ЕГОР СКОВОРОДА и КОНСТАНТИН КРУПНИЦКИЙ поговорили с человеком, который много знает про продажу и покупку наемной военной силы
Частные военные компании за последние годы стали известны не только узкому кругу специалистов, но и потребителю массовой культуры, о них снимались фильмы и писались книги. Для того чтобы понять, где правда, а где вымысел, ЕГОР СКОВОРОДА и КОНСТАНТИН КРУПНИЦКИЙ встретились с ИЛЬЕЙ ПЛЕХАНОВЫМ, главным редактором альманаха «Искусство войны».
Экскурс в историюЕсли говорить о найме военной силы, то он происходил в течение всей истории человечества, здесь говорить о чем-то принципиально новом не приходится: суть остается та же, меняются лишь формы.
Американцы ведут подсчет потерь военных-контрактников со времен своей Гражданской войны. Во Второй мировой они уже активно используют частную военную силу. Дальнейшее развитие ЧВК (частных военных компаний) в 1960-е связано с развалом колониальных систем, борьбой государств за независимость и решением пограничных конфликтов. Возникает большое количество ЧВК, которые на тот момент не афишируются. Работают они скрытно, и до сих пор вокруг них остается ореол таинственности («псы войны», «дикие гуси» и пр.). Бурный рост ЧВК наблюдается в 1990-е годы, а их расцвет, безусловно, связан с началом второй войны в Ираке.
Компании эти, в первую очередь, из США, Англии, Израиля и ЮАР. Основные регионы работы – Ближний Восток, Ирак и Афганистан, Африка, в меньшей степени Юго-Восточная Азия и Латинская Америка.
А если говорить о доходности, то показателен пример компании
Blackwater, которая до войны в Ираке не зарабатывала и миллиона долларов на государственных контрактах, теперь же ее годовой оборот достигает миллиарда. Оборот всего рынка ЧВК (число которых на сегодняшний день около ста) составляет около 200 миллиардов долларов.
Читать текст полностью
Поиск заказов
Частные военные компании можно разделить на две группы: работающие в горячих точках и занимающиеся охраной секретных или стратегически важных объектов, к примеру на территории тех же США. Последние зарабатывают гораздо больше, но предпочитают не светиться в СМИ.
Сам термин «частные военные компании» не совсем точен. Сегодня (в отличие, например, от 1960-х) большинство компаний не вовлечены непосредственно в боевые действия, а занимаются консультированием и частными охранными заказами, но в зоне военных конфликтов. То есть их нельзя назвать строго «военными».
При этом, например, в США львиная доля контрактов поступает непосредственно от Госдепа и Центрального командования. Компании активно лоббируют свои интересы, финансируют партии (Blackwater активно оказывала финансовую поддержку республиканцам). Но поскольку самым крупным заказчиком выступает государство, то ЧВК, по большому счету, являются инструментом внешней политики. То есть их нельзя назвать и строго «частными».
На несколько групп компании можно разделить и по их происхождению: в возникновении первых участвовало государство, и они сразу были ориентированы на выполнение госзадач; другие созданы военными, ветеранами боевых действий или спецслужб и в большей степени независимы; третьи отпочковались от нефтяных, логистических или строительных гигантов.
Почему государство участвовало в создании ряда ЧВК? По трем причинам: финансы, оперативность и ответственность. Часто выгоднее под конкретную задачу подписать контракт с частной компанией, чем вводить войска и содержать гарнизон. Частные компании не так забюрократизированы, они оперативны и эффективны. Кроме того, в некоторых ситуациях государству не очень хочется афишировать свое активное участие в конфликте, или же оно просто перекладывает на других грязную работу, которой на войне всегда достаточно.
Законодательство
В таких странах, как США, Англия, ЮАР, Израиль, есть более-менее прописанное законодательство, регулирующее деятельность ЧВК. Но между национальными и международными законодательными базами много противоречий. Международное право в отношении наемников руководствовалось до недавнего времени Женевской конвенцией, затем Конвенцией ООН и на сегодняшний день – «Документом Монтрё», который подписали уже 22 государства. Документ регламентирует работу ЧВК на международном рынке.
В России такого законодательства нет. Есть уголовная статья за наемничество, есть статья за подготовку наемников на территории РФ. В России частных военных компаний сейчас быть не может. Те наши компании, которые работают за рубежом, – это консалтинговые и охранные предприятия. Консалтинг ведь может подразумевать все, что угодно. Человек едет устанавливать тарелку спутникового телевидения и консультирует по разным другим вопросам.
Но из-за отсутствия в РФ необходимого законодательства большинство наших граждан, которые заняты на этом рынке, а сейчас это несколько сотен человек, работают в рамках зарубежных компаний. Мы их теряем.
Наемники в России
Российские компании на данный момент малочисленны и слабы. На этом рынке почти все контракты идут от Госдепа и Центрального командования США, от международных организаций, от транснациональных корпораций, от местных властей, и есть еще заказы частного уровня. Соответственно, на американские заказы нашим компаниям рассчитывать просто смешно, с корпорациями пока ничего не складывается. Даже «Лукойл» предпочел заплатить иностранной компании при проведении в Багдаде конференции по поводу разработки месторождений в Ираке. Остаются три ниши: работа с международными организациями, с местными властями и работа на частных лиц. Впрочем, остается надежда, что российские корпорации начнут нанимать российские охранные компании, а не иностранцев.
Перспективы русских контрактников могут быть связаны еще и вот с чем. Сегодня деятельность западных частных компаний в Ираке и в Афганистане вызывает недовольство местных властей. Президент Афганистана Хамид Карзай недавно принял решение о роспуске восьми ЧВК. В Ираке с 1 января начал действовать закон, что в стране могут работать только те компании, которые либо зарегистрированы в Ираке, либо имеют иракскую долю в уставном капитале.
В прошлом году уже была парадоксальная ситуация, когда вооруженные силы Ирака разоружили частную военную компанию. Раньше это было немыслимо. До последнего времени американцы решали там всё.
Сегодня именно у России есть шансы занять свою нишу на рынке частных военных услуг, потому что и в Ираке, и в Афганистане у власти много людей, имеющих вес, которые учились в СССР, знают русский. И которые насмотрелись на присутствие сил коалиции в своих странах и сыты по горло. Этим людям сейчас около 50 лет, они многое решают. Но, когда это поколение уйдет, элиты тех стран, где происходят боевые действия, уже никак не будут связаны с Россией. Зазор небольшой, но где-то 5–10 лет у нас еще есть. Мы бы могли воспользоваться шансом. С моей точки зрения, здесь надо бы поторопиться нашим властям.
Тем более что об изменениях в законодательстве речь идет постоянно. Есть масса людей, которые хотели бы этим делом заниматься. Но бюрократическая машина тормозит развитие компаний и их выход на международный рынок. Власть опасается большого количества хорошо натренированных, вооруженных людей. И еще одно: и власть, и наши сращенные с властью корпорации не хотят видеть независимых рыночных игроков. Они хотят, чтобы у них были подконтрольные, карманные военные компании.
Есть вероятность, что службы безопасности наших корпораций создадут внутри своих структур что-то похожее на частные военные компании. Но я в данный момент не вижу предпосылок для этого. Не в ближайшие 5–10 лет.
Русские в Ираке и в Афганистане
Люди, которые работают сейчас на рынке частных военных услуг, проявили себя именно после 2003 года. Когда началась война в Ираке и в страну зашли американцы, имущество российских компаний, государственное имущество и жизни людей были брошены на произвол судьбы.
Службы безопасности тех российских фирм, которые не ушли из Ирака во время войны, – вот костяк нынешних российских компаний.
Пик присутствия россиян в Ираке – 2005 год, когда российские группы водили конвои с севера Ирака на юг. Они несли потери, были погибшие.
Постепенно в деятельность российских групп втягивались люди, у которых был международный опыт в сфере охранного бизнеса. Это те, кто занимался охраной логистики. Люди, знавшие языки, имевшие навыки международного общения. Позже к ним стали присоединяться люди из силовых структур, уволенные в запас офицеры. Кроме того, в компаниях работали инженеры, техники высокой квалификации, у которых могло не быть вообще никакого боевого опыта.
По большому счету, люди попадают в военные компании именно по знакомству. Не так много людей этим занимается, все друг друга прекрасно знают. Мир контракторов достаточно замкнут. Если брать только граждан России, то, по моим прикидкам, около ста человек работают на зарубежные компании, и человек шестьдесят – в российских компаниях. Я говорю о тех, кто занимается этим делом постоянно. Людей, которые подтягиваются на отдельные контракты, подсчитать сложнее.
Чем именно занимались российские группы? Проводили конвои, охраняли караваны фур через весь Ирак, где каждая деревня могла принадлежать неизвестно кому. Из Турции, из Сирии, с севера Ирака в тот момент шло практически все, начиная от воды и зерна до промышленных грузов, оборудования для энергетических объектов. Основная энергетическая база Ирака, созданная еще с советским участием, находилась на юге. И ее нужно было охранять.
К русским там относятся в высшей мере дружелюбно и уважительно. Хотя это менялось со временем. Допустим, когда в Чечне велись более активные боевые действия, то со стороны исламского населения, конечно, агрессии было больше. Но сейчас в Ираке на некоторых государственных постах находятся люди, которые учились в Союзе, прекрасно знают русский.
В Афганистане даже бывшие полевые командиры, моджахеды, которые воевали против нас, насмотрелись на действия войск коалиции и теперь готовы забыть о прошлом и работать именно с «шурави». Буквально недавно была новость: будет строиться железная дорога из Таджикистана в Мазари-Шариф, и местные товарищи гарантируют, что никаких нападений не будет, что они будут железную дорогу охранять, что они всячески приветствуют участие России в проекте.
Конечно, бывают и проблемы по взаимодействию с коалиционными силами. Но до вооруженных конфликтов не доходило, слава богу. Хотя надо понимать, что это конкуренция, и никому в мире не нужны россияне, которые могли бы откусить кусок пирога. Это жесткий рынок, очень жесткий. Там все чревато любыми последствиями, вплоть до ареста.
Но если возникает боевая ситуация, тебе могут прийти на помощь и конкуренты. В свое время российские сотрудники приходили на помощь англичанам. Были ситуации, когда англичане помогали нашим. Но если свыше будет отдан приказ не вмешиваться, то вмешиваться никто и не будет. Здесь строить иллюзии не стоит.
Все технические вопросы с силами коалиции, разумеется, согласовываются. То есть колонна грузовиков с джипами, с пулеметами, конечно, просто так никуда не поедет. Будут поставлены в известность военные – что вот такая-то трасса, примерно такие-то даты, пройдет караван. Естественно, будет налажена связь, чтобы просто не нанесли авиаудар. Все это обговаривается.
Все вопросы с оружием решаются на месте. Все зависит от ситуации, от того, кто находится у власти в данный момент, есть ли связи в тех или иных министерствах. Люди работают в рамках тех юридических норм, которые приняты на данной территории. Но, естественно, если где-то идет война, то эти нормы либо очень сильно размыты, либо полностью отсутствуют.
Когда проводят конвой по территории Ирака, то пересекаются зоны контроля разных противоборствующих сил. И ты должен понимать, что вот здесь с портретом Саддама Хусейна лучше не появляться. А в другой деревне, наоборот, нужно срочно поставить этот портрет на машину под лобовое стекло, и тогда проедешь без обстрела.
Надо понимать, кого ты можешь с собой везти в машине, а кого нет. Если ты посадишь к себе курда, он не поедет дальше своей территории, потому что его сразу же убьют. Нужно разбираться в этих тонкостях, хорошо понимать специфику региона. Ошибка может стоить жизни и тебе, и людям, которых ты привлек к делу.
Прогнозы
Ирак – это до сих пор слоеный пирог. А в связи с выводом части войск... Все ждут обострения, очень серьезного, когда к концу следующего года США закончат вывод.
Но одновременно Госдеп увеличивает свое присутствие в Ираке, открывает новые базы, строит вертолетные площадки, привлекает бойцов – частных контрактников. По большому счету, количество людей, работающих в Ираке на интересы США, резко не уменьшится. Только они будут представлены не в виде регулярной армии, а в виде частных структур.
И, соответственно, армия США уходит в Афганистан. А частные компании уходят, напротив, в Ирак. Такая ротация.
В Афганистане работать сейчас, конечно, тяжелей. В Ираке американские войска сидят на своих местах, получают подрывы, снайперские пули, но сами уже по стране не бегают, не баламутят воду. Потому что там всё находится в шатком балансе. Лишняя вспышка массового насилия никому не нужна. И в какой-то момент американцы поняли, что вечно находиться они там не будут, а нефть так или иначе надо качать. Соответственно, им важно сохранить безопасность своих экономических активов. Поэтому в Ираке работать проще, по крайней мере пока.
В Афганистане же все только начинается. Мы сейчас говорим о десятках тысяч человек, которых туда перебрасывают. И если в Ираке силы коалиции уже давно находятся массово и у частных компаний там все контакты уже наработаны, то в Афганистане все отношения еще необходимо устанавливать.
{-tsr-}Здесь я снова возвращаюсь к тому, что если бы в России было необходимое законодательство, то наши компании могли бы хорошо выступить на этом рынке. Это было бы выгодно не только экономически, но и политически. Об этом мало говорят, хотя, с моей точки зрения, это важнейший пункт: если бы в России существовали полноценные частные военные компании, они могли бы играть важную внешнеполитическую и внешнеэкономическую роль.
