Юрий Сапрыкин vs. Василий Эсманов: «Хипстер – кто он?»

Как редакционный директор ИД «Афиша» сражался против идеолога сайта Lookatme.ru на Книжном фестивале. Подзадоривал бойцов редактор OPENSPACE.RU Денис Бояринов

С 11 по 14 июня в рамках Открытого Книжного фестиваля редакция устраивала серию публичных диспутов «Бои OPENSPACE.RU», на которых было произнесено немало занимательного. Впрочем, несмотря на пестрый состав участников, к сожалению редакции, бои обошлись без кровопролитий.
О том, как проходил диспут между Юрием Сапрыкиным и Василием Эсмановым о поколении хипстеров, можно узнать, посмотрев короткий ролик и почитав сокращенную стенограмму этого разговора.

ДЕНИС БОЯРИНОВ: Добрый день, у нас сегодня публичная дискуссия. Заявлена она следующим образом: «Хипстер — кто он?» И обсуждать эту тему будут известные авторитеты в этой области — редакционный директор издательского дома «Афиша» Юрий Сапрыкин и один из основателей и идеологов сайта Lookatme.ru Василий Эсманов.

ЮРИЙ САПРЫКИН: Я предлагаю в ответ на поставленный вопрос просто ткнуть в кого-нибудь пальцем и разойтись.

Д. Б.: Ну, это мы в конце сделаем, типа покажем, а сейчас… Для начала я бы задал такой вопрос каждому из участников сегодняшних дебатов: считаете ли вы себя хипстером? Василий, я думаю, по праву мы с тебя начнем, сейчас ты должен громко сделать признание, и ты знаешь, какого ответа мы от тебя ждем.

ВАСИЛИЙ ЭСМАНОВ: В прошлом году или даже два года назад у нас был другой термин, который Артур Ломакин ввел в обиход, — «зеленый чай». Это человек, который слушает Café del Mar, читает Мураками и ходит на выставки, которые рекомендует ему журнал «Афиша». Я пару раз, кстати, сам нарывался. Читал в журнале «Афиша» обзор на какую-то хорошую выставку, приходил, и это было что-то невообразимое. Хотя самым страшным было, когда я попал на японский фильм «Школьное поведение-6», очень широко разрекламированный в журнале «Афиша»…

Ю. С.: Вы читаете журнал даже внимательнее, чем я… Я не помню такого.

В. Э.: У меня память просто хорошая.

Д. Б.: Нет, подожди, ты ответь на вопрос, хипстер ты или нет.

В. Э.: Да хипстер, хипстер. А хипстерами, по-моему, называют ту активную часть молодежи, которую больше всего видно; которая всегда — так было еще при Сократе и Гесиоде — будет любить дурацкую музыку, носить дурацкую одежду, не иметь никакого смысла в жизни, никакой программы, ничего — лет до 25—26; которые посидят просто в тени, но кто-то из них, наверное, станет однажды великим и выдающимся. Поэтому, обсуждая термин «хипстерство», который так всех раздражает и бесит, мы обсуждаем на самом деле все то, что раздражало в молодежи всегда. Тоже показательный пример. Фильм «Стиляги» Тодоровского на английский язык на русском фестивале перевели, конечно же, «Хипстерами». Кто же они еще? Яркая одежда, без царя в голове, музыка. Не знаю, мне на самом деле странно, что нас позвали с Юрием обсуждать это все, с учетом того, что Юрий делает главный хипстерский журнал, а я занимаюсь главным хипстерским сайтом.

Ю. С.: Я подозреваю, что меня загнали сюда, чтобы я исполнял тут роль такой Агнессы Ивановны из фильма «Курьер» или произнес что-нибудь в духе Сократа и Гесиода.

В. Э.: А вопрос нужно поставить скорее не «хипстер — кто он», а «какая молодежь сейчас и что она собой представляет». За восемь довольно сытых лет мы потеряли эту часть культуры… Министерство культуры, мне кажется, должно сейчас бесплатно раздавать наркотики, поощрять бисексуализм и прочие извращения…

Д. Б.: Мы тебя на видео записываем.

В. Э.: Прекрасно. За эти восемь лет основная претензия к этому поколению такая: они лишены довольно важной штуки, они лишены фантазии. Сейчас бесполезно спрашивать, о чем молодые люди мечтают, потому что они потеряли мечту. Так что хипстеры — это молодежь, которой достались красивые бессмысленные шмотки, наверное, даже неплохая музыка и совершенно не досталось никакой мечты. Потому что мечта может быть персональной, к сожалению, очень редко — для этого нужно быть очень сильным.

Д. Б.: Я-то думал, что Василий, наоборот, будет говорить: «Наше дело правое, ура-ура».

Ю. С.: Мне кажется, что вообще к этой истории невозможно подходить с оценочных позиций и говорить «хипстеры — это зло» или «нет, мы правы, ура-ура».

Д. Б.: Тем не менее в одной колонке вы попытались это сделать.

Ю. С.: А ничего подобного, если вы внимательно прочтете этот текст, то там нет ни грамма осуждения абсолютно, там чистая констатация факта со ссылками на источники. Значит, если отвечать на вопрос, хипстер ли я, несмотря на то что, наверное, я выгляжу несколько хуже, чем среднестатистический …

В. Э.: …Денис Бояринов.

Ю. С.: …представитель этого социального слоя, но, черт побери, если подходить к этому вопросу с какой-то марксистской точки зрения, то да, я хипстер. Потому что мне в отличие от Васи кажется, что ставить вопрос, кто такой хипстер, абсолютно правомерно. Это вполне конкретный слой людей, причем совпадающий здесь, в Америке и Европе, во всех мегаполисах и порожденный одними и теми же причинами. Его не было 10 лет назад и не будет через 10 лет в таком виде, и все это производная от экономической ситуации последних десяти лет. Я сейчас, может быть, скажу немножко пафосную вещь, но если провести какую-то вивисекцию хипстерской души, то окажется, что это душа любого человека XXI века, доведенная до логического предела. Как всегда свойственно молодым людям, они понимают, как устроено время, и реагируют на это, во-первых, наиболее адекватно, во-вторых, радикальным образом. Хотите, я скажу, кто такой хипстер с марксистской точки зрения? Мне кажется, что хипстер — это пролетариат креативных индустрий. Могу сразу расшифровать, могу потом.

Д. Б.: Лучше сразу.

Ю. С.: Штука в том, что к концу XX века в мире появилось множество профессий, связанных с производством разнообразных, прежде всего визуальных образов, которые нужны, чтобы продавать те или иные товары. Вот для того, чтобы продавать, допустим, пиво «Клинское», нужно пиву «Клинское» придумать рекламный ролик, фирменный стиль, сфотографировать каких- то жизнерадостных людей…

В. Э.: Уже нельзя… {-page-}


Ю. С.: Ой, да, людей уже нельзя, извините. Короче, для любого маркетинга, начиная от издания глянцевых журналов и заканчивая рекламой стиральных порошков, нужно огромное количество талантливых, особенно в визуальной области талантливых, людей. И в какой-то момент людей, работающих на все эти индустрии, которые фотографируют, чувствуют модную визуальность, пишут какие-то достаточно яркие, лаконичные, незамысловатые тексты, в идеале стремящиеся к слоганам; которые занимаются всевозможным дизайном, — этих людей стало настолько много, что они превратились в некоторую общность, у них появился свой собственный, очень четко узнаваемый стиль, появилась индустрия, которая заточена специально под них. И появилось огромное количество людей, которые просто им подражают, на самом деле не имея никакого отношения к занятиям фотографией или к организации вечеринок. Все это связано, конечно, с диким избытком свободных денег на рынке и с надуванием всевозможных мыльных бизнес-пузырей, инвестированием во всевозможные странные проекты и с огромными тратами на маркетинг всего, чего угодно. Все это сначала произошло в Америке, потом потихоньку перебралось в Европу, потом докатилось и до нас. Оказалось, что ты заканчиваешь школу или институт, и тебе не обязательно идти в офис. Ты можешь просто валяться на диване, вечером бухать с друзьями и в промежутках делать какие-то модные фотографии, выползая на улицу два раза в день, и этими модными фотографиями ты вполне заработаешь на то, чтобы вести такой свободный и легкий образ жизни.

В. Э.: К сожалению, эта ситуация применима к Америке, Европе — к России она неприменима.

Ю. С.: Вася, можно, я скажу одну вещь? У меня был несколько месяцев назад диалог с сыном. Сын сказал: «Знаешь, пап, вот я, когда вырасту, хочу стать хипстером!» Я говорю: «Ты что, рехнулся, что ли, что это за занятие такое странное, это, знаешь, не слесарь, не токарь и не юрист… Можешь, конечно, стать, но надо быть кем-то еще, потому что хипстер — это не занятие, это связано с бездельем». Он говорит: «Пап, но вообще-то существуют и работящие хипстеры». Я говорю: «А это кто?» — «Ну вот ты». И в этой шутке есть доля правды, в России хипстеры очень работящие, им приходится гораздо больше вламывать, если ты не сидишь просто на шее у родителей. Хотя бы потому, что жилье дороже.

Д. Б.: И тут у меня есть вопрос. Налицо ситуация, которой не было ни с одной молодежной культурой. Хипстеры возникли как некий реальный маркетинговый термин, как некая аудитория, на которую довольно хорошо реагируют люди, готовые давать деньги. В частности, сайт Lookatme, наверное, зарабатывает деньги на хипстерах…

В. Э.: Ну, реагируют на самом деле не очень хорошо. Мы зарабатываем на мальчиках двадцать — двадцать пять, доход ниже среднего, и девочках примерно таких же категорий. Но, если вернуться к теме, то еще знаете что… Хипстеры — это люди мультиинтересов, люди, которые пользуются не Explorer, в котором одна вкладка, а любым другим многовкладочным браузером, в котором ты считываешь поток из десяти — двадцати открытых страниц. И хипстеров не любят как раз люди, которые чувствуют, что стареют и не могут уже угнаться за таким восприятием информации; не любят за поверхностность. Но это не поверхностность, это просто множество интересов.

Ю. С.: Вася, мне кажется, тут сказал ключевую вещь — про способ восприятия информации, про одновременное скольжение по этим двадцати браузерным окошкам. И если мы хотим определить хипстера не методом Маркса и Энгельса, а методом более понятного эмпирического описания, то вот была песня: « Она читала мир, как роман, а он оказался повестью». А хипстер — человек, который читает мир как RSS-поток или как френд-ленту, и в этом радикальное отличие от всех остальных субкультур. Именно поэтому хипстер до такой степени трудноопределим, невозможно поймать, кто это такой. Потому что хоть металлисты, хоть инди-киды — с ними все понятно: они уперлись рогом в какую-то музыку, и она для них объект бесконечного культа и поклонения, и вся жизнь вертится вокруг этого. Есть там какие-нибудь анархо-радикалисты или антифа, с ними тоже все понятно, потому что у них, кстати, позиция все-таки поактивнее жизненная, наверное.

В. Э.: Наверное.

Ю. С.: Да, но там тоже все понятно, там есть некая политическая программа, некое отношение к социуму. А хипстер — это просто человек, который организован таким способом восприятия информации, нахождением в ее постоянном потоке, в котором трудно за что-то зацепиться. С другой стороны, если мы говорим о душе XXI века, то хотим мы того или нет, но похоже, что этот способ восприятия информации лет через 10—20 будет единственным. Мы сегодня говорили про будущее книг в соседнем шатре, вот и критик Данилкин, и издатель Иванов из Ad Marginem — все сошлись на том, что не просто книга умирает как бумажная вещь, а умирает книга как какой-то…

В. Э.: …метод восприятия информации.

Ю. С.: …как текст, как законченный текст, потому что никакого законченного текста в скором времени не будет.{-page-}

В. Э.: Книги раньше были довольно мощным определителем того, каким ты хочешь стать. Но сейчас довольно сложно ассоциировать себя в принципе с кем бы то ни было. Сейчас время без героев. Наверное, Шнур был последним героем, который был более-менее массово любим и интеллигенцией, и народом. Но эти антифа и экологи, люди, которые во что-то упираются, во мне вызывают… Не знаю, мне смешно, потому что люди с активной жизненной позицией в большинстве случаев выглядят идиотами.

Ю. С.: Не знаю, идиотами они мне не кажутся, и опять же это просто разные способы восприятия информации. Есть люди, которые движутся по горизонтали, и есть люди, которые на этой горизонтали расставляют для себя какие-то вертикальные вешки; эти вешки могут быть разной степени красоты и осмысленности. Есть люди, которые расставляют для себя на протяжении многих тысячелетий такую вешку общения с Богом, например, она довольно здорово организует жизнь. Есть люди, которые ставят для себя такую палку, как, допустим, «сохраним леса». Для кого-то важен Бог, для кого-то важен лес, для кого-то важна группа Radiohead…

Ю. Э.: Самое смешное, что хипстер может одновременно и ставить палочку за сохранение леса, и за группу Radiohead, и за узкие джинсы.

Д. Б.: Не палочку, а закладку.

В. Э.: Закладку, да.

Ю. С.: Закладку, это разные вещи.

Д. Б.: Давайте резюмируем. Все-таки значит, хипстеры — это…

Ю. С.: Это люди, которые заранее подготовились к тому, как будет устроен мир через 20 лет.

Д. Б.: Живут в ногу со временем…

Ю. С.: Даже немножко опережают эту ногу…

Д. Б.: Почему же, если ты вбиваешь в «Яндекс-блогах» запрос «хипстер», ты получаешь массу негативных ссылок: «опять эти пьяные хипстеры», «не ходите туда, там одни хипстеры», «ох, уж эти хипстеры»?

В. Э.: Семнадцатилетние всегда всех раздражали. Потому что некоторые выглядят уже так, что им продадут пиво и не только, но тем не менее контролировать себя и вести адекватно они еще не научились…

Ю. С.: Ну, это естественная реакция людей на гипермодную молодежь. Всегда и везде.

Д. Б.: Логично, тогда вопрос такой: что мы будем с этим делать и будем ли мы с этим что-то делать?

Ю. С.: Мы, как свойственно хипстерам, с этим не будем делать ничего.

Д. Б.: Ну вы, по-моему, Юрий, говорили, что вы работающий хипстер…

Ю. С.: Работящий. {-page-}

Д. Б.: И трудоустроенный, что уже в наши времена очень хорошо.

Ю. С.: Если возвратимся опять к марксизму и к вопросам диалектики, нетрудно догадаться, что когда большинство людей станут устроены по-хипстерски, то тут немедленно появится какое-то меньшинство, которое будет устроено совершенно по-другому. И основания невечности хипстеров вполне понятны. Вася совершенно справедливо сказал, что у человека пропала мечта. Мне кажется, что мечта пропала у человека, потому что человек ХХI века, он же хипстер, принципиально несвободен. Это очень существенная, фундаментальная несвобода. Поскольку ты принимаешь некоторые правила игры, входишь в этот поток, в этом потоке плывешь — этот поток прежде всего информационный, — ты не можешь вырваться за его пределы, ты находишься на этой горизонтали, не можешь уйти ни вверх, ни в бок, потому что тебе это, в общем, как-то противно и дико претит. Если ты, условно говоря, занимаешься модной фотографией и ходишь на показ Гоши Рубчинского и на Ночь музеев, что может быть лучше? Странно представить, что у тебя появится какой-то альтернативный жизненный проект. Тебе не о чем мечтать, просто потому, что как-то и так нормально. Это, в общем, не совсем совпадает с человеческой природой как таковой, то есть рано или поздно, когда эта ситуация тотальной несвободы станет всеобщей, люди найдут, куда из нее выпрыгнуть. Я совершенно не могу предсказать, что это будет, будет ли это вещь, связанная с технологиями, что логичнее всего предположить, или, наоборот, с разрушением этих технологий. Вряд ли это будет вещь, связанная с политикой, потому что, как кажется, эта сфера стала еще более виртуальной и обманчивой, чем все остальные. Но какой-то выход за пределы этой несвободы, безусловно, возникнет. Я думаю, это вопрос ближайших десяти лет и радикального слома экономической ситуации…

В. Э.: Мне кажется, мы сейчас перестали думать о будущем, потому что мы живем будущим. Оно будет таким же, как сейчас, просто телефоны будут мощнее и станут еще тоньше.

Д. Б.: Ты, Василий, говоришь как человек, у которого нет мечты, мне кажется.

Ю. С.: Нет, мы уже договорились, что у нас нет мечты, с самого начала Вася об этом открыто заявил. И поскольку такое ощущение конца истории возникает, мягко говоря, не впервые, то прекрасно известно по опыту человечества, чем оно заканчивается — тем, что история дубасит тебе по затылку железной палкой в самый неожиданный момент.

Д. Б.: Ну, хорошо. Тогда давайте перейдем к практическим советам. Вася, что ты можешь посоветовать.

Ю. С.: Хипстеру на заметку.

Д. Б.: Да, я вот взял блокнотик, сейчас записывать буду. Значит, чтоб мне не ударить в грязь лицом на следующей вечеринке «Юдашкин + 2», как мне надо одеться и как выглядеть?

В. Э.: Как я прочел у кого-то в блогах: «Хипстер, твиттер, молескин, ломо, скинни, Б1»…

Ю. С.: «Б1» там что-то ради рифмы притянуто…

В. Э.: Ну и что-то такое дальше… «думать, что ты такой один». Тоже важная характеристика хипстеров, думать о своей уникальности.

Ю. С.: Как кто-то удачно сформулировал два года назад в отношении аудитории пикника «Афиши», «толпа людей, желающих выделиться из толпы».

Д. Б.: Хорошее замечание.

В. Э.: Очень смешно, потому что в прошлом году мы снимали картинки, «Афиша» их напечатала, хорошую подборку про таких непохожих, одинаково одетых людей в сапогах, клетчатых рубашках, больших очках и тому подобное. С этой группой людей, с хипстерами, произошла еще одна важная вещь: они потеряли штуку, без которой мечтать нельзя, они потеряли сексуальность.

Ю. С.: Это все тоже связано с несвободой. Потому что там, где нет свободы, там нет фантазии, нет соблазна, нет проектного мышления, нет мечты, нет образа будущего. Но как бы да, секс тоже куда-то потерялся.{-page-}

В. Э.: Для них энергия — это не накапливаемое, а выбрасываемое. Они такие энерджайзеры. На самом деле большинство из нас потихонечку становятся такими батарейками-энерджайзерами, подключившись к «Фейсбуку», ЖЖ, «Твиттеру», «Ласт-Фм» — сервисам, которые подразумевают пассивное состояние. Тебе не нужно ничего делать, чтобы в них находиться, потому что все действия — это, по сути, констатация твоих недействий… Но, я думаю, еще лет через пять-семь подрастут те, которым сейчас четырнадцать, тринадцать, — поколение, как раз гораздо более мне интересное, потому что в противовес бездействию это должно быть поколение действия.

Ю. С.: Ну да, если хипстерский образ жизни становится мейнстримным или доминирующим, то наверняка сразу же появится какой-нибудь следующий проект.

В. Э.: Уже сейчас есть маленькие группки, которые закрываются, отключаются от всего мира.

Ю. С.: Издатель Иванов называет это «антиспам». Это люди, которые как раз наоборот — обрубают все эти потоки, как только можно, выходят из этого мира…

Д. Б.: Из виртуального в реальный.

Ю. С.: Нет, он не виртуальный, Денис, он не виртуальный абсолютно. Всё, что у тебя в ленте, это вполне реальные вещи. Они есть; это не как журнал «Птюч» фантазировал, что будет такой трехмерный 3D-мир, где мы все будем заниматься сексом с какими-то биороботами. Тут всё как раз более чем реально. Он дико реальный, но при этом абсолютно альтернативный, то есть в этой ленте уже и так всё есть.

В. Э.: И этому нечего противопоставить. Сейчас нет ничего, за что можно сражаться. Ни против чего войну вести, ни против чего объединяться, ни против кого дружить.

Ю. С.: Знаешь, еще чего нет, помимо мечты и секса? Нет еще амбиций. Я вспомнил «Птюч» сейчас, и вот птючевская идеология при всей схожести — там тоже важную роль играют вечеринки и всякие веселящие вещества плюс общее какое-то западничество — при всей схожести там была одна очень важная вещь: они хотели всех победить. Это первое рейверское поколение было заточено под то, что сейчас, значит, мы захватим Кремль — и все будет по-нашему. Мы проникнем в литературу, в музыку, в рекламу, во все сферы жизни, и вытесним этих жутких старых пердунов совковых, и всё по-своему разрулим, и будет у нас новый, очень гармонично, по-европейски устроенный мир. Веселый, добрый, жизнерадостный, с экстази и диджеем Компасом-Врубелем. Это была такая реальная политическая платформа, сейчас ничего подобного нет.

Д. Б.: Ну, человеку не хватает времени, он читает RSS-ленту, пока он ее до конца прочтет… И до секса тем более не доходит.

Д. Б.: Давайте попробуем еще раз резюмировать. Значит, не хватает хипстерам денег, амбиций, секса, мечты…

Ю. С.: …и свободы…

Д. Б.: Но этого не хватает не только им, обернитесь — это все мы, жители этого каменного мешка, XXI века, пользователи мобильных телефонов IPhone.

Ю. С.: Что удивительно, слово «свобода» так затаскано либерально-политическим дискурсом, «Эхо Москвы», условно говоря… Но ситуация несвободы, в которой мы оказались, никак вообще не связана ни с Путиным, ни с ФСБ. Это общекультурная ситуация, от которой некуда деваться.

В. Э.: Это ощущение после обеда — такое сытое, никуда идти не хочется…

Ю. С.: И все время вот так картинки — чик-чик-чик — всё новые и новые перед глазами. И при этом, несмотря на отсутствие секса, мечты, того, сего и вообще вертикального измерения, в этом поколении, безусловно, есть просто дико талантливые люди, универсально талантливые, органически талантливые люди, и их примерно столько же, сколько и в любом другом поколении. Ну там один процент.