На круассанчики

ДИНА БАТИЙ расспросила врача, бизнесмена, продавца бытовой техники и студентку, почему они жульничают и воруют

 

Врач

Я закончил медицинский институт еще при советской власти, когда взяточничества не было, только чистая медицина. Я был молод, и, естественно, мне хотелось достичь чего-то высокого, стать профессором, разрабатывать новые методики лечения.

Все началось после перестройки. В 1996 году совершенно не было денег, зарплат не выдавали, и с тех времен началось тотальное взяточничество. Тогда это было обоснованно, потом ситуация изменилась, а привычка брать взятки так и осталась.

У меня, врача высшей категории, доктора медицинских наук, официальная зарплата, с пятью-шестью дежурствами в месяц — 17 тысяч рублей. А сколько зарабатывают люди ниже рангом? А жить-то хочется. Хочется куда-то съездить, нужны деньги на жизнь, на круассанчики. А где деньги брать? Система вынуждает брать.

Можно, например, сделать операцию открытым методом, а можно — через проколы, лапароскопически. Государство закупает оборудование для второго вида операций и запрещает за них брать деньги. При этом больница зарабатывает хорошо на таких операциях, но врачам-то зарплату не поднимает. Деньги идут главному врачу. Наша главврач раза четыре в год ездит на зарубежные юга. По слухам, ее зарплата — полмиллиона в месяц.

Я чувствую моральное право брать деньги с пациентов, да, я оказываю услугу, не делаю огромный разрез, а делаю маленькие прокольчики. Народу легко мозги запудрить: бесплатно мы тебя разрежем, но если хочешь, чтобы все было красиво, давай плати. Для меня это тягомотно и более затратно в плане моих сил, потому что это более кропотливая операция. Я трачу свой человеческий капитал, свои знания, умения.

Конечно, страшновато, но не пойман — не вор. Отработана схема, как брать и где. Я знаю, что надо брать наедине, чтобы никто рядом не стоял. У нас был случай, когда доктора взяли, вернее, начальство его сдало, потому что он, мягко говоря, оборзел. Ведь все равно надо придерживаться каких-то этических норм. Помню, одна бабушка подарила мне полотенце, и я понимаю, что большего она дать не может, и это было настолько дорого — ее внимание. А у него ничего святого, бабушка — не бабушка, давай деньги. Засняли, как ему дали взятку, а потом повязали. Посадили, полтора года отсидел, теперь торгует шубами вместе с женой.

Сначала мне было тяжело, переживал, хотелось что-то сделать. Но потом я осознал, что эти никому не выгодно. Например, я занимался щитовидной железой — это очень благодатная область в плане развития коммерческой медицины. У пятой части населения в щитовидной железе есть узлы, но они доброкачественные, их не надо оперировать. С такими узлами можно жить лет двести, пока они не начнут действительно беспокоить. Но находят по УЗИ узел и начинают вешать лапшу на уши, и это легко, потому что любое узловое образование в организме люди расценивают как рак. Самый благодатный контингент для такой разводки — женщины 30—40 лет.

Моя докторская диссертация была посвящена как раз ограничению показаний к операции. Я доказал, что не более 10% всех узлов, которые обнаруживаются, надо оперировать. И тогда у меня произошел конфликт с одним человеком, который держит у нас коммерческую структуру. Они там всех убеждают идти на операции, большие деньги с этого имеют.

У меня все-таки в работе приоритет — помогать людям. Другой приоритет — профессиональный интерес, хочется всегда помогать по-новому. Я специально приезжаю на конгрессы, чтобы узнать что-то из разработок, а потом возвращаюсь, и меня начальство ругает, что опять я что-то задумал, надо деньги мне давать, покупать инструменты. Апатия начальства давит. Я даже скрываю, что еду на конференции, беру отпуск за свой счет.

Если повысят зарплату до 2-3 тысяч долларов, все равно, думаю, врачи будут обманывать. Систему поломать надо, она на всех уровнях поражена взяточничеством. Чтобы ее исправить, надо поколение, которое сейчас работает, лет с 25 до 60, все убрать. А кого на их место поставить — не знаю.


Бывший бизнесмен

Когда я только открывал свою компанию, у меня была иллюзия, что теперь-то я смогу справедливо оплачивать труд людей. Но потом быстро понял, что надо с государством играть в финансовые игры.

Сейчас весь бизнес построен на схемах черного обналичивания, потому что это намного выгоднее, чем платить белую зарплату. Все это пошло от советской власти, мы наследники советского строя. Он только немножко мимикрировал под капиталистические отношения, но уродливость форм осталась. Желание платить человеку в конверте — очень сильное. Но тут и большие интересы государственных лиц.

Может, какие-то сферы бизнеса могут от этого отойти, но они должны быть очень прибыльными. В нашем бизнесе — market research — основные затраты, 50%, шли на зарплаты людям, интервьюерам. Если мы заплатим 75%, то нам надо закрывать компанию. Мы же еще на конкурентном рынке, боремся за клиента, и так как все обналичивают, все выставляют одни цены. Если мы перестанем обналичивать, наша цена вырастет на одну треть.

Мы получаем деньги на счет, а не в кассу, этот оборот должен быть ясен государству. За официальное обналичивание надо отдавать около 50% государству. Система налогообложения у нас такая казуистичная — ты платишь вперед за то, что было раньше. Мы с бухгалтером голову над ней ломали. Понятно, что государство хочет тебя объегорить, и все время играешь с ним в разные игры.

Чтобы обойти налоги, делаешь липовый договор с липовой фирмой, заказываешь им услуги, которых она не делает. Она берет себе какой-то процент, а остальную сумму отдает чистым кэшем. Это противозаконно и, конечно, отвратительно. С другой стороны, такова устоявшаяся схема выживания бизнеса. Какие-то чиновники с этих схем кормятся, даже чуть ли не рекламы свои публикуют. Любая налоговая сразу видит все эти схемы, но не придирается, потому что у тебя есть охранная структура, которой ты платишь, и она подобные проблемы решает.

Ты едешь на какую-то точку, встречаешься где-то с этими бандитами, забираешь 50 тысяч долларов кэшем, тебя на месте могут шлепнуть... Пятьдесят тысяч — это же достаточная сумма, чтобы в Москве с жизнью расстаться. Но меня не страх мучил, мне морально было тяжело.

Это ужас. Я щепетилен в нравственном отношении, мне это мучительно. Я же еще верующий человек, и все время было ощущение, что я в состоянии греха, лжи, которую я не в силах разорвать. На мне лежала ответственность за компанию, за людей, которые в ней работают. У меня был такой раздрай — хочу делать честно, но не могу. Следовать закону ты объективно не можешь, иначе придется закрывать компанию, искать другую работу.

Мои приятели не относились к этим махинациям драматически. Такие правила: волчий мир — волчьи законы. Государство нас мучает, дерет с нас три шкуры, а мы от него таким способом уворачиваемся. Но я мучился, не мог эту антиномию решить.

Я с течением жизни попал в такую ситуацию, мне надо и семью кормить, и бизнес не могу оставить, компанию не могу покинуть, я доверенное лицо, начальника подставлю, партнера. Не бросать же все, чтобы жить впроголодь? Хочется съездить за границу, машину купить. Потом, ты же доставляешь радость своим близким — жену свою любишь и, конечно, хочешь, чтобы она хорошо себя чувствовала.

Я считаю, что Господь снисходит к таким ситуациям, даже муки принимает. Подписываешь левый договор, не знаешь, как выйти из ситуации, молишься ему: «Господи, помоги, выведи меня». И он выводит в конечном счете человека, помогает ему. У меня это и грех был, и вынужденный грех, не поймешь что. Я мучился, исповедовался, но не знал, как это прекратить.

В итоге я сделал выбор и покинул бизнес после 13 лет работы. Но ушел, только когда нашел себе замену, почувствовал, что семья может держаться на плаву. Выходить из системы надо разумно, не разрушая ее.

Глобально надо менять всю систему, но непонятно, у кого на это хватит воли. В таких серых схемах заинтересованы и бизнес, и государство.

{-page-}

 

Студентка

Я всегда плохо относилась к тем, кто ворует. Я тогда помнила — это восьмая заповедь. За это, кажется, должны руки отрубать. До 20 лет твердо верила в Бога и ходила с родителями на церковные службы в православные храмы. Тогда я часто говорила: «Я никогда не», но в итоге так получилось, что все эти «никогда не» стали моими новыми кредо. Прошлое лето иссушило не только город, в котором я живу, но и меня. Мне как будто открылся новый мир, где нет Бога, нет заповедей, и жизнь — это голая пустыня, и все зависит только от меня, не от каких-либо сверхсил. Примерно тогда я решила, что буду жить по справедливости. Только каноны буду устанавливать сама. Воровство перестало казаться чем-то страшно грешным, наказуемым. К тому же, я не ворую из чужого кармана. Я обкрадываю систему, жертвой которой стала, которая сделала мою жизнь пустыней. Я хожу в продуктовые магазины и магазины одежды. В первом случае беру все, что мне захочется, — от самых дешевых сливок до мидий во французском соусе. Первое — по необходимости, второе — считаю, что имею право взять так, хотя бы потому, что никогда не потрачу столько денег на еду.

Конечно, зарплата 30 тысяч — это не так уж и мало. Но половину надо отдать за комнату. Еще 4 надо отложить за уроки французского. Еще 4 надо оставить на обеды в столовой. Еще одну на проезд. И одну на телефон кинуть. «Лишних» остается 5 тысяч. Но это без расчета платы за интернет и бытовой мелочи для дома. Вот и получается, что нельзя не брать вот так вещи.

Однажды меня поймали. Это было в «Глобус гурмэ». Взяла какой-то соус за 600 рублей. Хотела сделать друзьям оригинальный ужин. А на бутылке наклейка оказалась. Меня охранник останавливает и спрашивает: «Откуда?» Я ему: «Я у вас украла!» Он стоял, улыбался, потом позвал других охранников. Они препроводили меня в какую-то подсобку. Хватаясь за головы, они долго возмущались, что попасться на соусе — это просто нелепо. «Могла бы хоть что-нибудь съедобное взять», — говорили они мне. После всех нотаций они проводили меня до кассы, я купила этот соус, после чего они меня отпустили. Позже я у них бутылку газированной воды в футболке вынесла.

После этого случая я продолжаю набивать карманы едой и всякой мелочевкой из шмоточных магазинов. А что делать, когда порой просто нечего есть — пусто дома, и все тут. Хотя, по правде, я зачастую беру не только по необходимости — зайду в маркет, выберу самой дорогой шампунь, а оплачу булку. Почему? Опять же — иначе я его никогда не попробую, а ведь в этом роге потребительского изобилия еще столько всего неизведанного.

Я часто думаю — сколько мне нужно денег, чтобы перестать заниматься воровством. И до сих пор не пришла к какой-то определенной цифре. Что-то мне подсказывает, что бросить шоплифтерство будет не так просто, даже и при достаточном заработке. Это тоже своего рода наркотик. Заходишь в магазин — и бери абсолютно все, что хочешь, только вовремя проверь товар на наличие магнитной наклейки.

Каждый только и думает, сколько надо заплатить хорошему врачу, чтобы его приняли, сколько нужно доплатить консультанту, чтобы он чего плохого не посоветовал, сколько менту дать, чтобы отмазаться. Но на самом-то деле — честно жить можно. Примеров — с тысячи. Хотя бы мой папа. Состоит директором строительной фирмы. В лихих 90-х был в списке Forbes, входил в сотню миллиардеров страны, в 2008 году оказался на страницах «Коммерсанта», там, где маленькими буквами писали о новых банкротах. И никогда бы он ничего чужого не взял, да и подумать, что можно вот так зайти в магазин, набрать сумку... Нет, он лучше голодным останется. Однако я все-таки считаю, что одним святым духом сыт не будешь, надо как-то выживать.


Продавец бытовой техники

В городе, откуда я приехал, мы с другом управляли магазином. Пробовали работать честно, и дела у нас были очень плохи. Все же приходят, трогают товар, кнопки какие-то ломают — человеку ты ничего не предъявишь, а продавать товар по обычной цене уже нельзя. Каждые 3-4 месяца проходила инвентаризация, и у нас вычитали из зарплаты большие суммы. Маленький магазин теряет около 8 миллионов в год. Поэтому мы сами все чинили, переделывали.

Порой приходится собирать товар с нуля — из двух сломанных стиральных машин собирать одну и продавать ее как новую. Вроде цена ее должна снизиться, но руководство давит, и выставляешь ее по такой стоимости, будто это не б/у.

Виноваты сами люди — они не знают ничего и приходят спрашивать. А магазинам надо поднимать товарооборот, соответственно, приходится обманывать покупателей. К примеру, приходит человек, хочет просто пылесос, а мы предлагаем ему модели со всякими разными фильтрами, которые вообще не нужны. У человека всегда есть лишние деньги в кармане. Российские компании специально учат, как побольше денег извлечь из покупателей. В Европе такого нет.

У нас во многих магазинах идет упор на продажи дополнительной гарантии: смысла в этом сервисе нет вообще, те же условия, только более долгий срок. Зато это услуга, которую нельзя вернуть. Раз в полгода проводят специальные тренинги, на которых учат продавать эту гарантию. В кризис многие магазины за этот счет выжили.

Сначала я сильно переживал. Когда впервые продавал какой-то DVD-проигрыватель, почему-то так было стыдно, краснел даже. Постепенно такой обман входит в привычку. На меня же давили еще и люди сверху, и коллеги. Говорили, что если мы товар не продадим, то лишимся премии, лишимся из-за тебя, почему мы должны страдать из-за тебя?

Сейчас я уже не задумываюсь, хорошо делаю или плохо, просто работаю автоматически. Это моя стабильность. Я приехал из другого города: надо снимать квартиру, есть, а ведь еще хочется развлечься — походить по клубам, по ресторанам, машину хорошую купить. Все этого хотят — нормальная потребность человека. Значит, нужно больше продавать, чтобы были бонусы, высокая премия, карьерный рост.

Были, конечно, люди, которые бунтовали, хотели работать честно, но они ненадолго задерживались, потому что не нужны компаниям. Их либо увольняли, либо вынуждали уйти. Честно никакие фирмы не будут работать. Ведь многие возвращают товар, и он должен стоить дешевле, а кому выгодно так продавать? Поэтому цена обычная, а на самом деле товар уже б/у.

Бывает, жалко людей. Но, с другой стороны, этим людям плевать на меня. Почему я должен заботиться о них, если им на меня по фигу? Многим продавцам выносят мозг своими вопросами, что это за кнопочка, как это работает? Есть же интернет, википедия — посмотрел, пришел, ткнул пальцем и купил. А когда вот так достают, ты уже негативно смотришь на человека и думаешь: «Вот ты мучаешь меня сейчас, значит, расстанешься с деньгами», — и начинаешь человека раскручивать, навязывать всякие ненужные дополнительные услуги, аксессуары и т.п. Или, наоборот, девушка нравится, ты ее подводишь к хорошей вещи по нормальной цене. Человеческие отношения везде присутствуют.

Я хочу стать руководителем, чтобы общаться с людьми только по поводу крупных заказов — это намного прибыльнее. Там, конечно, больше цена ошибки. Зато с мошенничеством, откатами уже можно бороться. От них всегда можно отказаться, чтобы не завязнуть в этой системе. Хотя пока я не верю, что если я стану честнее, то все изменится.

Раньше все думал, как можно изменить мир, но пришел к выводу, что никак. Я отдельно ничего не смогу, даже весь средний класс не сможет. Нужно, чтобы это шло сверху.

Нужно менять всю структуру продажи, нужно менять весь кодекс, правительство. ​