Поколение нулевых

СТАНИСЛАВ БЕЛКОВСКИЙ о молодых людях, обслуживавших власть, поматрошенных и брошенных ею

​Недавно я прочитал на OPENSPACE.RU текст главного редактора одного сетевого СМИ, известного в определенных кругах. Главный редактор очень сурово отозвался о мальчиках из «поколения нулевых» — тех, кто застал воцарение Путина типа двадцатилетними. И предложил запретить этим мальчикам писать о политике (судя по всему, о современной российской политике), т.к. любое их писание на политическую тему примерно оскорбительно для русской культуры.

Сначала мне это всё показалось немного несправедливым, ведь автор текста редакторствует именно в издании, которое долгие годы подряд как раз и культивировало путинских мальчиков, заманивая их осознанной необходимостью писания текстов вроде «На смерть нацбола» с сакраментальными утверждениями системы: «Это политика, деточки, тут могут и убить».

Потом я подумал, что эта несправедливость куда как закономерна: Мефистофель, который не выполнил контракт со своим юным коллективным Фаустом, должен теперь обвинить во всем последнего. Дескать, я твою маленькую душонку взял, но всех царств мира взамен не предоставил, потому что ты сам дурак. И ни по какой другой причине. Типичная, обыкновенная логика кидалы.

Впрочем, на это можно возразить, что жертва кидалы всегда тоже виновата. Всяческие органы чувств даются живому человеческому существу для чего? Да, маленький Фаустёнок был слишком неопытен, но все-таки и он мог увидеть, что соразмерный ему Мефистовский какой-то облезлый и глаза у него скошены к носу от постоянного вранья. (Чего никогда не позволил бы себе Мефисто настоящий.) Мог бы, в конце концов, перед заключением устного контракта попросить у контрагента хотя бы доверенность, она же пропуск в Царство теней. А без доверенности какой контракт?

Но и это само по себе не так интересно. Интересно другое: что такое вообще поколение нулевых? Существует ли оно? И если да, то чего от него ожидать? Ожидать ли чего вообще?


Год великого перелома

Не сильно отклоняясь от методики, предложенной автором проклятия путинским мальчикам (заставшим приход Путина двадцатилетними), я предложил бы считать «поколением нулевых» тех, кто к 2000 году закончил или школу, или вуз. Подступив тем самым к преддвериям взрослой жизни. Стало быть, людей приблизительно 1978—1983 г. р. Естественно, плюс минус год-другой значения не имеет.

Причем важен здесь не столько Путин со всеми его причиндалами и прибабахами, сколько именно исторический рубеж. 2000-й год. Именно в тот последний год, формально венчающий «лихие девяностые», в постсоветской России закончился хаос и началась стабильность. Причем случилось все это, ей-ей, совершенно неожиданно. Кажется, только что все кипело и бурлило, металися смущенные народы, высились и падали цари, кровь людей, соответственно, багрила алтари, назначались сроки, готовились бои и т.п. И вдруг, одним махом, всему конец.

А почему? А потому, что режим монетократии (власти денег), при котором бабло играет роль не функциональную, но сакральную, будучи источником легитимности, — нашел форму и формат долгосрочного политического выживания. Эта форма, этот формат — симулякр советского правителя, стоящий выше идеологий, ибо поглощающий их.

Люди, которые в той или иной форме попали во власть по состоянию на 01.01.2000 — не важно, в парадную столовую или в дворницкую, — рассудили, что дальнейшего расширения круга и тем самым ужесточения конкуренции им не требуется. Потому все регулярные рейсы паромов, дотоле перевозивших русских (условно) людей из второстепенной России в главную, с Берега существования на Берег жизни, были в одночасье отменены.

(Неслучайно все эти люди так боготворят теперь 2000-й. А проклинают — 2003-й, когда вдруг почудилось, что движуха в стране может возобновиться благодаря Путину, а не вопреки. Правда, никакой движухи не возобновилось, просто пришли старые путинские друзья и с совершенно уместным вопросом «А чёй-то вы без нас все поделили?» забрали себе часть всеобщей добычи.)

Если говорить умными словами, за одну ночь в стране упразднили — за дальнейшей ненадобностью и даже вредностью — механизмы вертикальной социальной (и капитальной) мобильности.

Исследуемое «поколение нулевых» оказалось в совершенно дурацкой ситуации.

Детство этого поколения прошло в созерцании девяностых, когда в 20 лет можно было стать президентом банка, в 25 — акционером нефтяной компании, в 30 — федеральным министром. И не по причине какого-нибудь жуткого непотизма, а просто в силу игралищ таинственной игры, т.е. по итогам взаимодействия внутренних сил хаоса (он же бардак).

И будущие путинские мальчики жили себе, думая, что конституция бардака распространяется (или, по крайней мере, распространится) и на них.

Фиг-то! Время закончилось, и старшие товарищи подвели двойную сплошную черту, пересечь которую не дано.

А жизнь-то одна! И соблазнов-то в ней сколько — особенно учитывая нерастраченный опыт наблюдения за девяностыми! Что же делать?

Здесь еще важно вспомнить, что система монетократии (для некоторой неслыханной простоты можно назвать ее «путинским капитализмом», хотя это хиловатое определение) в обыкновенных людях как таковых — с их умами, душами и талантами — ни фига не нуждается. В этой системе есть роботы-вершители, которые наделены деньгами по принципу «в нужное время в нужном месте»; в 2000 году статус робота-вершителя решили считать наследственным. И есть роботы-исполнители, которые реальными деньгами не наделены, но исторически были при роботах-вершителях и тоже оказались там по принципу «в нужное время в нужном месте». В 2000-м статус исполнителей тоже решили закрепить пожизненно. Вы, кстати, никогда не обращали внимания, что около всякого олигарха есть небольшая группа высокооплачиваемых мудаков, которые, как правило, валят все, за что берутся, но сидят незыблемо с конца 1980-х? Эти мудаки неприкосновенны, потому что они были с олигархом, когда того поцеловало в лоб (затылок) Большое Бабло (ББ). А потому причастны к трансцендентной удаче. Все остальное не имеет значения, ведь миллиарды добываются не умом и даже не технологиями, а лишь не подлежащей человеческому анализу волей ББ.

Я, кстати, очень хорошо помню, как изменился смысл моего общения со всякими высокопоставленными лицами при переходе от девяностых к нулевым. До 2000-го начальников интересовало, есть ли у собеседника какие-то личные способности (писать, читать, говорить тосты, стоять на голове и т.п.), которые можно использовать. После 2000-го интересовало уже совсем другое: есть ли у чувака информация и связи, которые можно использовать. Больше ничего не требовалось.


Философия нулевых

Итак, вернемся к поколению нулевых, этому последнему (по состоянию на сейчас) призыву русских мальчиков обоего пола. Вот стоят они у кромки Берега существования и в полном мечтательном недоумении смотрят на отрезанный непреодолимой толщей пространства-времени Берег жизни. Что, неужели без шансов?

И тут на глазах у нашего Фаустёнка появляется ржавый катер с Мефистовским на борту. Сойдя брезгливыми подошвами на Берег существования, Мефистовский торопливо интересуется: кто-нибудь хочет туда, на другую сторону? И, выбирая из горящих глаз самые фиолетовые, всучивает им брошюрку «Философия нулевых». Сначала прочитать, потом договариваться. Первый тезис философии нулевых: никакая человеческая деятельность, кроме делания бабла, не имеет самостоятельного смысла. Второй тезис: Россия обречена, поэтому надо использовать свой частный последний шанс, не меньше, но и не больше.

Потом всем желающим объясняют, как совершается обряд инициации, обязательно предшествующий переправе. Надо совершить что-то такое страшное и для традиционной морали неприемлемое, чтобы Фаустёнку поверили: он действительно хочет «туда». Например, написать и опубликовать за своей подписью сочинение на тему «Моя мать — проститутка». (А почему бы и нет? В конце концов, проститутка — понятие широкое.) Или избить арматурой бездомную собаку. Всё пригодится. Докажи, что ты готов быть профессиональным подонком. Иначе не склеится.

Потом Фаустёнка везут на экскурсию в Главную Россию. Показывают издалека, как все устроено на Берегу жизни. И, заправив дизтопливом ржавую посудину, к удивлению Фаустёнка, возвращают его обратно. На Берег существования. Жди! Скоро контракт исполнится.

И вот пролетают десять лет. А время при стабильности всегда течет очень быстро, не то что при бардаке, когда каждая минута может перевернуть мир. И теперь, десятилетие спустя, Мефистовский посылает Фаустёнку сигнал: прости, дружище, переправа окончательно отменяется, потому что ты сам оказался идиотом. Не проявил ты себя, увы. Я очень старался, но…


После нулевых

Что может теперь в принципе сделать наш Фаустёнок? Одно из четырех.

Вариант 1. Исчезнуть, словно и не существовал на свете. Алкоголь, наркотики и т.п.

Вариант 2. Перечитать «Философию нулевых». Отыскать все-таки некий путь переправы. С более эффективным Мефистовским. Не удалось стать идеологом или консультантом — можно сделаться жиголо, в конце концов.

Вариант 3. Спрятать в задний карман «Философию нулевых». Сделать вид (именно что сделать вид), что она на тебя не распространяется. Начать раздуваться. И раздуться до таких размеров, чтобы с Берега жизни тебя заметили. Просто за размер. И прислали бы катер. Просто из любопытства. А там — как пойдет.

Вариант 4. Выбросить философию нулевых. Создать параллельную реальность из себе подобных. Тем более что инструмент создания такой реальности у поколения нулевых есть. Это интернет. Собственно, благодаря интернету эти последние русские мальчики и выжили в условиях стабильности. Других вариантов выжить в это время практически не было.

Конечно, поколение нулевых очень сильно пострадало (см. выше). Но оно все еще существует. Условно-досрочно надо дать ему шанс.

Если шанс будет утрачен, по крайней мере появится изобильная пища для последней русской литературы.