Пуля с горы

Опытом игры в преферанс делится главный редактор «Коммерсантъ-Weekend-СПб» СЕРГЕЙ ПОЛОТОВСКИЙ

Имена:  Сергей Полотовский

За столом нельзя есть. Это не главное правило, но важное. Кофе — да. Виски — да. Курить — в большинстве случаев тоже да, а иначе это ущемление прав человека. Но вот если проголодался — терпи. Или попроси сделать перерыв и быстренько перекуси в стороне от пули. Преферанс мужская игра. В своем пределе мужчина — герой. Вы когда-нибудь видели, чтоб крепкий орешек уминал оладьи с кленовым сиропом? Чтоб Сталлоне хрумкал «Цезарем» со свежепойманной курицей? Чтоб губернатор Калифорнии разделывал судака? То-то же. Герои не едят.

Я все это знаю, потому что давно играю в преферанс. На уровне фольклора, что такое преф, знают почти все. Но и только. А если копнуть глубже, увидите сложную систему с несколькими конкурирующими интернет-сообществами, беспроводными взаимозачетами, негласным и гласным этикетом. Организовано это дело по уму. Уж получше, чем в системе народного хозяйства. Некорректное поведение не просто осуждается, но и тут же приводит к наказанию нарушителя. Сознательно посадил партнера на висте — жди обратки; не отдал долг — тебе тоже не сразу отдадут да и играть в следующий раз, возможно, не сядут; транслируешь агрессию, вызываешь неприятные эмоции — весь стол будет играть против тебя.

Именно поэтому за игрой не стоит есть. Болтать тоже не следует. Но это все равно как сказать, что оркестр обязан играть слаженно и никто не должен фальшивить. Или что власть не может быть коррумпирована. То есть любые слова, кроме системных заявок: «пика», «трефа», «пас», «мизер», «вист» — в идеале лишние. В прекрасном мире, где никто не пытается занять чужое место, а по телевизору транслируют только Стивена Фрая, преферансисты молчат. В действительности они, конечно, трындят. Обратно пропорционально классу. Любители, собравшись на дружескую пульку, обязательно начнут с анекдота. Карту они будут разглядывать приблизительно полчаса, крякая и охая. «Ой, ну что же вы со мной делаете!», «Ну разве ж можно такое сдавать! Руки ему пообрывать», «Да-а… ситуация». Каждую взятку надо будет переворачивать, чтобы посмотреть, какие же карты только что ушли. Попытки изучить более старые взятки будут решительно пресекаться, но только до поры до времени. Раздумье, замах руки и, наконец, ход. Как правило, неверный.
После сдачи любители обсуждают карту: «У меня, значит, пятьдесят от короля пик, дама, валет, девять бубей, десять треф и восемь, валет червей» — «А у меня…». Почему-то каждый расклад они считают уникальным, а свою задачу видят в том, чтобы донести до партнеров весть о чуде, которое только что стряслось.

Этим милым увлекающимся людям невдомек, что, во-первых, по-настоящему красивые расклады случаются редко, а все, что они с упорством рассказывают, — тривиальные будни преферанса. Во-вторых, те, кому надо, их карту давно уже посчитали, и нет смысла ее называть. В-третьих, пора играть следующую сдачу, время — деньги. В-четвертых, это в принципе мало кому интересно. Они, как Вийон, пытаются вернуть вчерашний снег: все, вода испарилась, пошел круговорот, сейчас выпадут другие картинки.

Профессионалы, напротив, не только не болтают, но даже позволяют себе цезуры. Ну, типа, свойство культуры пропускать звенья, и так все понятно. Торговля может звучать следующим образом:

1-й: Пика.
2-й: Восемь треф.
3-й: Пас.
1-й: До червей.

Отдельная головная боль — кибицеры. То есть все, кто не участвует в игре, а сидит, стоит рядом. Идеальный кибицер нем. Даже после сдачи. За попытку что-нибудь сказать во время розыгрыша могут попросить денег, а потом выйти. Если вы кибицер и вас со всеми участниками контракта связывают теплые дружеские узы или вы пользуетесь непререкаемым авторитетом в игроцкой среде, тогда, конечно, вам позволено чуть больше. А иначе — ну помолчите или, раз вы такой умный, садитесь сами за стол.

Многие спрашивают про криминальный характер преферанса и вообще подпольных игр. Бывает. В основном по экономической части. Как правило, хорошо играют в преферанс бухгалтеры и финдиректоры. То есть нравы все-таки мягкие. Матом ругаться обычно не возбраняется. Хотя вот, к примеру, глагол «опарафинить» не в каждой компании уместен. И слава богу.

Ставки самые разные. Ну действительно, самые разные. Своими глазами видел людей, которые в подпольном заведении шпилят пулю по пятьдесят копеек. Так они за вход больше заплатят. Старшие товарищи поведали, что в Москве в ужасно закрытых местах пишут по двести долларов за вист. При том что триста вистов туда-сюда вроде и не расход, а тысячу вистов можно засадить на ровном месте, это многовато.

Нормальные коммерческие пули играются по десять, по двадцать рублей. Тридцать — уже событие.

Однажды я сел играть по два доллара. С двойным вистом на подсаде. Жизнь заставила. Выиграл тысячу вистов. Проигравший мялся, жался, предлагал: половину суммы на месте, и забудем. Потом куда-то исчез. Ситуация осложнялась его и моей иногородностью и тем, что видел я его третий раз в жизни. Получалось, что карточный долг уже не свят, что система не работает, что теневой мир организован так же бестолково. Недели через две мне позвонил абсолютно третий человек, а еще через неделю мне доставили конверт с двадцатью хрустящими франклинами. Расспросы абсолютно третьего человека ни к чему не привели, но закралось сомнение, что система все-таки работает.

А система крупная. В России в пивных барах, клубах, помещениях при казино, задних комнатах дорогих ресторанов каждую неделю мелкими цифрами заполняют хитро расчерченные листы. Преферанс такой же символ русской жизни, как вобла и АК-47. Но не все же знают, что вобла — это каспийская плотва, а у автомата Калашникова шептало одиночного огня расположено... в общем, где-то оно там есть. Так и здесь. Большинство играет плохо. Да я и сам часто ошибаюсь, но я хотя бы не ем за столом и играю молча.