Три вопроса о кризисе

Представители публичных профессий от ОЛЕГА КУЛИКА и ГЕНРИ РЕЗНИКА до ЭДУАРДА ЛИМОНОВА и ВАСИЛИЯ ШАНДЫБИНА отвечают на короткую анкету OPENSPACE.RU

Имена:  Андрей Битов · Василий Шандыбин · Виталий Вульф · Владимир Кара-Мурза · Генри Резник · Дмитрий Врубель · Дмитрий Ицкович · Игорь Маркин · Ирина Михайловская · Константин Боровой · Мария Бутырская · Сергей Сельянов · Эдуард Бояков · Эдуард Лимонов

1. Что вы испытали при известии о наступающем мировом кризисе?
2. Чем бы вы занялись, если бы были вынуждены искать себе заработок в другом месте?
3. По кому вы хотели бы, чтобы ударил кризис?

Ответы записали ЗОЯ МАШКОВЦЕВА, МАРИЯ СИДЕЛЬНИКОВА и ВЛАД ПОЛЯКОВСКИЙ

Олег Кулик, художник

1. В первую минуту я испытал холодящий страх, что теперь все рыночные механизмы разрушатся и голодные люди начнут бегать друг за другом с дубинками. Но затем я вспомнил про новый морозостойкий, рассыпчатый, сладкий сорт картошечки, выведенный моим знакомым в Тверской области.
Мое сердце успокоилось, и я понял, что смогу выжить даже после ядерной зимы.

2. Тем, чем я сейчас занимаюсь, я занимаюсь не ради заработка. Поэтому что бы ни случилось, я буду делать то же.

3. Я бы хотел, чтобы этот кризис ударил по всем нетерпеливым, недоброжелательным, бездуховным людям.


Эдуард Бояков, режиссер, художественный руководитель театра «Практика»

1. Я, конечно, не Джордж Сорос, который славен предсказаниями финансовых катаклизмов, но то, что мировую экономическую систему будет лихорадить все больше и больше, абсолютно естественный и очевидный процесс. Ведь просто так ничего не бывает, здесь сработали одновременно несколько факторов: война в Южной Осетии, падение цен на нефть, охлаждение политических отношений России с Америкой и с Западом. И дальше будет только хуже — трясти будет мировую экономику, так как Америка просто не справляется с ролью цивилизационного лидера, она не работает как проект. На наших глазах западный мир разрушается, и об этом надо вспоминать не только 11 сентября.

2. Я давно разобрался со своими потребностями и вообще с материальным миром, и, как бы громко это ни звучало, я от него не слишком завишу. Мне совершенно наплевать, в какой унитаз я хожу. Я могу прекрасно пописать и на природе или в деревенском сортире. И еще у меня есть мама под Тарусой, коровы, гуси, утки и огород. Мне все равно, где жить. А кризис художникам часто даже помогает.

3. Мы, люди, которые занимаются творчеством, должны почувствовать ответственность за то, что происходит в стране. Мы должны начать жить честно. Во время этого «пира во время чумы», который сейчас происходит и с арт-рынком, и с другими сферами искусства, куда поступают все эти бесконечные субсидии, может быть, кризис всех немного встряхнет, и заставит задуматься о каких-то забытых главных вещах.


Игорь Маркин, коллекционер, директор музея ART4RU

1. Настроение не очень хорошее. Кроме музея, я еще параллельно занимаюсь бизнесом. Так вот производство на рынке строительных материалов за последний месяц упало на 20%. Ведь все работают на кредитах, но прибыли нет, и соответственно кредит возвращать нечем. Поэтому катастрофические последствия могут быть даже при таком небольшом падении спроса, как сейчас. Но до искусства этот кризис пока не дошел. Хотя я разговаривал с галеристом Гари Татинцяном, и он сказал, что у него спрос упал. Но чтобы совсем упало «искусство» — это сейчас маловероятно, только если голод начнется.

2. Если компании разорятся, то могу, например, продавать картины из своей коллекции. Допустим, раз в три месяца. Думаю, мне этого будет хватать.

3. Он должен ударить по трудовым резервам в стране в дисциплинарных целях. Потому что зарплаты бесконечно растут, человек работать не хочет, переходит с места на место только в поисках больших денег. Это влияет на производительность труда, и предприятия терпят убытки. А так люди будут крепче держаться за место.


Владимир Кара-Мурза, журналист

1. Я вспоминаю события 10-летней давности, когда был дефолт 1998 года. В это время я работал на НТВ в программе «Сегодня в полночь». В пятницу у нас выходил выпуск «Тема дня», а дефолт, как вы понимаете, случился в понедельник. Передача была посвящена злободневной теме — возможности обрушения пирамиды ГКО (собственно, это и случилось в понедельник, слово «дефолт» Кириенко придумал только через два дня после произошедшего). Выступали Львов, Богомолов, представители оппозиции — Глазьев, Делягин. И, в общем-то, все склонялись к мнению, что коллапс скорее всего произойдет. После выхода передачи меня вызвал к себе Владимир Кулистиков, тогда главный редактор информационной службы НТВ, и устроил разнос. Сказал: «Зачем ты сеешь панику, эти академики просто не успели откусить от общего пирога, вот они и злобствуют. Никакого обвала на рынке не будет». Но в понедельник случился дефолт.

Ситуация сейчас очень напоминает 1998 год.

А заверения правительства — это просто смешно. О каком резерве идет речь? Если ежедневно «вливают» 40 млрд долларов в российскую экономику, то хваленого благополучия хватит на 14 дней. Потому что весь наш золотовалютный запас — это 560 млрд долларов. А дальше-то что?

Думаю, ничего хорошего не ожидается. Будут и очереди по ночам, и переклички. Нас заверяют, что вклады застрахованы. Но это как было при Гайдаре: положил ты себе на счет пять тысяч рублей, на которые можно было купить машину, и потом никто тебе не мешает спокойно снять эти самые пять тысяч, только теперь это стоимость одной поездки на трамвае. И сейчас человек тоже сможет получить свой вклад — только со временем на него можно будет купить одно яйцо, даже не десяток.

Американский кризис базируется на одной из сильнейших экономик мира, и там будет все урегулировано. А наш кризис — на прогнившей и сильно перекошенной экономике. Чего хорошего можно ждать?

2. Я восемь лет работал на НТВ без отпуска и не получил за это никакой компенсации. 9 месяцев на ТВ-6 и не получил ни копейки, потому что были арестованы счета. После этого еще 6 месяцев на телеканале ТВС — и тоже бесплатно. Хотя акционерами канала были богатейшие люди — Абрамович, Дерипаска — некоторые из них посчитали нужным лучше купить футбольный клуб, чем заплатить зарплату сотрудникам.

Так что я не гонюсь за длинным рублем — и я это доказал. Перебьюсь без подачек от государства. Я не боюсь никаких кризисов — мы же пережили брежневские времена, когда невозможно было бутылку минеральной воды для ребенка купить. В то время я работал дворником в нашем ЖЭКе, а человека, который побывал в самом низу социальной лестницы, сломать невозможно. Не то что наших так называемых хозяев жизни, миллиардеров, которые вздрагивали от каждого шороха. Самые независимые и смелые люди, которых я когда-либо видел, были вообще без денег — у них не хватало даже на метро, и они шли пешком.

3. Я не злорадный человек — каждого бог накажет по его заслугам. Но по всем прогнозам, этот дутый режим скоро рухнет. Он выглядит как пародия на империю зла, которая была при Брежневе. «Мы великая держава!» Подумать только. Два наших ржавых бомбардировщика благополучно долетели до Венесуэлы. Но это же курам на смех. А наказание найдет виновных, где бы они ни оказались. Чаушеску тоже был миллиардером, и Маркос, диктатор Филиппин, — и что в результате? Я спокойно отношусь к тому, что дети прежних партработников процветают где-то на Канарах. Да процветайте, пожалуйста, только нами больше не руководите.


Генри Резник, адвокат

1. О чем вы говорите?! Настоящий кризис — душевный. А этого кризиса я не замечаю. Экономическая система России так устроена, что опасность ей может грозить только изнутри страны — от людей, которые при власти и которые под властью. Не будем дураками — не будет никакой опасности.

2. Я десять лет как пенсионер, никакого заработка искать не буду.

3. Конечно, я никому не желаю зла, но хорошо бы, чтобы этот кризис ударил по лентяям и головотяпам. Тогда действительно они бы стали думать и работать.


Марат Гельман, галерист

1. Я недоволен действиями нашего правительства. Хотя я в этом ничего не понимаю, но друзья мне объяснили, что те меры, которые принимаются сейчас, должны были быть предприняты гораздо раньше. И теперь они уже бессмысленны. Совершать какие-либо действия в отношении своего собственного благополучия, как мне тоже сказали, уже поздно. В принципе, я ничего не боюсь.

2. Я могу быть массажистом. Хотя у меня еще есть образование танцора, но из-за возраста я уже вряд ли смогу себе найти подходящую работу.

3. Такого даже врагу не пожелаешь.


Дмитрий Врубель, художник

1. Я испытываю ужас. Потому что хочется счастья. А счастье — в стабильности. Когда какое-то время живешь в стабильности, очень сложно с ней расставаться. Недавно я анализировал свою жизнь и понял, что до 28 лет жил в нищете, до 40 лет жил плохонько и только где-то начиная с 2000 года стал жить более-менее нормально. А тут — кризис.

2. Буду заниматься тем же самым. Мы рисовали и при советской власти, и после советской власти, и в России, и в других странах — ничего другого я делать не умею.

3. Перед тем как кризис затронул и Россию, я неоднократно видел в блогах радость по поводу того, что в Америке — ипотечный кризис, в Европе все валится и так далее. Не надо забывать, что покупателями всего того, что мы делаем — нефти, газа и современного искусства, — являются эти самые европейцы и американцы. Поэтому если у них не будет денег покупать — значит, и нам будет очень плохо.

Если говорить о положительных моментах, которые стали заметны сейчас, — в России наконец-то поняли, что мы являемся частью мирового сообщества. В отличие, например, от Венесуэлы — там вообще никто не знает про кризис, и им по барабану. Как жили себе на отшибе, так и живут. Вроде бы нефтяная страна, но у них колебания котировок в пределах одного процента. А у нас в результате опять пришло понимание, что мы связаны, что мы единое целое — и это хорошо.


Ирина Михайловская, главный редактор журнала Elle

1. Какую-то тоску. Я не очень оптимистично настроена по поводу нашего государства, и ситуация не то чтобы меня сильно удивляет. Не верю я в наше государство и правительство. Возможно, я не права. Наверное, когда я осознаю, что кризис коснулся лично меня, будет уже поздно. А сейчас мои интересы это особо не затрагивает: у меня нет ни акций, ни больших денежных вложений.

2.Постараюсь каким-то образом реализовать семейную недвижимость — может, продать, может, сдавать, — чтобы обеспечить себе какой-то, пусть и небольшой, но постоянный доход. Могу преподавать в школе литературу — не в качестве заработка, а в качестве общественно-полезного дела.

3. Как можно хотеть, чтобы по кому-то ударил кризис? Это все равно что хотеть, чтобы кто-то заболел и умер. Я всем желаю только добра и процветания. И я даже не знаю, какие могут быть положительные стороны у этого кризиса. А мне тут умный человек подсказывает — можно я скажу, что он подсказывает? «Ослабление государственной власти и конец режима». Я просто об этом как-то не задумывалась. Не могу сказать, что я люблю и поддерживаю государственную власть и верю в нее, но желать, чтобы по ней ударил кризис — нет, я не хочу такими словами выражаться. {-page-}




Дмитрий Ицкович, издатель

1. Серьезный вопрос. Но это же не дефолт, когда раз! — и все случилось, и принимай теперь ситуацию как данность. Идет постепенный процесс, поэтому надо сосредоточиться и думать, от чего можно теперь отказаться, что сократить, надо будет умерять себя в каких-то делах. Это не только финансовый, это системный кризис мировой. На Россию он не может не повлиять, но у нас ситуация все-таки лучше, потому что население еще не набрало такого количества кредитов, как в США, и у нас не так много заемных денег в разных сферах экономики.

2. Гипотетически рассуждать не могу, потому что, если придется искать заработка в другой сфере, значит, возникнут обстоятельства, которые выше меня. И тогда будь что будет.

3. Вся современная англо-саксонская финансово-кредитная система в общем-то не совсем здоровая, потому что она подстегивает человека и человечество к имитации пустоты, происходит замена трудового эквивалента денег на бесконечное продюсирование бесконечных денег. Вот сейчас эта пустота и сдувается, насколько она сдуется — до конца непонятно. Я считаю, что любой кризис ведет к оздоровлению.


Мария Бутырская, фигуристка

1. Мы все подвержены панике: кто-то что-то сказал — и мы сразу начинаем панически размышлять, правильно ли у нас вложены деньги, в той ли валюте. Я и сама подвержена этому идиотскому сумасшествию. Я тоже следила за новостями, за курсом рубля и доллара, звонила в банк и спрашивала, что мне лучше делать. Но это естественная реакция. Я вообще никогда не интересовалась экономикой и, честно говоря, много в этом не понимаю. Но я бы не сказала, что в нашей стране очень стабильная экономика. У нас хорошо живут люди в Москве, здесь есть работа, а стоит отъехать от МКАД на сто километров — попадаешь в совершенно другое государство. Страна огромная, есть ресурсы, нефть, но производства нет никакого.

2. У меня в данный момент очень маленький заработок, я поэтому не боюсь его потерять. Скажу честно — работаю на чистом энтузиазме. Если вы спросите, сколько зарабатывает тренер детской спортивной школы, то в этом убедитесь. Хотя у меня и идут какие-то надбавки за то, что я заслуженный мастер спорта. У меня просто муж нормально зарабатывает, поэтому я могу себе позволить заниматься любимым делом.

3. Я вообще не злой человек. Я не считаю чужие деньги, не смотрю в чужие кошельки. У меня есть разные знакомые и друзья, которые занимаются бизнесом. Мне бы хотелось, чтобы их это не коснулось. Умение зарабатывать деньги — тоже дар. Дар от бога. Так что пускай они процветают.


Виталий Вульф, главный редактор радио «Культура»

1. Лично я ничего не испытываю по поводу этого кризиса.

2. Я ведущий телепрограммы и главный редактор радио «Культура», я без работы не останусь.

3. Как можно вообще желать, чтобы кризис по кому-нибудь ударил? Зачем вы такое спрашиваете? И никаких, ни в какой сфере положительных последствий у кризиса быть не может. То, что теперь на год позже будут сданы новые дома, — это реальность. Большой театр должны были открыть в 2009 году, а теперь неизвестно когда. Для любителей искусства это большое огорчение. Не занимайтесь, пожалуйста, футурологией. Разговаривать о том, что будет, если будет, — нерационально! Бессмысленно! В России все время были кризисы, по большому счету не было ни одного спокойного года. Когда и где было спокойно? Но дефолт 1998 года мы пережили? Пережили. Очень многие люди потеряли состояния, но никто же от этого не умер.

Я сейчас вокруг этого кризиса вижу только массовую панику, а никаких конкретных вещей я не вижу. Да, дома теперь будут готовы не сейчас, а через год. Но в советское время я несколько лет ждал, когда будет построена кооперативная квартира. И люди в коммуналках тоже не один год ждали, когда им дадут жилье. Россия слишком много перенесла. Меня ничем не удивить. Вот вы, скорее всего, ничего не видели. Самое страшное — сталинская эпоха — уже в прошлом.


Сергей Сельянов, продюсер

1. А он наступает, кризис этот? Ну что сказать — не в первый раз, отношусь спокойно. А потом, кризис — источник развития, поэтому иногда и хорошо пережить какой-то кризис. Это философский вопрос, кризис происходит в разных формах, и бывает, что, наоборот, после него становится со временем лучше. На сегодняшний день все лидеры, развитые страны в те или иные моменты переживали довольно серьезные кризисы, преодоление которых в результате стимулировало рост экономики. В Америке это была Великая депрессия, для Германии и Японии — поражение в войне, и так далее и так далее.

2. Я не знаю, почему я должен буду искать способы зарабатывания денег в другой области. Почему кино затронет больше, чем все остальные сферы? Если уж действительно так случится, чего-нибудь предприму. Но сейчас я даже об этом не думаю. Как я занимался кино в разные периоды — и во время дефолта, и после дефолта, если говорить о похожих ситуациях, и когда не было совсем денег в кинематографе, — так и буду заниматься. Надеюсь остаться на своем месте при любых раскладах.

3. Если рассуждать опять-таки гипотетически, то представьте такую ситуацию: в результате финансового кризиса цены на нефть упали очень сильно. Нефть перестала быть источником дохода для России. Если мы к чему-то вообще способны, то благодаря этим обстоятельствам в результате могут быть достигнуты те цели, о которых больше говорят, но мало чего делают. То есть Россия перестанет быть сырьевой страной, и тогда мы отвлечемся от трубы, начнем развивать, например, наукоемкое производство. Опять же в той же Германии и Японии нет ничего, но они, мягко говоря, справляются. Может быть, и нам нужен дополнительный импульс, если мы выдержим, то оно и лучше. А потом и на нефть цены поднимутся, — и будет нам совсем счастье. И вообще, все что нас не убивает, делает нас сильнее. Если мы чего-то стоим, конечно.


Василий Иванович Шандыбин, политик

1. Я вижу, что финансовый кризис будет и в России. Почему? Это и военные действия на Кавказе скажутся очень сильно на бюджете Российской Федерации. Плюс нездоровое положение мирового сообщества вокруг России. Мы положили несколько сот миллиардов долларов в банки Соединенных Штатов под ценные бумаги — в результате нам американские банки платят два процента, а американцы дают под банки два процента, а банки дают тоже кредиты России и другим странам под три процента. Посчитали? Что получается? Мы теряем пять процентов, а американцы наживаются на наших благах на три процента. Поэтому стабилизации никакой не будет.

Ресурсов нашей экономики хватит до тех пор, пока нефть не опустится до 50 долларов, а как только она будет стоить меньше, в России наступит кризис, экономический и политический.

2. Займусь чем? Чтобы народ наш не голодал, чтобы народ наш не прозябал! Сегодня идет, можно сказать, какое-то иго над нашим народом. Поэтому я чем-то займусь. У меня много таких мероприятий, но я не могу вам об этом сейчас сказать, особенно по телефону.

3. Хотел бы я или не хотел, но кризис ударит по трудовому народу. По олигархам он не ударит. А если и ударит, то незначительно. Американцы выплывут из этого кризиса. Они напечатают еще столько долларов, сколько им нужно. Европа сегодня зависит от Америки. Поэтому в первую очередь кризис ударит по нашему трудовому народу, вот такая ситуация.


Константин Боровой, предприниматель и политик

1. Вы знаете, я один из тех, кто предсказал, что этот кризис будет. Ситуация наглядно демонстрирует, что экономические законы действуют, действуют всегда, вне зависимости от того, какая ведется пропагандистская кампания в стране, — экономические законы сильнее всего. У меня есть четкое понимание того, что законы природы действуют даже в условиях, когда черное называется белым, как это происходит сегодня. Когда говорят, что Грузия напала на Россию на ее собственной территории. Говорят всякий бред, рассчитанный на идиотов. Власть сегодня считает своих граждан идиотами. Те, кто соглашается с этим, те, кто принимает эту информацию, — вот они, значит, и есть идиоты.

Ну, к счастью, там в команде остались специалисты, поэтому часть мер, которые они принимают, эффективны. Например, совершенно неожиданная для меня акция помощи банкам. Это правильное, серьезное, взвешенное решение. То, что параллельно с этим развиваются какие-то политические процессы, — опасно. Пропагандистская часть вот этого всего, шапкозакидательство, заявления, что нам кризис не грозит. Ну, глупость! Кризис уже начался. Мы встроены в мировую экономику плюс к этому мы пока слабое звено, где не развита собственная экономика, мы просто сырьевой придаток. Об этом же всегда кричат — что мы сырьевой придаток, а когда кризис начинается, вдруг оказывается, что мы страна с развитой экономикой и нам это не грозит. Но это смешно.

2. Много чем. Надо вспомнить что-нибудь из того, что я раньше умел. Например, подметать улицы, обтачивать детали на станке, работать таксистом. Кстати, я год работал таксистом в 1983-м. Хорошая работа! Я был аэродромщиком, зарабатывал безумные деньги. В советские времена была классификация такая среди таксистов: «мужик» просто ездит где придется, были «центровые», были «вокзальщики», были «аэродромщики» — это которые у аэропорта стоят. По тысяче долларов в день тогда зарабатывал. Это я вовсе не к тому, что мне кризис не страшен. Вообще, кризис не страшен тем, кто собирается продолжать жить, а для того, кто собрался умирать, — кризис, конечно, хороший повод.

3. Я бы хотел, чтобы кризис выполнил свою позитивную очистительную функцию — ту, которую выполняют кризисы во всем мире, — чтобы все наносное просто снесло.


Эдуард Лимонов, писатель

1. Ничего я не испытываю. И кризис вроде отступает. Никаких акций, ценных бумаг у меня нет. Так что в гробу я это все видел. А для населения это, наверное, тяжело.

2. Я всю жизнь выживал, и ничего страшного. Кризис меня не пугает, я его жду с удовольствием — может быть, наконец грохнется все это.

3. Естественно, по власти. По народу — упаси боже. Но если и по народу, и если его разозлить — тоже хорошо.


Андрей Битов, писатель

Вы знаете, я далек от всего этого, и категорически не хочу разбираться и вдаваться в подробности очередного финансового кризиса. В любом случае, меня уже ничего не удивит: я привык, что в России может произойти абсолютно все, что угодно. Не надо этому удивляться.


Еще по теме:
Линор Горалик. Мода во времена кризиса
Эдуард Дорожкин. Пришествие ремесленников
Евгения Пищикова. Первые увольнения и туманные надежды
Евгения Пищикова. Тревожненько
Владимир Санин. Медиарынок и кризис: мягкая посадка почти для всех
Федор Сваровский. Журналисты в кризисе
Андрей Лошак. Аривидерчи, нулевые!

Ссылки

• Линор Горалик. Мода во времена кризиса
• Эдуард Дорожкин. Пришествие ремесленников
• Евгения Пищикова. Первые увольнения и туманные надежды
• Евгения Пищикова. Тревожненько
• Андрей Лошак. Аривидерчи, нулевые!
• Владимир Санин. Медиарынок и кризис: мягкая посадка почти для всех
• Первые увольнения и туманные надежды
• Федор Сваровский. Журналисты в кризисе