Кто боится человека с крестом

Православие — не одни лишь бородатые фашиствующие антисемиты с топорами, дающие по морде геям и громящие выставки концептуалистов, утверждает христианин ФЕДОР СВАРОВСКИЙ

Имена:  Федор Сваровский

Отношения Православной церкви и либерально настроенной общественности никогда не были и не будут простыми, потому что это отношения враждующих сторон. Противостояние это существует в России уже лет сто пятьдесят. Такова традиция. Но часто современные претензии к Церкви строятся не на фактах, а на воображаемых угрозах, на символах, не имеющих отношения к православию. Попробую в этом немного разобраться. Возможно, мне удастся кого-нибудь убедить, что многие из этих опасений безосновательны.

Бородатые идеалисты

Итак, почему Церковь раздражает внешних людей?
Для человека православного это важный вопрос, потому что антицерковный настрой большой части русской интеллигенции во многом обусловил гонения на христиан, организованные советской властью и отличавшиеся высокой эффективностью. Советские лидеры первого и второго поколений и были в основном представителями либеральной интеллигенции. А коммунизм — это порождение либерального сознания.

Неприязнь и раздражение по отношению к Церкви, думаю, обусловлены тем, что в либеральном сознании ведущая философская парадигма — материализм. С точки зрения материалиста любое религиозное учение — ложь. А Православная церковь — организация, построенная на лживой доктрине, но при этом еще и очень большая, влиятельная и живучая (вспомним те же советские гонения, когда количество епископов в России удалось сократить до трех человек, но церковь все равно оправилась). Такое положение дел не раздражать не может. Бородатые идеалисты в таком количестве испугают кого угодно.

Взаимное недоверие

В свою очередь, члены Церкви часто воспринимают внешних людей как потенциальную угрозу собственному образу жизни. Приведу пример из пережитого. Когда-то, когда я еще жил в эмиграции, у меня возникли проблемы с квартирой. И месяца три-четыре я прожил у друзей — женщины и мужчины, находившихся в фиктивном браке. Женщина, моя большая подруга, была православной. Мужчина был неверующий. А комнат в квартире было всего две. И моя подруга попросила, чтобы мы спали с ней в одной комнате, мотивируя это тем, что при всем уважении к фиктивному мужу она предпочитает спать в одной комнате с христианином. И действительно, разделяя со мной спальню, она могла быть уверена в том, что я не только к ней приставать не буду, но даже не позволю себе изучать ее формы.

Жизнь неверующих регламентируется исключительно государственными законами и их личными представлениями о том, что можно и что нельзя. Жизнь христиан, напротив, четко регламентирована Писанием и учением Церкви, они знают, что за ними всегда наблюдает Бог — третья сторона в человеческих отношениях. Люди боятся согрешить, и в этом есть определенная гарантия. Неверующие же никаких гарантий третьей стороне не дают.

Есть масса и других мелких сложностей. Жизнь православных зависит от годового круга богослужений. Учитывая, что государство у нас светское и религиозные посты и праздники, кроме Рождества, никак не поощряются государством, православные вынуждены, как и все, ходить на работу и выполнять бок о бок с неверующими повседневные обязанности. Так образ их жизни становится очевидным для окружающих.

Я, например, никогда не афишировал на работе, что я православный. Но рано или поздно это становится заметным. Допустим, в постные дни, отправляясь на обед вместе с сотрудниками, я ищу соответствующие блюда, и они это замечают. Во время Великого поста я стараюсь игнорировать шумные общественные мероприятия. И это тоже заметно. Некоторым все равно. А некоторых это, конечно, раздражает. Кому понравится, если человек начинает вести себя не так, как все?

Еще одно заметное трение — вопрос о браке. Православные не могут вступать в брак с некрещеными, а нормы благочестия исключают возможность добрачной связи. Когда, скажем, неверующий юноша пытается ухаживать за православной девушкой, между ним и девушкой, между ним и ее родителями могут возникать серьезные конфликты.

И таких проблем десятки.

Палачи и инквизиторы

В либеральной культуре традиционно присутствует пугающий образ, отталкивающие символы Церкви. Они обозначают Церковь как единство, без разделения на католицизм и православие. Примеры: инквизиция, крестовые походы, самоистязание монахов, мрачные капюшонные шествия. Все эти шаблонные образы не имеют ничего общего с православием. И тем не менее. Приведу пример.

19 сентября Виктория Никифорова опубликовала на OPENSPACE.RU статью «Казнить нельзя смотреть» о сайте некоего «Фонда информационной безопасности», где предлагается программа, позволяющая определить степень полезности тех или иных фильмов для православного христианина. В статье Никифоровой есть такая строка: «Советская цензура — это просто семечки по сравнению с новой инквизицией».

Ну и при чем здесь инквизиция? При том, видимо, что Церковь ассоциируется у автора с инквизицией. Только и всего. Для конфликтной риторики сгодится.

Нужно оговориться, что все это объясняется простой неосведомленностью неверующих о церковной культуре. Но чтобы познакомиться с этими предметами, обычно нужно почувствовать интерес к православию.

Получается замкнутый круг: не интересующиеся православием не знают его, а интересующиеся обычно уже принадлежат к нему. Мне кажется, введение в школе такого предмета, как история традиционных для России конфессий, могло бы помочь решить эту проблему и как-то облегчить коммуникацию между верующими и неверующими гражданами нашей страны. Но неверующие выступают категорически против введения такой дисциплины. Почему? Если история русской Церкви — часть национальной культуры, то почему ее не изучать? Думаю, речь идет о продолжении традиционного конфликта между либеральной интеллигенцией и Церковью.

Малиновый звон и реставрация

Православные священники в составе демонстраций коммунистов, разгром выставки в Сахаровском центре, награждение орденом «Знак материнства (I степени)» бывшей жены Романа Абрамовича Ирины, и т.д. и т.п. Все это правда. И у людей, более внимательно относящихся к православию, неприязнь вызывают современные проявления православной культуры.

Конечно, мало кому нравятся телепередачи, полные колокольного звона, тетенек в платках и нравоучительных речей бородатых мужчин с крестами. Мало кому симпатична стилизованная под гипотетический елейный старорежимный говор речь некоторых православных деятелей.

Поверьте, эти явления не нравятся и многим православным. И я не люблю нарочитые колокола и нарочитое использование церковнославянских слов.

Но, к сожалению, живая культура Русской православной церкви практически умерла. В советское время количество активных носителей церковной культуры настолько сократилось, что о какой-то естественной преемственности говорить не приходится. И сейчас члены РПЦ пытаются стихийно создать новую православную культуру. Некоторые хотят реставрировать утерянные элементы. К сожалению, никакая реставрация не бывает идеальной. Очень часто она выглядит подделкой.

Должен признаться, что эстетически во всех вопросах, не касающихся благочестия, мне и многим моим православным друзьям ближе культура мирская, та европейская культура, которая нас окружает.

У всех по-разному

Если христианин не монах, то его повседневная жизнь происходит на фоне светской культуры. И практически любой православный вынужден по собственному разумению примирять в себе эти два культурных поля. Каждый старается разобраться с этим вопросом по-своему. Кто-то решается на полное отрицание светской культуры. Кто-то «соблазняется» ею и пытается внести ее элементы в религиозную жизнь. Кто-то старается найти золотую середину. Отсюда, кстати, возникают такие смешные формы оценки светской культуры, как сайт, описанный Викторией Никифоровой.

Кто-то из православных видит скверну в фильмах Феллини, а кто-то смотрит канал «2x2». («Я бы не сказал, что абсолютно все мультфильмы, которые идут на телеканале «2x2», являются безнравственными, вызывающими», — сказал агентству «Интерфакс» руководитель службы коммуникации Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата (ОВЦС МП) священник Михаил Прокопенко.)

В своей повседневной жизни, вкусах, нерелигиозных убеждениях современные православные очень неоднородны.

Симфония невозможна

Еще один важный вопрос, который так беспокоит людей, это возможности сотрудничества Церкви и государства. Мол, Церковь ищет сближения с государством для установления контроля над частной жизнью граждан.

Безусловно, подобострастное отношение некоторых представителей Церкви к нынешней власти может вызвать неприязненные чувства у людей неверующих, как, кстати, и у православных. Но утверждение, что Церковь ищет слияния с властью, несостоятельно. Государство — часть тварного мира, идущего к краху, к воцарению Антихриста. Земная часть Церкви — духовная мистическая организация, целью которой является исключительно лишь приближение людей к Богу, обожение человеческой природы, спасение человеческих душ, подготовка ко Второму Пришествию. Очевидно, что подобные цели для государства звучат смехотворно. Государство — аппарат управления и подавления. Жесткие государственные интересы и пути их реализации редко соответствуют нормам христианского благочестия. Где же платформа для слияния?

С православной точки зрения, это государство при помощи недобросовестных или заблуждающихся членов Церкви иногда пытается использовать ее авторитет для своих нужд.

И это очень плохо для православия, потому что основная миссия Церкви по отношению к внешнему миру — это проповедь Евангелия. Компрометирующие Церковь связи с откровенно бесчестными, коррумпированными, жестокими политиками затрудняют распространение нашей веры.

Конечно, когда-то, до всех революций и перемен, существовала идея Симфонии, сотрудничества Церкви и православного государства. Однако условием нормального функционирования Симфонии было совпадение государственных и административных границ в рамках православных государств. Государства эти были практически монорелигиозными и мононациональными. Теперь этого нет и уже не будет. Мы живем в изменившемся мире. Симфония невозможна.

Жалкий процент

И, наконец, самое важное лекарство от страхов — количество православных. Этот фактор, по-моему, решающий. Православных бояться просто смешно, потому что их микроскопически мало. Несмотря на потешные статистические данные и опросы, в ходе которых выясняется, что православными себя считают не менее 60% населения страны, на самом деле исповедуют православную веру, участвуют в таинствах и подчиняются церковной дисциплине, как мы видим из тех же опросов, 1—3%.

Зная манеру статистиков завышать позитивные данные, я бы предположил, что количество активных православных не превышает 0,5—1% от населения. Неужели кто-то считает, что такое ничтожное количество людей может коренным образом изменить ситуацию в стране, может вернуть самодержавие, организовать инквизицию и устроить, допустим, этнические чистки?

Думаю, мы, православные, должны признать, что вернулись к временам, подобным времени зарождения Церкви, когда первохристиане были в очевидном меньшинстве. Отличие лишь в том, что в первые три века существования Церкви христиане подвергались жестоким репрессиям, а нас нынешнее государство пока терпит. Но если это государство способно без наличия состава преступления посадить человека за решетку, если оно способно запросто забирать у своих граждан их частную собственность, то я бы особо не расслаблялся. Глядишь, и Церковь чем-нибудь не понравится.

Кстати, а вы знаете, что церковная собственность, отнятая советской властью, Церкви не возвращена, а лишь находится в безвременном пользовании? Вот вам, дорогие друзья, и Симфония.

Другие цели

Эта статья, несложно догадаться, тоже лишь частное выступление одного из православных христиан.

И мне лично кажется, что если Церковь действительно когда-то настолько сблизится с существующим государством и станет возможным введение всеобщей цензуры или каких-либо форм контроля, подобных инквизиции, за интеллектуальной деятельностью граждан, то, будьте уверены, нас ждет неминуемый раскол. Настоящие благочестивые христиане никогда не поддержат репрессий под знаменем Церкви или использования имени Господа для контроля за сознанием граждан. Повторюсь: у Церкви другие цели. Она «занимается» спасением душ и вечной жизнью. Государство в этих вещах не заинтересовано, особенно нынешнее.

А тому, кто думает о спасении своей души и вечной жизни, нельзя никого бить, даже если перед ним гомосексуалист при параде. Христианин не может ничего громить, даже если ему что-то очень не нравится. Христианин не может навязывать свою веру, потому что Христос, даже обладая такой возможностью, этого не делал.

В общем, прошу одного: не надо думать, что сомнительные поступки неких представителей Церкви отражают наше вероисповедание.

Как ислам, очевидно, не только ваххабиты и бомбы, так и православие не одни лишь бородатые фашиствующие антисемиты с топорами, дающие по морде геям и громящие выставки концептуалистов.

И не надо бояться человека с крестом. Он и сам чувствует себя в нашей стране неуверенно.


Еще по теме:
Должен ли куратор спрашивать разрешения у церкви?
Виктория Никифорова. Казнить нельзя смотреть
Против Сваровского. Реплика
Ксения Лученко. Сам дурак. Реплика на реплику

Ссылки

• Должен ли куратор спрашивать разрешения у церкви?
• Виктория Никифорова. Казнить нельзя смотреть
• Против Сваровского. Реплика
• Ксения Лученко. Сам дурак. Реплика на реплику