Новая жизнь

ЕВГЕНИЯ ПИЩИКОВА думала в новогоднюю ночь начать новую жизнь. Но решила остаться бедовать в прежней

В новогоднюю ночь многие пишут на бумажках желания. Чтобы желание сбылось, следует проделать довольно замысловатую работу. Написать заветное нужно быстро, когда уже начинаются президентские дозволенные речи, но пока еще не бьют куранты. Потом нужно успеть бумажку сжечь, а пепел съесть. Ничего страшного и даже полезно. Почти как активированный уголь. Завершить операцию следует до того, как грянет гимн.

Все это совершается во имя Поступка — для того, чтобы с первого января начать новую жизнь. Собственно говоря, только новая жизнь меня и волнует. Вот предположим, она начата, миновал месяц и даже больше того, — не пора ли подвести первые итоги? А на начало статейки не обращайте внимания — я знаю, что в феврале про новогодние праздники пишут только неудачники. Как только уходят в типографии все эти медовые и румяные рождественские номера, тема НГ тут же становится табуированной — гусары, больше ни слова о мандаринах. Миновала самая тупая ночь в году — и слава богу, и до свиданья, у нас уже другие проблемы. Переходите на другую сторону улицы, на фасаде дома большие сосули (это, кстати, объявление, замеченное в Питере московскими гостями — коммунальщики во время достопамятных снегопадов повесили).

Но вот в чем дело — мне надо набросать картинку. Перед нами самое начало новой жизни. Исток. Решение принято, бумага съедена. Ты стоишь у окна — в ту самую ночь (про которую в феврале только неудачники, потому что дурной тон); смотришь на ликующий дом напротив, распираемый изнутри желтеньким светом; смотришь на оснеженных соотчичей, с ревом пускающих в небо дешевые малиновые китайские звезды, и думаешь: а ну как действительно, что ли, взять себя в руки? Собрать силу воли? Прямо скажем, силу воли собрать трудно — не грибы, под елками не растет. Даже под наряженными.

Предположим, ты вспоминаешь десятилетней, что ли, давности песню восхитительной группы «Белый орел»: «Я куплю тебе новую жизнь, положись на меня, положись!» Ты лениво думаешь: а можно ли действительно купить себе новую жизнь? Купить-то ведь проще, чем самой сделать. К тому же покупное покрасивше будет выглядеть, чем самодельное.

Тут же лезут в голову побочные мыслишки: а правда, много ли (и чего именно) можно купить из душеполезного и преображающего? И вспоминается сайт «Не горжусь» — я как раз очень горжусь, что как-то наткнулась на него. Это такой исповедальный колодец, редкая прелесть в скучной интернетной теснотище. Каждый желающий может зайти на этот сайт, прильнуть к маленькой черной дыре и прокричать свой самый стыдный грешок. Кричат именно что о грешках — ничего особенного. И все больше не о поступках, а о желаниях. Вот недавно прочла: «Я постоянно думаю о деньгах! Только о них. За них нельзя купить только “настоящую” любовь, от которой одни неприятности и которая, следовательно, не нужна». Разумно. Так и видишь нищего студента — спермотоксикоз, сапоги всмятку, несчастное чувство. Опять девушки (как написал бы великий Ерофеев) в его ландыши насрали.

От новой жизни тоже одни неприятности — стоит ли ее покупать? Да и потом, думается мне, а получится ли она новой? Жизнь ведь такая штука (особенно в возрасте смирения), она умеет смягчать, приспосабливать под себя всякую новизну и неожиданность. Она такая, знаете ли, темно-светлая. «Темно-светлое» — это нынче излюбленное мое определение. Взялось оно вот откуда. Есть на канале ТНТ передача «Битва экстрасенсов» — соревнование волшебников. В одном из выпусков конкурсантка, не слишком удачливая провидица, угадывала профессию и внешний вид неведомого ей и невидимого телефонного собеседника. На самом деле «на другом конце провода» сидел певец Пенкин, изрядно раздраженный (хотя ему-то, казалось бы, что? — по телефону поговорить нетрудно). Но вокалист раздражен, и дама безнадежно проваливает задание. «Хотя бы скажите, во что я одет?» — восклицает Пенкин. «На вас, — в отчаянии говорит конкурсантка, — темно-светлые брюки!» И ведь угадала…

Ну и что у нас в остатке? Купить новую жизнь не получится никак — слишком дорого стоит. Чтобы что-то нужное купить, надо сначала что-то ненужное продать. В моем случае нужно продать себя, свою старую жизнь, устоявшийся порядок, покой, смиренный взгляд на сложившуюся уже повседневность.

Новая жизнь — она вообще бодрит и тревожит. Смирение прочь — нужно волноваться, хотеть, желать, трепетать. Нужно обрести свежий взгляд. Новый. Незамыленный. Вот этот новый взгляд — это самое страшное, что есть в новой жизни. Честное слово, нужно собрать всю силу воли, чтобы не опрокинутся в этот новый взгляд.

О чем ведь я? Как по-вашему, труд — волевое действие? Ну, Маркс считал, что да. Зато Хайдеггер был уверен, что труд (создание условий для выживания вида) скорее инстинктивен; вся же сила воли, отпущенная человеку, уходит на то, чтобы ежесекундно бороться со страхом смерти. Тут даже не только страх смерти, а страх перед жизнью, с ее необъяснимой конечностью, со всем этим социальным цирком, со множеством самых странных, самых необязательных условий (тех, что мы называем «правилами игры», общественным договором, здравым смыслом). Не каждый ведь может собраться. Вот простейший пример. В нашем подъезде живут три одинаковые собачки. Модная порода — у всех трех большие глазки и костяные птичьи головки. Ведут себя одинаково — трясутся при виде посторонних, пляшут на морозе, аккуратно сидят в сумочках. Птички-невротички. Но при этом в домашних условиях две ведут себя счастливо и спокойно, а одна орет как подстреленная. Кричит она часами, пока отлучившиеся хозяева не вернутся. Хозяева, верно, и не знают, чем занимается собачка в их отсутствие; не ведают, что их Ириска полжизни живет в аду. Ей, собачке, страшно, она боится, что жизнь кончена, что никто не придет и не спасет, что выхода нет. Вот так, верите ли, можно полжизни прожить с человеком и не ведать, что он каждый день про себя кричит, как та собачка. Не хватает у него силы воли смириться. К сорока-то годам потратишь все силы, что есть, на смирение и примирение с жизнью, а тебе говорят: нет уж, дамочка, выбирайтесь из своей надышанной норки, жизнь только начинается! А ну-ка беритесь за себя и меняйтесь, меняйтесь. Обретайте новый взгляд. Короче, «возвращайся в строй, подраненный солдат»! Поглядите, как вокруг интересно, свежо! Ну как? Бодрит?

О господи, да ужасно. Ужасно у вас вокруг. Отдайте мне мою плюшку и книжку! Вот с такими думами стояла я у окна, пепел клятвенной бумажки стучал мне в печень, на город наваливался новый день.

Следовало брать себя в руки. А ведь всего-навсего хотела я похудеть — простое бытовое желание. Казалось бы. Но нет. Я узрела правду: похудание — это именно что присяга на верность новой жизни. Это полное забвение разума, теплоты и покоя и переход в публичный, жесткий, холодный мир «нового взгляда». В этом мире нет тебя — есть мечта о себе, Другой. Другая будет достойна многого, того, чего хочут все. А все хочут денег, счастья и любви. Но денег немножко больше. Как прекрасно сказано неведомой моей сестрой на «Не горжусь»: «Очень хотелось бы обчистить банкомат. Одному знакомому банкомат случайно выдал в три раза большую зарплату. Это моя главная мечта, а немеркантильные мои мечты уже сбылись. Я люблю и любима».

А заходили ли вы хоть раз в чаты, где встречаются худеющие женщины? Знаете ли вы, что это за душераздирающее чтение? «Я тебя поздравляю с отвесиками! Я знаю, насколько приятно видеть на весах разницу даже в 50 граммов!!! Поэтому желаю тебе каждодневных отвесиков до нормализации твоего веса!!!»; «Закрой глаза и повторяй про себя — это очень питательно, это очень питательно, это очень питательно»; «девочки, сгруппируйтесь изо всех силеночек»; «чего ты хочешь от своего мужа, когда сама ему ничего не даешь, или даешь то, что ему не нравится»; «каждый день массируйте жировой карман и зону галифе»; «В день, когда барьер в сто килограмм перейден, разрежьте что-нибудь знаковое из одежды. Я разрезала купальник с юбочкой. Представьте себя на пляже, бегущей по песку. Вы — счастливы!».

Даже на жировом кармане я не сломалась. Пляж меня добил. Я представила себя бегущей по песку. Куда? С какого ляда? К какому такому счастью? Счастья общего пользования не бывает… Новая жизнь получалась какая-то коммунальная, всехняя, страшная. Съела плюшку. А тут и февраль наступил — хорошо-то как! Теперь до самого следующего НГ можно не думать об обновлении.