Только совместное делание абсолютно безнадежного дела рождает надежду на то, что новая общность сможет изменить гражданский уклад.
ЕВГЕНИЯ ПИЩИКОВА о взгляде назад и вперед на протестное движение
С объявлением результатов выборов кончился облегченный, ванильный период нашей протестной активности. Пушкинская площадь уже разделилась на две части; на легкую и тяжелую словесную артиллерию, на «фонтан» и «не фонтан». Когда Сергей Удальцов, человек с принципами (что само по себе достойно уважения), начинает раскладывать в фонтане палатку, становится как-то очевидно, что человек имеет практическую цель. Цель эта – довести ситуацию до логического края, поскольку всякий мятежник знает, что настоящее дело начинается не тогда, когда люди приходят на площадь, а тогда, когда они с нее не уходят.Но основная часть площади была в нефонтанном настроении. Ключевое слово Пушкинской площади – теснота, стеснение. Безусловно, какой-то важный период
Читать!
Из всего того, что обсуждается последние два дня, меня заинтересовали три локальные темы.
Первая – болезнь расставания со «снежной революцией». Какая-то часть наших с вами сестер и братьев, участников оппозиционных шествий и стояний, действительно чувствует себя ограбленной. Но на сей раз речь идет не о голосах, а об уходе праздника. Утекании снежности.
Тут, мне кажется, совсем простодушный взгляд на зимние события. Простодушие, мешаемое с прекраснодушием. Возможно, это по большей части женский взгляд, дамская проблема. Вот, например, типичный плач по снежности, текст под названием «Оппозиция похоронила себя на Пушке». А как похоронила-то? «Я вспомнила слова одного из социологов о том, что сегодня людей на митинги можно завлечь только шутками и ощущением праздника. Пушкинская пошла наперекор этому правилу. Пошла – и проиграла». Каким образом это печальное обстоятельство стало заметно? «Это были совсем не те люди, которые приходили на Болотную и на Сахарова. На Болотной на несколько часов создавалась отдельная страна в стране. Страна, в которой хотелось жить – без хамства, без пиханий локтями, без вранья. Жить вечно в детском утреннике – с шариками, с цветами, а главное, с любовью друг к другу. Митинг на Пушкинской показал: Болотной больше нет, нет надежд, нет любви. Снежная революция закончилась… Виновата злоба».
Автор этого высказывания печалится по поводу ухода добра и света (лопнул белый мыльный пузырик; белые розы умирают на чистом холодном окне), но есть еще корпус более изысканных текстов, в которых обсуждается уход прекрасной бесцельности.
Наши демонстрации были, в сущности, бесцельны, поскольку цель была сформулирована в утопическом ключе. «Путина на нары» – предложение, конечно, неплохое, но явно это дело не нескольких ближайших недель. Настоящая цель была сказочная (скорее самоцель) – отделить чечевицу от фасоли и познать самих себя. В осмысленной бесцельности этих демонстраций многие находили бездну пользы. Только совместное делание абсолютно безнадежной работы рождает надежду на то, что новая общность сможет как-то оживить или изменить гражданский уклад. В общем, вы уже поняли – протестная деятельность обсуждается только как драматическое (или светлое) коллективное переживание; и так как на сегодняшний день один эмоциональный цикл прожит, а каким будет следующий – неясно, дискутеры переживают ощущение потери. Надеюсь, переживут.
Следующая активно обсуждаемая тема – тема проигрыша государственной идеологической машине. «Рассерженные горожане», «креативный класс» (довольно глуповатое, на мой вкус, самоназвание), «восставшие хипстеры», они же, в официальной версии, оранжисты и пр. не проявили идеологической мобильности и сумели убедить в собственной правоте только себя самих. Главный проигрыш был в том, что мы согласились на дихотомию «большинство – меньшинство», так как и сами ждали каждого нового выхода на улицы как откровения. И всякий раз надеялись на чудо: а вдруг как выйдет такое количество людей, проигнорировать которое будет уже совсем невозможно. В борьбе за массовое сознание, безусловно, победил административный ресурс.
Госпропагандисты провели несколько важных интриг. Особая удача – история с быдлом. Среди лозунгов первой Болотной одним из самых заметных был «Не держите нас за быдло», и речь, разумеется, шла о выборном лукавстве. Но уже к Болотной-2 обидное слово было у оппозиции отобрано, а ситуация вывернута наизнанку. И вот уже рабочие Уралвагонзавода, устраивая свои знаменитые массовые акции в поддержку г-на Путина и стабильности, обвиняют оппозицию в том, что их, работяг, оранжисты назвали стадом и быдлом. Отыскался «первый виноватый», волгоградский предприниматель Андрей Куприков, неосторожно откомментировавший тагильский УВЗ-митинг; и дело противопоставления «рабочего класса» и «креативного класса» было сделано.
Дальше дело было за малым – задавить числом. Сто тысяч человек, сто пятьдесят тысяч человек, возьмемся за руки и станем вокруг Золотого кольца. При этом даже не важно, сколько действительно было человек на Поклонной или на Манежной площади. Много. Множество. Большинство. И так повторить раз пятьдесят. На мой взгляд, это разумный ход. Нас тьма. И тьма. И тьма. Это важное утешение – спрятаться в народном тепле, среди тьмы. Тут как в довлатовском анекдотце: «– Я виноват перед тобой. Хочу загладить – пары пива будет достаточно? – Один. Ящик. Водки. – Какой ты ранимый!» И если у нас есть такой ранимый герой, которого можно было задобрить и унять только множеством и тьмой, так они и были предоставлены.
Где-то неделю тому назад в лентах появилась обворожительная новость: в России был построен самый быстрый в мире трактор. Во время испытаний трактор смог развить скорость 121 километр в час, что безусловный мировой рекорд. Как тут обойтись без гордости за свою страну. Тревожит один-единственный незначительный вопрос: на кой ляд трактору нужно развивать такую скорость. Я знаю только одну сельскохозяйственную работу, при которой сто с лишним километров в час имеют большое значение; работа эта называется «поездка в соседнюю деревню на дискотеку». Ничего так не радует в отечественном характере, как вот это смекалистое умение использовать предметы, предназначенные для каких-то определенных, рутинных целей, в целях несколько иных, в чем-то даже романтических. Вот и административная идеологическая машина, довольно неторопливая (такая сеялка-веялка, чего-то там сеяла и развеивала), вдруг заработала с неистовой бешеной скоростью и принялась возить тульских и тверских ребят на дискотеку в центр Москвы – то на Поклонную, то на Манежку. И так споро возили, в таких промышленных объемах, и такое количество энтузиастов было вовлечено в работу, что просто восхищение охватывало. Умеем же, когда надо.
Наконец, последняя тема, подвергаемая коллективному обсуждению, – это тема «новой надежды».
По общему мнению, уповать теперь нужно не на таинственное перетекание силы и не на уличное множество, а на общественный рост, общественную работу и на лето (в июле будут повышены тарифы ЖКХ, а это очень болезненная для провинциальной России процедура).
А что такое общественный рост? Это укрепление новой социальной страты – оппи. Оппи – оппозиционно настроенные яппи.
Екатерина Карсанова, прекрасный журналист (сейчас она работает в «Русском репортере»), была наблюдателем на выборах. И рассказала мне занимательную историю. Это даже не история – сценка, метафора «новой надежды». Более полно всю драматическую историю ее наблюдений можно (и нужно) прочитать в «РР», но сейчас вы просто представьте себе картинку. Избирательный участок на окраине. Члены комиссии мучительно, четвертый час подряд устраиваются таким образом, чтобы перетасовать голоса. Начальницу комиссии еще днем увезли на «скорой» с гипертоническим кризом. Дамы из комиссии сидят бледные, как смерть. Катерина, понимая, что происходит что-то нехорошее, вызывает юриста из «Лиги избирателей». Приезжает волонтер – молодой профессионал в отличном костюме, с исключительным портфелем. Оппозиционность для него – хороший тон, и даже мода в здоровом смысле этого слова. Это тот тип поведения и внутреннего устройства, который принят в хорошем обществе. Молодой, спокойный, вежливый волонтер. «Я поняла, – сказала Катя, – что барышни, желающие сделать хорошую партию, теперь должны ходить не в клубы, а наблюдателями на выборы. Именно здесь они встретятся с успешными молодыми мужчинами».
Подневольные дамы с белыми лицами, ночь, вокруг – черный город, а где-то ближе к самому городскому центру Манежка, тьма народу, и группа «Любэ» уже запевает «Комбат батяня, батяня комбат». И единственный во всей этой диковатой сцене герой – лощеный доброволец. Вот на него-то и надежда.
В моих попытках описать молодого героя с помощью сомнительных оксюморонных пар (а можно еще обозвать его народником-денди, добродетельным пижоном и пр.) нет ничего специфически дамского. Только чистое любование той трансформацией, которую претерпел привычный глазу и приевшийся образ успешного молодца. Еще пять лет назад невозможно было себе представить,
Читать!
Общественные трансформации уже произошли, общество уже повзрослело, вернуться назад к прежнему гражданскому обмороку никак не получится.
КомментарииВсего:22
Комментарии
Читать все комментарии ›
- 29.06Продлена выставка World Press Photo
- 28.06В Новгороде построят пирамиду над «полатой каменой»
- 28.06Новый глава Росмолодежи высказался о Pussy Riot
- 28.06Раскрыта тайна разноцветных голубей в Копенгагене
- 27.06«Архнадзор» защищает объекты ЮНЕСКО в Москве
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3452148
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2343594
- 3. Норильск. Май 1269774
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897921
- 5. Закоротило 822491
- 6. Не может прожить без ирисок 784340
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 761408
- 8. Коблы и малолетки 741863
- 9. Затворник. Но пятипалый 473068
- 10. ЖП и крепостное право 408243
- 11. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 404218
- 12. «Рок-клуб твой неправильно живет» 371444
Сдаётся мне , что болотная с сахаровкой - буржуазный кисель.
А народу это надо? Разберитесь в политэкономии для начала - а потом формулируйте повестку дня.