Одна

СВЕТЛАНА РЕЙТЕР тщательно изучила причины и следствия женского одиночества

М. родилась накануне войны в городе Петродворце. Когда ей исполнился месяц, ее отец, носивший немецкую фамилию, был сослан на рудники в Кузбасс. Когда ей исполнился год, началась блокада. За первые четыре месяца блокады мама М. и ее дети съели всех окрестных птиц и кошек и приготовились умирать, но умерли не всей семьей, а частично: двое детей, самые старшие, утонули в Ладожском озере, когда их переправляли в эвакуацию. Двое, включая саму М., выжили.

Несколько лет они прожили в сибирской деревне, а потом поехали к отцу — в Кузбасс. «Такое, — говорит М., — начало жизни».

Они вырвались из Петродворца, но все складывалось плохо: «Из-за блокады нервы у мамы были подорваны страшным образом, она не могла ничего вынести, и они с отцом все время ругались». М. уверена, что ей не суждено было выйти замуж: позже она где-то вычитала, что если родители разводятся, когда ребенку исполнилось тринадцать лет, то подросший ребенок, как правило, собственной семьей не обзаводится.

У М. старомодная манера строить фразы и приятный голос. Сейчас ей шестьдесят пять лет, и она живет в доме у «приличной вдовы, компаньонкой». Чем она занималась в жизни? «Была учительницей в школе, потом досматривала за парализованной старушиной». Сейчас она на пенсии и собирает по помойкам цветмет.

Ей кажется, что она боялась выходить замуж, поскольку росла в обстановке диких скандалов, и ухажеров близко не подпускала. Одновременно с этим она думала, что всё еще впереди, даже детей хотелось, но как-то абстрактно, и еще думалось, что в далеком будущем все само собой состоится, и страх пройдет, и все будет очень хорошо.

Она, конечно, ходила в клуб на танцы, но ни с кем не знакомилась, робела: «Нормальный инстинкт, желание завести семью, у меня был нарушен. С детства ведь обстановка в доме была отягощающая, скандальная». А что случилось потом, после всех танцев? М. цитирует Симону де Бовуар: «Старость наступает внезапно». И поясняет: «Раз — и ты старик, и ничего не успел сделать. Я все время себя виню за то, что я настолько заранее была испугана семьей, что не сделала того, что должна была сделать. Многие даже в старом возрасте женятся, чтобы быть кому-то полезной, но я и на это не пошла».

Через семьдесят лет после того, как несчастная женщина с некрепкими нервами перевозила через Ладожское озеро своих детей, моя подруга, одинокая тридцатилетняя И., рассказывает о своей жизни. Она сидит с ногами на широком подоконнике, пьет белое вино и чередует микроскопические кусочки имбиря с сигаретами Gauloises: типичная закуска красивой девушки с собранным в заграничных путешествиях анамнезом. И. родилась в семье доктора филологических наук и профессора, детство ее делится на две неравные части: очень несчастную и почти счастливую. Часть первая началась через год после ее рождения и продолжалась, пока ей не исполнилось пять лет. Ее родители ругались: «Папа сильно бухал, они с мамой дрались, и в мою детскую кроватку летели книжные полки». Потом И. от греха подальше отправили в Крым, и она даже развод родителей не восприняла как трагедию, потому что детство ее было с этого момента прекрасным. Потом, правда, И. вернулась в Москву, стала жить вместе с матерью и патологически не хотела, чтобы мама вышла замуж за кого-то другого: И. очень враждебно воспринимала маминых ухажеров и с ними не разговаривала. Она помнит, что мама говорила ей: «Ты, что, не хочешь, чтобы мама была счастлива?» На что И. отвечала: «Тебе, что, со мной не хорошо? Нам же и так нормально, зачем нам этот дядя?»

Первый молодой человек появился у И. довольно поздно, в девятнадцать лет, и с этого момента «парни сначала образовывались естественным образом, потом — из-за моего страха одиночества». Впрочем, ничего серьезного так и не нашлось: возможно, потому, что И. хочет выйти замуж так, чтобы «сразу и навсегда, и быть всю жизнь по-настоящему вместе, и чтоб был непьющий и тебя понимал, и никогда не драться книжными полками». И. признается в том, что страх одиночества есть, с каждым годом он становится сильнее, и в сердцевине его лежит неуверенность в себе. Знакомая спросила ее на днях, не хочет ли И. выйти замуж. Та ответила: «Ты такая смешная! Вопрос — за кого? Как можно абстрактно хотеть быть замужем? Просто быть в статусе жены?! А если не за кого, что же, выходить за первого встречного, да?»

А год назад гинеколог сказал И.: «Рожать-то собираемся? А то поздно будет!» — и та пришла в ярость: «Вы хотите сказать, что мне нужно рожать поскорее и от кого попало?!»
Она — одна.

Красивые тридцатилетние
Согласно последним данным население России составляет 143 миллиона человек, из них 76,5 миллионов — женщины, 66,5 миллионов — мужчины. Таким образом, в России как минимум десять миллионов одиноких женщин.

Десять миллионов — это Венгрия, Чехия или город Москва. И раз уж об этом городе зашла речь, согласно некоторым данным 36% москвичек в так называемом возрасте «женского расцвета», то есть от 25 до 50 лет, живут одни.

На порталах с говорящими названиями «Дамочка» или Lady mail.ru самыми читаемыми темами форумов с полным на то основанием считаются «Одиночество», «Знакомства» и «Что делать, если ты одна».

В рубрики «Знакомства» теперь пишут не только приезжие провинциалки или старшеклассницы в поисках развлечений, но и москвички в пятом поколении, обремененные всем, чем положено, от квартиры до машины. Портал Woman-daily дает своим читательницам советы, как составить объявление так, «чтобы клюнул именно тот, которого ты так ждешь». По утверждению советчиков, женщин, ищущих мужа с помощью сетевых ресурсов, можно разделить на два типа.

«Отчаявшаяся» — это первый тип одинокой женщины, желающей познакомиться. К нему относятся женщины, которые осознали горечь одиночества и готовы поступиться некоторыми своими привычками, для того чтобы создать семью. Типичное объявление одинокой женщины этого типа выглядит очень скромно и написано от отчаяния. Это сразу характеризует женщину, лишенную иллюзий и особых претензий к своему избраннику.

«Энергичная» — второй тип одинокой женщины, желающей познакомиться. Эта одинокая женщина прекрасно к себе относится и не боится посещать людные места в поисках избранника. Она пишет объявление в газету не от отчаяния, а просто исходя из соображения, что этот вариант ничем не хуже других, и указывает свои требования к мужчине.

Предсказуемым образом первый тип с разрывом выигрывает у второго: как утверждают социологи, женщины, рекламирующие свою внешность и свои достоинства, получают несравнимо меньше писем, чем те, кто поместил в газете более скромные объявления. Объясняется это тем, что мужчины не всегда соответствуют выдвигаемым запросам.

Сорокалетняя М. пыталась познакомиться с мужчиной через интернет, и вот как она описывает свой опыт: «Я очень чувствительна к письменному языку, и мне было важно, чтобы человек писал без уменьшительно-ласкательных суффиксов и желательно грамотно. Выбрала одного, какой-то бизнес-журналист, у нас завязалась переписка, мы обменивались любимыми стихами. Я ему отправила свою фотографию, он мне — свою, которая, как позже выяснилось, была довольно хитро сделана. Тогда все были совершенно очарованы Гришковцом, ходили на спектакль “Дредноуты”, и вот на этот спектакль я его и повела. Я же все-таки девочка, я придирчиво выбирала кофточку — чтобы не слишком было видно, что я наряжалась, но и не очень просто одета. В итоге я прихожу к театру и вижу человека в шапке-“жириновке” и с таким бедным, усеченным подбородком. Тогда я поняла, почему на фотографии он нижнюю часть лица закрывал букетом тюльпанов. Я подумала: “Ладно, шапку можно выкинуть, к подбородку привыкнуть”. Но после спектакля он мне говорит: “Зачем ты живешь в центре города? У нас в Строгино гораздо лучше, — а потом добавляет: — И в метро у вас ездить невозможно”. Я спрашиваю: “Почему?” А он: “За поручни держаться нельзя, на них же бактерии!”. После первого свидания я довольно быстро слилась и не отвечала на его письма из серии “Все бабы — суки”».

Психолог Анна Варга утверждает, что «общение в интернет-чатах — это эрзац, они практически никогда не приводят к серьезным отношениям».

Тем не менее М. собирается продолжить розыски потенциального партнера, в том числе и на сайтах знакомств, «потому что в кафе познакомиться невозможно, все уже давно парами ходят», а если с этим ничего не получится, хотя бы родить ребенка: «Моим родителям, конечно, хочется внуков. Мне — детей. Получится их завести от обычного мужчины — идеально, но это первый план. Если нет, то вступает в силу план второй, родить от друзей-геев. Третий план — ребенок из пробирки». Этот третий план М. называет нетипичным для России, и она права. В одной из статей, посвященных одиноким женщинам, думающим о беременности, я вычитала замечательную вещь: «Банки спермы дороги, а вероятность беременности не слишком большая». То есть прямой контакт с мужчиной надежнее. А дальше идет фраза, за которую любая вменяемая «одиночка» вчинила бы иск на космическую сумму: «Перед тем как завести ребенка, сделайте все необходимые анализы, поскольку, если у женщины нет постоянного мужчины, у нее могут быть различные болезни, передающиеся половым путем».

{-page-}

 

Дивный новый мир
К. на днях исполнилось тридцать лет. Уроженка Петрозаводска, она давно уже живет в Москве: сначала училась в техническом вузе, потом устроилась на работу в продюсерское агентство. У К. есть все необходимые онёры самостоятельной и успешной жизни, включая собственную квартиру. Постоянных отношений нет, и это, по ее словам, беда всей сраной псевдоинтеллигенции, которая начала свой путь с того, что читала «Любовника леди Чаттерлей» и «Это я, Эдичка» в тринадцать лет.

К. спрашивает: «Ты сама понимаешь, какую сексуальность у девочек это формирует?» И сама же отвечает: «Ебанутую. Ты уже не можешь выйти замуж за полковника и мотаться с ним по гарнизонам всю оставшуюся жизнь. Ты хочешь чего-нибудь интересней». В первый раз К. влюбилась в «гея Криса, американского профессора, которому было пятьдесят лет». В последний раз — в грузинского художника, отца троих детей. «Мне нравится только то, что никогда не будет моим», — поясняет К.

Она девушка современная, и поэтому ее опыты по поиску постоянного партнера включают и мужчин, и женщин: «Мы же творческие люди», — хохочет К. Она готова экспериментировать и дальше, хоть до пятидесяти, пока не встретит взаимную любовь, но ее родственники требуют, чтобы она вышла замуж как можно скорей: «Бабуля говорит, что не умрет, пока я не рожу. Я ей отвечаю: “Бабуля, в таком случае ты будешь жить вечно”. Смех смехом, но для меня это страшная травма: я не могу оправдать их ожиданий, а я их безумно люблю, они в меня вложили все. Они меня кормили, воспитывали, научили читать, писать, кататься на велосипеде. У меня было счастливое детство, а их я счастливыми сделать не могу».

Семейная атака началась исподволь: сначала никаких конкретных разговоров не было, просто одиночные реплики из серии «ты такая молодая, так хорошо зарабатываешь, почему же ты одна?». Потом, вспоминает К., ее дедушка и бабушка стали вырезать картинки из журнала «Мой ребенок» и вешать их на стену в кухне. К., как примерная внучка, приезжает к ним раз в неделю и видит, что картинок становится все больше и больше: «Такие красивые младенцы, от месяца до двух лет. Я говорю: “Дедуля, ты эзотерикой увлекся, я смотрю?”».

Через какое-то время началась следующая стадия: «Роди хоть от кого-нибудь». Теперь ее спрашивают: «Есть хоть какой-нибудь? Хоть непьющий?» От кого попало, хоть и непьющего, К. рожать не хочет.

Она считает ниже своего достоинства слушать чужие советы и читать женские журналы. «“Хотите ему понравиться, сожмите его член двумя руками” — такое вот я прочла в одном женском журнале. На хрена мне такие рукопожатия?!.. Но я должна найти кого-нибудь, чтобы родные успокоились. Я просто обязана. Знаешь, это как платежи по кредитам».

В середине 90-х годов психоаналитик Наталья Кигай написала в журнал «Огонек» статью под названием «Гимн одиночеству». В ней она описала, как общество преследует женщину, причем преследует и снаружи и изнутри. И как важно для каждого человека быть способным к одиночеству. По мнению Кигай, девочка растет и усваивает сознательные и бессознательные установки тех, кто ее воспитывает. Потом, когда она по какой-то причине во взрослом возрасте не может выйти замуж и ее за это упрекают, она, как правило, считает, что это ее уродство или дефицит. Или уверена, что ей положено быть замужем и жизнь должна ей этот факт обеспечить. Тогда у нее большие претензии ко всем вокруг и к самой жизни.

Кигай цитирует случай из собственной практики: «Ко мне приходит молодая женщина со словами: “Говорят, что я сумасшедшая и мне надо лечиться, потому что мне двадцать шесть лет, а я еще девственница”. Я ее спрашиваю: “А кто вам говорит, что это признаки безумия?” Она отвечает: “Все”. Дальше мы с ней разговариваем на тему того, что она любит, она совершенно расцветает и говорит, что любит науку и хочет написать диссертацию. Я говорю ей: “Тогда занимайтесь наукой, а когда вам захочется чего-то еще, например, замуж, займетесь этим”».

В детстве, по словам Кигай, все происходит так: «Вот растет мальчик, и растет девочка. Мальчику говорят: “Ты будешь космонавтом, ты будешь воином, ты всех победишь”. Девочке говорят: “Ты выйдешь замуж”. В этом уже есть гендерный перекос: девочка считает, что она должна выйти замуж, а мальчик, в общем, не считает, что должен жениться. Вот тут мы подходим к проблеме: девочку растят с идеей, что муж у нее обязательно должен быть».

Позже на сцену выходят гинекологи, которые говорят, что до 35 лет женщине обязательно нужно родить. Кигай уверена, что «врач, давая такой совет, не готов думать о последствиях и не отдает себе отчета в том, что человек сложно устроен. Может, этой женщине и не нужно быть матерью, может, ей нужно сначала сильно измениться, чтобы ею стать. Люди — не хомяки, над ними опытов ставить не нужно».

Кигай рассказывает о своей подруге, которая все-таки решила рожать без отца. Перед тем как пройти ЭКО, эта женщина консультировалась у психолога. Тот сказал: «Вы рожаете без отца? А знаете ли вы, что позже скажете своему ребенку, если он спросит, где его отец? Не знаете? Тогда я вам посоветую. Вам надо найти подходящую могилу молодого мужчины». — «А если ребенок рожден от анонимного донора спермы?» — спрашиваю я. «Репродуктивные технологии развиваются и рождают новые проблемы и новые переживания. Анонимный донор — совсем не то же самое, что отсутствующий или умерший отец. Например, в одной лесбийской семье при разговоре о том, от кого ребенок унаследовал то или иное качество, вместо “отец” говорят the sperm. Имеются и зеркальные примеры: семьи, где отец покупает яйцеклетку и нанимает суррогатную мать, а в метрике ребенка в графе “мать” стоит прочерк. Каким станет внутренний мир ребенка в этой семье, трудно предсказать», — заканчивает разговор Наталья.

Сто лет одиночества
Писательница Элина Ферман, автор бестселлера «Целуй и беги: как побороть страх знакомства», говорит, что в современном обществе есть масса женщин, которые не испытывают необходимости в отношениях. Однако под воздействием общественной морали, которая навязывает людям идею существования в паре, они начинают искать партнера, строить с ним отношения, разрывать их и, как следствие, страдать. И, согласно недавнему исследованию американского социолога Дженнифер Гаувейн, почти треть женщин во всем мире выходят замуж, не испытывая к партнеру особых чувств. Гаувейн провела опрос тысячи женщин, недавно переживших развод, и выяснила, что 30% опрошенных с самого начала осознавали, что выходят не за того мужчину. Социолог выделила три причины, по которым это происходит: во-первых, возраст. Дожив до определенных лет, осознав, что все сверстники и сверстницы уже обзавелись семьями, и в конце концов устав сражаться с общественным мнением, женщина принимает первое же предложение. Во-вторых, выходя замуж за нелюбимого, но хорошего человека, женщина рассчитывает, что сможет его со временем полюбить. Однако часто развод в таких парах наступает быстрее, чем вырабатывается привычка друг к другу. Третья причина — боязнь женщины не встретить более подходящего мужчину.

Страх остаться одинокой толкает женщин на необдуманный шаг. Но есть лазейка для «законного» одиночества, и по такому пути пошла жительница Волгограда, сорокалетняя В.

Монахиня в миру
Окулист в детской поликлинике, незамужняя в анкетах, В. — монахиня в миру.

С детства она считала женщин существами второго сорта и думала, что замужество ничего хорошего собой не представляет. Почему? Потому что ее отец был человеком очень авторитарным.

Например, он ее бил. В первый раз он ударил В., когда ей было четыре года.

Когда В. исполнилось одиннадцать лет, она мечтала быть мужчиной и даже хотела сделать себе операцию по перемене пола, но потом передумала. В. влюбилась в восемнадцать лет, это был ее однокурсник в медицинском институте. Сейчас она называет этот опыт негативным: «Он был женат, его жена беременна, перспективы никакой». Во второй раз В. влюбилась в человека, который уже был разведен: «Мы познакомились с ним через общих знакомых, встречались довольно долго, у нас были серьезные отношения. А потом у него стало точно так же серьезно с церковью, он решил, что станет священником, а второй брак для человека, который хочет стать священником, невозможен. У меня была очень сильная депрессия, я каждый день думала, что покончу с собой. И самым травматичным было то, что он никак не мог определиться: в один день он говорил, что должен быть со мной, на следующий — с Богом. А потом он просто исчез, и я поняла, что это все». А дальше?

«Я поступила в интернатуру, у меня был учитель. Хороший. Я его очень сильно полюбила. Но он, понимаете, тоже был женат. Мы целый год вместе работали, это было прекрасное время, но ничем не кончилось». Еще был одноклассник, уехавший в Израиль, и написавший В. письмо со словами: «Я понял, что тебя люблю, приезжай ко мне поскорей, хочу на тебе жениться».

Она приехала, и выяснила, что ее одноклассник стал одержимым хасидом, который ее, убежденную христианку, заставлял принять иудаизм. На это она не пошла и, вернувшись из Иерусалима в Волгоград, поняла, «что господь просто не хочет, чтобы я вышла замуж, и поэтому перекрывает мне все возможности».

Несколько лет назад она приняла сан монахини в миру, и сейчас чувствует себя счастливой, «потому что нашла свое призвание».

Ей нисколечко не обидно, что у нее не будет собственных детей.

А многие до сих пор говорят, что она ненормальная.

«Наше общество видит в одинокой женщине какую-то опасность, — не без основания утверждает Анна Варга. — К тридцати годам многие мужчины уже женаты, у нас вообще мужчин меньше, чем женщин, так что тут простая арифметика. Кроме того, в России пьют, пьющая нация. И если мужчина начинает пить в подростковом возрасте, то к тридцати годам он спивается».

Остаются — женатые мужчины.

{-page-}

 

Мрачные узы
Е. родилась в Сергиево-Посадском районе, в поселке Реммаш. Она училась в обычной школе, потом поступила в школу милиции. Когда училась, у нее были молодые люди из числа курсантов: «Нас было три девочки и двадцать семь мальчиков, так что вниманием обделены мы не были». Впрочем, такого человека, чтобы создать с ним семью, Е. не встретила, поскольку «что-то было не так, все было какое-то временное, не хватало чего-то, уверенности не было».

Уверенный мужчина встретился Е. шесть лет назад: милиционер из Москвы, он был старше ее и, конечно, женат.

Они встречались пять лет: в первый год он обещал, что уйдет из семьи, но потом так ничего и не предпринял. Когда Е. поставила условие «либо со мной, либо нет», милиционер покраснел, замялся и исчез.

Она, конечно, очень переживала: «Я с подругами делилась, невозможно это было в себе держать, можно же так свихнуться. Он был старше меня на десять лет; не то чтобы я не могла найти себе кого-нибудь моложе и свободней, просто душа моя и тело лежали к нему».

Поселок «Реммаш» маленький, вариантов знакомства немного: «Несколько семейных пар у нас прямо в классе сложились, и они продолжают в поселке жить и там же крутиться. Кто-то в Сергиевом Посаде жену нашел, кто-то — в институте. Одиноких у нас мало».

Поскольку роман с женатым мужчиной родители Е. категорически не одобряли, она сняла квартиру в Мытищах и переехала туда: «Что такое маленький городок? Увидела тебя соседка, рассказала другой, та — третьей, и все это обросло неслыханными подробностями. В одном конце деревни чихнули, а в другом тебе сказали — будь здоров. Как-то я за руку с одним мальчиком прошлась по поселку, а потом мама мне говорит: “Мне сказали, что ты замуж выходишь и ребенка ждешь”. Стоит мне приехать, со всех сторон нападки: “Что ж ты замуж не вышла?” Если честно, меня это очень раздражает. В Мытищах как-то проще живется — и театр есть, и в фитнесс-клуб сходить можно». А что женатый мужчина? «Да так, звонит иногда. Ничего серьезного».

Первый молодой человек у тридцатилетней москвички Ж. появился, когда она еще училась в школе, и сразу же завязались какие-то серьезные отношения. Они разошлись по идеологическим причинам: «Ты будешь смеяться, — говорит мне Ж., — но он был за Зюганова. У него папа был совершенно сумасшедший, он идеологически примкнул к коммунистам. А у моего парня, Вовы, собственного мозга не было, и он тоже любил Зюганова, причем очень настойчиво. Я думала: “Ладно, со временем это пройдет”. Потом поняла, что нет. Не проходит».

После этого у нее было несколько маленьких несерьезных романов, и один большой, надрывный, с женатым человеком.

Теперь она считает, что априори это было глупо — ввязываться в роман с семейным: «Пока мы встречались, мне только и хотелось, чтобы он ушел от жены. Ты думаешь, что все, кроме наших отношений, ненастоящее и вот он сейчас бросит свою жену, хотя мне лично этого никто не обещал. Когда все закончилось, мне было очень тяжело, но я думала, что пройдет время, все излечится. Потом я поняла, что от себя уйти невозможно, это все равно в тебе остается».

Сейчас Ж. встречается с другим мужчиной, и тоже женатым. Я сама тринадцать лет замужем и не могу понять, зачем ей это нужно. «Сытый голодного не разумеет, — смеется она. — Вот смотри, когда ты сама по себе, у тебя есть только один вариант: пойти после работы домой, посмотреть сериал, и так каждый день. У меня есть любовник, так это можно назвать, уже много лет, и он не собирается разводиться, но мне с ним интересно, мне с ним хорошо в плане секса, он ни на что не претендует, я тоже, и так много лет. Я думала о том, что надо все закончить, все закрыть, и тогда появится что-то новое. У меня были периоды, когда я по полтора года жила одна, и нифига, знакомиться негде: я работаю с женщинами, на отдых езжу с семейными парами. Мне недавно понравился один парень, на дне рождения у подруги встретились, так он позвонил несколько раз и пропал».

В последнее время ей кажется, что все нормальные мужчины заняты.

Свобода — это рай
Понять, как относится общество к одинокой женщине, довольно просто, достаточно лишний раз почитать интернет:

«Зашел недавно разговор с приятелем о незавидной участи старых дев. Разговор как разговор, ничего особенного, но тут пришла барышня и пафосно толкнула пламенную речь: “Я думаю, что женщины, предпочитающие одиночество браку, заслуживают уважения. Они понимают более, чем другие, что замужество ненормально для женщины, что это — добровольное садо-мазо рабство. Быть в браке — это зачастую тождественно быть тягловой кобылой! А одинокие — они гарцуют изящно всю жизнь. А одинокие дамы — на самом деле не одинокие, а свободные!” Очень смешное заявление, хоть и характерное. Пропагандировать такие идеи может или молодая наивность, которая сама в них верит, или же озлобленная незамужняя хабалка за тридцать, которая хочет, чтобы хреново было не только ей. Другие варианты исключены.

Уж я-то в своей жизни насмотрелся на самонадеянных дурочек, уверовавших в льстивое наебалово про “свободных женщин”. Они спесивы, пока молоды. А как припирает тридцатничек, начинаются метания, паника, лишь бы успеть замуж пристроить свою стремительно стареющую тушку».

И это — лишь один из сотни подобных монологов. Другая точка зрения, кажется, неприемлема.

Ее озвучивает 27-летняя москвичка О.: «Первый раз секс у меня был в двадцать один год, довольно поздно. Мне мама всегда говорила, что секс — это очень грязно, стыдно. И если ты до брака будешь… ну, сами понимаете. “Женщина — как унитаз, каждый подойдет и сольет”, — говорила мне мама. То есть нужно для мужа беречься. В итоге я очень долго комплексовала, считала себя несчастной и одинокой — у всех мужик, а что у меня? Я же не урод, не дурочка, но у меня ни с кем не складывается, а все либо замужем, либо в отношениях долгих. Я орала маме: “Что ты меня упрекаешь? Ты вышла замуж в двадцать один год и живешь с мужем тридцать лет, а я одинокая, и мне хуево, мне мужик нужен!” Я нашла мужика и пожила с ним вожделенной семейной жизнью, бросила его, и у меня чакры открылись: быть одинокой охуенно. Ты никому не готовишь, ни с кем ничего не согласовываешь. Ты не слушаешь чужие истории про работу и про то, что “у меня температура тридцать семь и насморк, ой, я умираю”».

В итоге О. поняла, что до 27 лет «проебала кучу времени из-за мужиков» и теперь занимается карьерой, поскольку раньше ей было не до этого.

Но у нее есть ребенок и, как следствие, ответственность: «Я недавно не полетела вместе с дочкой на самолете, потому что у меня накануне давление поднялось. Я поняла, что мне в шесть утра вставать, лететь с ребенком, а вдруг я упаду в обморок в аэропорту, и родных рядом нет. Я таких ситуаций стараюсь избегать».

Она вспоминает страшную историю: «В новостях год назад передавали про то, что мать-одиночка ушла за хлебом, а две ее дочки остались дома. Маму сбила машина, а девочкам было год и три, и они умерли. Мама вышла на улицу, погибла, и, пока устанавливали личность, пока то да се, девочки провели дома два дня и умерли от голода».

И каждый раз, когда О. остается с ребенком одна и чувствует себя плохо, она вспоминает эту историю.

Одинокие женщины, по мнению психолога Анны Варги, боятся многих вещей: у них будет одинокая старость, они не смогут воспитать ребенка, их будут очень сильно обижать, и, чтобы этого избежать, лучше не влюбляться и жить одной. Парадокс, по мнению Варги, состоит в том, что в итоге женщина получает тот образ жизни, которого боится.

То есть она одна. И с ней — ее страхи.

Семейные обстоятельства
А. недавно исполнилось двадцать три года. Она адвокат, живет одна. По европейским понятиям, ее жизнь только начинается. По московским правилам, она может жить в одиночестве еще лет пять, прежде чем на нее начнут косо поглядывать знакомые и родственники.

Проблема состоит в том, что А. живет в Адыгее, где все нормальные девушки выходят замуж в восемнадцать лет.

Выйти замуж в Адыгее, рассказывает А., можно двумя способами: «Тебя заберут из дома с согласия родителей, все будет очень красиво. Есть и другой вариант: тебя просто вызывают на улицу, поговорить на секунду, ты выходишь, и тебя увозят. То есть крадут. Парень, с которым у меня были отношения, как-то в воскресенье позвонил мне домой, часов в двенадцать ночи, и говорит: “Выходи”. У нас такие звонки значат только одно: он приехал к твоему дому на машине, с друзьями и хочет тебя украсть. Я на улицу не вышла».

Два года назад А. поняла, что замуж особо не хочет: «В силу наших обычаев девушки выходят замуж и в течение года находятся в статусе прислуги. Невестка, которая появляется в доме, обслуживает всех и даже глаз поднять не может на свекровь и свекра. Меня это будущее не прельщает совсем». По моей просьбе она описывает типичную адыгейскую свадьбу: «Свадьба идет пять дней, и в первый день жениха и невесты на свадьбе нет. На второй день они танцуют, не дотрагиваясь руками друг до друга. На третий день невесту выводят в людное место, и она стоит под простыней. Подходят женщины, поднимают простыню, смотрят на невесту и плюются: “Тьфу, какая некрасивая”. Это они так говорят, чтобы не сглазить. Я хотела бы более современный вариант свадьбы: не в ауле, не на несколько дней».

При этом за русского молодого человека А. выйти замуж вряд ли сможет: адыгейцы малочисленны и должны поддерживать собственную демографию.

А. очень любит женские журналы — Glamour, Cosmopolitan, Elle. Ей нравится, что их героини свободные и независимые. Но это, добавляет она, «не ее случай», поскольку полностью независимой и свободной она сможет стать, «только если уедет из Адыгеи».

По мнению Яны Лепковой, главного редактора портала Леди@Mail.ru и бывшего главного редактора журнала Cosmopolitan, образ одинокой женщины в СМИ выглядит так: очень красивая, очень успешная, всё может, горы свернет, идет по жизни смеясь.

«Вы же должны понимать, что философия глянцевых журналов не очень бескорыстна — это бизнес, и глянцевые журналы существуют за счет рекламы, а рекламу дают большие корпорации, которые заинтересованы в том, чтобы покупали их продукты. По статистике, покупают больше одиночки, тратят больше одиночки: им не надо ни с кем согласовывать свои расходы, не надо откладывать на общие нужды. Это факт. И вот один чудесный глянцевый журнал, не буду говорить какой, пишет, что одиночки — это круто, они ездят на самые лучшие курорты. Рекламодатели заинтересованы в том, чтобы их рекламный макет дошел до большого количества ушей и глаз. Рекламодатели — и это нормально — не любят статьи про горькое одиночество, смерть, болезни. Они хотят стоять рядом с позитивной статьей. И получается так: строится красивый образ одинокой женщины, его примеряет на себя юная девушка, а потом она сталкивается с реальностью. На нее все смотрят косо: не замужем, кольца нет, — значит, что-то с ней не в порядке. И общественное мнение в целом таково: надо выйти замуж, бежать, успеть».

Сама Яна пока еще не замужем, но у нее есть «любимый, которого она очень долго искала». «Знаете, какая специфика в женских журналах? Это женский мир. В редакции Cosmopolitan, из которой я уходила, замужем были только два шеф-редактора и корректор, да и то потому, что они были замужем изначально. И на месте этой редакции может быть любой другой женский журнал».

Одна
Согласно выкладкам социологов, уже в 1990-е годы в России доля никогда не состоящих в браке людей составляла 4% от общего числа населения. По сравнению с другими странами, эта цифра невысока, поскольку Россия, как любое традиционное общество, в значительной степени аграрное, является обществом почти поголовной брачности. Точное число одиноких женщин выяснить практически невозможно. При переписи люди стесняются сказать, что они не состоят в браке. Поэтому у нас всегда количество замужних женщин оказывается большим, чем количество женатых мужчин.

Если же говорить о демографических тенденциях, то они выглядят так: в России повышается возраст вступления в брак, и сейчас он составляет 25 лет, хотя раньше, в начале 90-х годов, составлял 18 лет. И если в поколении 50-х годов рождения к возрасту 30 лет 90% мужчин и женщин оформляли брак с первым партнером, то в поколении 70-х годов рождения этот показатель снизился до 80%, а сейчас идет резкий рост незарегистрированных союзов, их число достигает трети от всех браков. Как следствие, число внебрачных детей — до трети от всех новорожденных.

Согласно все той же переписи, в России зафиксировано 10% одиноких людей, и существует тенденция увеличения людей, живущих одиноко. Другое дело, что у нас слово «одиночество» обязательно связано с негативным психологическим переживанием, а ведь бывает так, что человеку удобно жить одному, и это совершенно не значит, что у него разорваны социальные связи. Так что Россия одной ногой уже на Западе, а другой — в патриархальном обществе. И есть еще одно обстоятельство. В России женщины живут на 13 лет дольше мужчин. Это значит, что статистически в конце жизни каждая российская женщина — одинока.

М., которую вывезли по льду Ладожского озера из Петродворца, живет вместе с вдовой В. Ее муж умер от внутреннего кровотечения в 1992 году, когда ему было пятьдесят семь лет. Дети В. живут сами по себе, и, если бы не компаньонка, вдова жила бы как положено одинокой женщине. А как они живут вдвоем?

«У нас с М. совершенно разная ориентация и разная система ценностей. Она совершенно не умеет готовить, и не любит. Если готовит, то кушать это совершенно нельзя. Она умеет читать книжки, разгадывать кроссворды, смотреть телевизор и гулять. Я ей иногда завидую: у нее такая жизнь! Проснется, утречком покушает и идет гулять. Соберет цветной металл, придет к обеду, покушает, отдыхает. Проблемы ремонта, или дети болеют, или кто-то поссорился — нет у нее этих проблем».

В. даже иногда про себя думает: «Как было бы хорошо, если бы я тоже так жила».​