется памятник). На площади обычно проходят народные волнения. Волновались на этот раз молодые правые, с более скучными, чем у левых, лицами, одетые попроще; тоже кричали и танцевали, размахивали национальными флагами. Шестого января, когда израильские военные уже вошли в сектор, какой-то еще артистический молодняк танцевал в свете прожекторов возле Музея искусств, поддерживал все мирное население в военных зонах. В это время туристов уже не пускали в Старый город в Иерусалиме, стояло оцепление на случай волнений среди арабского населения, но оно не особенно волновалось, а продолжало торговлю. Большинство туристических фирм отменили экскурсии в Иерусалим, но третьего января я еще видела католических паломников, совершающих крестный ход по Виа Долороза, с остановками и молитвами на положенных местах. Улица узкая, известна по кинофильму «Страсти Христовы», расположена в арабском квартале (а храм Гроба Господня — прямо посреди рынка), арабы были индифферентны. Количество туристов, по словам моих провожатых, несколько уменьшилось из-за войны, но и европейцев и русских было достаточно в окрестностях Иерусалима, известных религиозными достопримечательностями. Хозяйка русского книжного магазина «Дон Кихот» сказала, что народу все-таки стало заходить меньше и настроение грустное: в последние дни детей знакомых, резервистов, призвали.

На мой взгляд постороннего, Тель-Авив за эту рождественскую военную неделю не перестал быть приморским солнечным свободным городом, со множеством открытых кафе, с молодежью, гуляющей по вечерам, с серфингистами и загорающими на море, ноль агрессии и подозрительности, никакой бытовой антиарабской шизофрении. Но при этом — внутренняя собранность, привычная, постоянная; обязательные проверки секьюрити при входе в музеи; тщательный досмотр и допрос в аэропорту Бен-Гурион. Все телетрансляции в уличных кафе — новости с театра военных действий; ни модных шоу, ни эстрады. Корреспонденты начинают репортажи из Газы с изложения мнений арабской стороны и правозащитных организаций, обсуждается правомочность действий Израиля, при этом основное информационное оправдание гибели мирных жителей таково: ХАМАС размещает огневые точки в школах, больницах, жилых домах, использует население в качестве живого щита, демонстрируются документальные подтверждения. Есть мнение, что этот конфликт должен изменить гуманитарные представления Запада о правилах войн вообще, о правах мирного населения и способах его защиты. Есть обида на Запад, который не понимает проблемы; очень ироническое восприятие прилетевшего миротворца Саркози, которого дразнят теперь Николя де Фюнес. Есть отношение к каждому своему погибшему военному как к личности: биографии, семейные фото- и видеоархивы транслируются каждый час; это очень молодые люди. Как выглядят тела погибших арабов, в том числе детей, по телевизору тоже показывают, и показывают, как раненым арабам помогают израильские врачи. Никакой пропагандистской идеи великого Израиля, всем и так все понятно. Это и без сионистской идеологии консолидированное общество, связанное не единством взглядов, а единством проблематики — исторической, геополитической, военной, ситуативной, необходимостью выживать; это очень маленькая география, не больше Московской области. Общество небогатое, богатеющее без помпы в последние годы. Тель-Авив, «белый город», памятник Баухауза, вполне затрапезный, слегка обшарпанный, в старом центре четырехэтажный, исключение — успешный, но скучно застроенный север. Местные шутят, что с самолета город выглядит как Нью-Йорк после бомбежки: новые высотки не более 20 этажей, разве это размах?

Средиземноморский по климату, типу городской жизни, темпераменту; естественный, без напыщенности и жирка. Очень красивые молодые люди и девушки, уверенные, активные. Пойдут в армию, понимая, зачем и почему.

Автор – поэт, сотрудник Русской службы Радио Свобода


Другие колонки Елены Фанайловой:
Город В. и город W., 21.11.2008
История болезни вампира, 10.11.2008
Темные времена. Болдинская осень, 17.10.2008

КомментарииВсего:3

  • nonodada· 2009-01-25 18:04:21
    А пойдут эти красивые и уверенные в себе девушки и юноши в армию вот за этим - http://www.dailymotion.com/video/x82n0r_bombardement_news
  • alef_lamed· 2009-01-28 00:03:48
    "Очень красивые молодые люди и девушки, уверенные, активные. Пойдут в армию, понимая, ..."
    -- слишком гламурно для реальности. "Умоляю, мой друг, не говори красиво".
  • newvju· 2009-02-26 10:53:34
    Правильно - все понимают, что происходит. И что это если и кончится, то не при нашей жизни и не при жизни наших детей. Значит, пытаться выжить надо как-то иначе. Надо искать выход, а не воевать, "понимая, зачем и почему"... Это чёртово понимание ничего не меняет. Те, кто видят бесплодность существующих решений - просто отказываются убивать. http://www.openspace.ru/art/names/details/7914/ В силах человека-разумного отказаться делать то, что лично для него невозможно. Мне известны все доводы против этой точки зрения. Мы не можем осуждать убийство, убивая. Это нонсенс. Каждый знает, насилие может породить ТОЛЬКО насилие. Мало нам его? Что ж, будет ещё... И так - по нарастающей. Пока мы не будем действовать планомерно, очень медленно, с неудачами - пусть - но иначе. ИНАЧЕ. Не убивая.
Все новости ›