Нервный вечер

ЕЛЕНА РАЧЕВА о первом послевыборном митинге протеста на Пушкинской

Атмосфера на Пушкинской была нервной. Над площадью кружил вертолет, Страстной бульвар был забит автозаками, шлемы ОМОНа блестели под фонарями. Едва ли не впервые обыск у входа не был формальностью: при мне у группы футбольных фанатов забрали кастет.

От Болотной или Сахарова настроение собравшихся на Пушкинской отличалось разительно. Веселых плакатов почти не было, в толпе, кажется, даже не улыбались. Скандировали громче, кричали злее. От карнавала предыдущих митингов ничего не осталось, настроение площади было ближе к мрачной озлобленности Триумфальной 31-го числа.

— Выкинь одну гвоздику, — объяснял парень девушке с белым букетом. — Все-таки похороны, пусть цветов будет шесть.

В толпе обсуждали в основном выборы. Казалось, наблюдателем был каждый второй.

— Они мне говорят: садитесь вон там в углу. А я им: стою перед урной — и буду весь день стоять.

— Вывалили урну, говорят: если по закону, очень долго получится бюллетени считать. А я им: да вы не переживайте, мы не торопимся.

— Если бы у меня хотя бы право совещательного голоса было…

Красивая молодая пара держала на вытянутых руках плакат: «Вчера наблюдатель Антон добился от УИК пересчитать количество бюллетеней. Так Путин потерял 250 голосов. А что вчера сделал ты?»

— Их выборы — фарс, их власть — нелегитимна. Мы требуем реформ. Мы требуем честных выборов! — кричал с трибуны сопредседатель ПАРНАСа Владимир Рыжков.

— Я вчера была в тюрьме, я была в Бутырке, — говорила журналист Ольга Романова, — 90 процентов были «за» Путина. В тюрьме знают, кто тут пахан.

— Вчера мы впервые видели слезы диктатора, — кричал член «Солидарности» Илья Яшин. — Вы видели слезы, когда утонул «Курск»? Когда был Беслан? Когда были взрывы в метро? Нет! Это были слезы страха! Посмотрите вокруг, сколько полиции, войска, ОМОН! С кем он собирается воевать? Он боится! Разве так защищают победу на честных выборах?

Толпа откликалась дружным «Не-е-ет!».

Про «слезы диктатора» говорил практически каждый оратор. «Дораскачивали лодку. Наша крыска расплакалась», — было написано на одном из плакатов. Но если на предыдущих митингах одним из главных героев был Чуров, то теперь вместе с Путиным с трибуны вспоминали Тимченко и братьев Ротенбергов, про перевыборы никто не упоминал, и громче всего скандировали: «Путин — вор».

Люди слушали, не двигаясь. Ходить по площади было невозможно, Пушкинская явно не вмещала всех. Из середины толпы не было видно сцену. Казалось, никто не понимает, кто именно сейчас там, но это никому и не интересно.

Сразу же, с первых слов на трибуне, откуда-то слева, из самой середины толпы начали доноситься крики и свист. Провокаторы стояли небольшой сомкнутой группой, защищенные с тыла синими туалетными кабинками и окруженные сплошным кордоном фотографов.

— Пу-тин! Пут-ин! — незатейливо скандировали они.

— Путин — вор! — отозвались стоящие вокруг. Общий крик заглушил и провокаторов, и выступление на трибуне. Провокаторы словно оказались внутри сплошной стены крика, отделенные им.

— А может, просто побьем их?.. — неуверенно обсуждали рядом.

— Мес-то «на-ших» у па-раши! — начал скандировать кто-то. Лица провокаторов были угрюмы. На нашистов провокаторы не тянули. Так скорее должны были выглядеть рабочие из провинции, которым объявили, что в выходной опять надо ехать на митинг в Москву.

— Иду на Пушкинскую по Страстному, вижу: колонну ведут, — позже рассказывала знакомая. — Мужики лет под сорок, все с бело-сине-красными ленточками, угрюмые. Догнала последнего, спрашиваю: а вы кто? Говорит: "А мы, женщина, провокаторы". И дальше пошел».

…Выступление координатора «Левого фронта» Сергея Удальцова анонсировали длинно: «Он не был с нами на митинге 5 декабря: он сидел. Он не выступал на Болотной — он держал голодовку. Он не выступал на проспекте Сахарова — он сидел… И вот теперь он здесь!»

— С телеэкранов нас убеждают, что у нас прошли честные и чистые выборы, — говорил Удальцов. — Тогда какого черта Москва оккупирована войсками?.. Я никогда не признаю эти выборы честными. Мы не можем признать эту власть легитимной и законной… Они сегодня весь центр наводнили войсками и думают, что кто-то куда-то будет прорываться. Нет. Мы не дадим им этого шанса. Хватит приходить и уходить. Не знаю, как вы, но я сегодня никуда не уйду. Хватит. Я пришел на Пушкинскую площадь и никуда с нее не уйду, пока не уйдет Путин.

Площадь замерла. Повисшее молчание было физически ощутимо.

— Прикольно… — восторженно выдохнул подросток около меня.

Через несколько минут депутат Илья Пономарев объявил «бессрочную встречу с депутатом Госдумы» (то есть с ним). Стало понятно: вечер только начался.

…Алексей Навальный выступал, как опытная поп-звезда, которая начинает со старых любимых хитов и всегда дает публике самой допеть последнюю строчку куплета.

— Кто здесь власть? — раскатисто кричал он.

— Мы здесь власть! — восторженно откликалась площадь.

— Жулики и воры…

— Пять минут на сборы!

— Мы заставим их жить по закону! С завтрашнего дня мы создадим универсальную пропагандистскую машину, которая будет работать не хуже «Первого канала», но рассказывать правду. Нам не надоест выходить на митинги. Мы будем вести мирные акции гражданского неповиновения и добьемся того, что через полгода человек из любого маленького городка при слове «Путин» будет вспоминать слово из трех букв. Второе из тех, о которых вы подумали!

— Во-о-ор! — взорвалась площадь.

— Ну, Леша! Ну, Леша зажег! — подпрыгивали от восторга двое молодых людей рядом со мной.

После выступления Навального, как после хедлайнера, публика потянулась в метро.

В ближайшем кафе закончился кофе. Как на водопое в джунглях, рядом сидели люди с белыми ленточками, люди с ленточками-триколорами, люди в имперских шарфах и люди в бронежилетах.

По залу пронесся наряд полиции, растолкал очередь и скрылся в мужском туалете.

— Все, бл…, уходим. Наших с поста снимаем. Собираемся на раёне, ты понял? На раён все, бл…, едем! — орал в трубку человек в черной куртке. Кажется, это был бригадир провокаторов.

К девяти вечера (официально митинг должен был закончиться в восемь) площадь почти опустела. Сбившись группами, несколько сотен человек обсуждали, будет ли продолжение, фотографы неприкаянно бродили вокруг фонтана.

Вдоль Страстного выстроились грузовики с солдатами Внутренних войск. Проход в сторону Петровки оказался перекрыт снегоуборочными машинами. Вертолет неотлучно кружил над площадью. На сцене почему-то включили группу «Ария». Атмосфера становилась все тревожней.

Сергей Удальцов начал первый. Внезапно он спрыгнул в фонтан посреди площади и забрался на высокую чашу фонтана.

— Мы не уйдем, пока не уйдет Путин. Мы люди стойкие, а значит, простоим до утра. Утром придут другие неравнодушные москвичи, — объявил он.

Неравнодушные москвичи отозвались веселым свистом.

Несколько секунд Удальцов с мегафоном стоял в фонтане на манер «Девушки с веслом». Следом за ним внутрь прыгнули Илья Пономарев, Илья Яшин и Алексей Навальный.

По площади пронесся вздох: Навального в фонтане не ожидали. Стало понятно: разгон митинга — дело времени.

Чуть в стороне у туалетных кабинок стояла очень замерзшая девушка лет двадцати. В руках она держала маленькую табличку: «Меньше 50% реально = второй тур». Вид у девушки был несчастный, напуганный, но непреклонный. Было понятно: неизвестно, как Навальный, но она точно не уйдет.

— Где они ходят? Быстро сюда, бл…! — орал в рацию один из полицейских.

ОМОН появился минут через десять. Цепь «космонавтов» протянулась со стороны Тверской, выстроилась вдоль всей правой стороны площади и застыла. Синхронно, с точностью метронома омоновцы вдруг начали отбивать ритм дубинкой по пластиковому наколеннику. Гул от дубинок смешался с шумом вертолетного винта.

— Полиция с народом! — попадая в ритм дубинок, начали скандировать в толпе.

Разгон начался минут через пятнадцать. К этому времени ОМОН оцепил весь периметр площади. Цепь «космонавтов» паровозиком прошла вдоль бортика фонтана, оттеснив к краю площади всех, кто был в центре. Митингующие легко обогнули цепь и вновь окружили фонтан. Казалось, «космонавты» остались на краю площади совсем одни.

— Это — встреча с депутатом Госдумы, вы не имеете права нас разгонять! — закричал с фонтана депутат Илья Пономарев.

— Девушка, возьмите книгу об индийской философии, — протянул мне брошюру расслабленный человек с лицом кришнаита.

Чуть в стороне две юные девушки невозмутимо вели соцопрос собравшихся на протестный митинг.

— Я, наверное, у вас совсем офисным хомячком получился, — расстраивался их респондент.

— Палатки будут, — заверил окружающих Удальцов.

ОМОН снова двинулся в центр площади.

— What will happen here in a few minutes? — в ажитации кричал в микрофон корреспондент Russia Today. Всем остальным, похоже, казалось, что ответ очевиден.

Цепь омоновцев начала рассекать людей вокруг фонтана на сектора и выдавливать в сторону Тверской. «Космонавтов», кажется, было уже больше, чем митингующих. Они были везде и давили со всех сторон. Толпу вытеснили на ступени переходов метро.

— Уважаемые граждане, спуститеся в метро, иначе мы к вам поднимемся, — снизу, из перехода под Пушкинской площадью, объявлял в мегафон полицейский.

— Фашисты! Полицаи! Не добили вас в брянских лесах! — визжа, набросилась на полицейского какая-то пожилая женщина.

— Полиция, помогите спуститься этим… — полицейский с мегафоном явно замялся, подбирая слова, — этим уважаемым гражданам.

— Урод! Фашист! — Женщина бросилась на стоящего ближе всех омоновца. Забрало его шлема было поднято, и было видно молодое растерянное лицо. — Чтоб ты сдох, сволочь! — Голос женщины срывался на визг, парень в шлеме смотрел на нее, как школьник, который не понимает, за что на него орет учитель. Казалось, больше всего ему сейчас хочется убежать отсюда как можно дальше.

Ступени перехода были скользкими. Скользя и чертыхаясь, кучка журналистов выглядывала из-за цепи ОМОНа. С площади доносился какой-то гул, предупреждения о применении спецсредств и запах гари (кто-то зажег файер). Затем по сугробам промчался отряд ОМОНа. Последний омоновец споткнулся и упал, из сугроба показались ноги и шлем: скафандр «космонавта» подняться уже не давал.

Еще минут через пятнадцать вниз на ступени вытолкнули часть людей, стоявших в фонтане. Алексея Навального, Илью Яшина, Евгению Чирикову, Сергея Удальцова и несколько десятков их сторонников погрузили в автозаки. Остальных вытолкали в метро. Спустя несколько минут на пустой Пушкинской площади остались только полиция, ОМОН и кучка журналистов.

Сбоку на площади курили двое полицейских начальников.

— Так сколько, говоришь, мы сейчас взяли? — задумчиво спросил один.

— Хрен его знает. Потом разберемся, — отозвался второй.

По сообщению ГУВД, 5 марта на разных митингах в Москве было задержано 250 человек.

Ссылки

• Алена Арташева. Красные уши, 06.03.2012
• Дмитрий Симановский. Питер предъявляет счет, 06.03.2012