4. КПЛО и Lulz security

Политическим троллингом занимаются не только корысти ради. Сергей Малинкович — лидер малоизвестной за пределами интернета организации КПЛО — Коммунисты Петербурга и Ленинградской области. Талант Малинковича как раз в том, что он не только извлекает лулзы, но и в огромном количестве их доставляет. Этот 35-летний человек в кожанке с неприметной внешностью партийного функционера вот уже пять лет разыгрывает грандиозную пикареску, плутовскую комедию, в которой высмеиваются как предрассудки советских бабушек-сталинисток, так и уродливые реалии наших посткоммунистических будней.

Примерно раз в две недели КПЛО потрясает информационное пространство своими заявлениями и инициативами, среди которых установление советской власти в двух отдельно взятых эстонских хуторах, создание пролетарского интернет-поисковика «Энгельс», предложение о канонизации Сталина, обращение к Мадонне с просьбой спеть во время концерта на Дворцовой площади «Интернационал», помянув таким образом участников штурма Зимнего, ну и так далее. Периодически на крючки Малинковича попадается крупная рыба. Так, Би-би-си, не разобравшись, приписала инициативу о канонизации Сталина КПРФ, а Валерия Новодворская на «Гранях» разразилась гневной статьей по поводу очередного заявления КПЛО, в котором Малинкович и компания призвали приостановить прокат фильма «Аватар» до тех пор, «пока режиссер не признает факта циничного ограбления советской научной фантастики для создания своего низкопробного и капитулирующего перед инопланетянами блокбастера».

Самое удивительное, что организация эта не виртуальная, а вполне реальная, насчитывает около 500 членов, среди которых есть несколько муниципальных депутатов и вполне авторитетные коммунисты-перебежчики из КПРФ, например экс-губернатор Камчатки Михаил Машковцев.

Едва начав разговор по телефону, тут же срезаюсь на фразе: «С интересом слежу за вашим творчеством…» — «Деятельностью», — строго поправляет меня Малинкович. Спрашиваю о видеоролике, в котором Малинкович интервьюирует инопланетянина, прилетевшего с планеты, на которой победил социалистический строй:

— Вы же не будете утверждать, что инопланетянин, похожий на чайную бабу с головой Шрека, настоящий? Зачем вам этот театр?
— Я не стану прямо отвечать на вопрос, настоящий это инопланетянин или нет. В нашей организации количество людей, которые считают, что социалистические инопланетяне есть и они с ними общались, и людей, которые так не считают, примерно одинаковое. Это у нас в уставе никак не регулируется, но мне лично приятно осознавать, что где-то там уже достигли социалистических преобразований.
Что касается социалистической ориентации кометы Лулинь (одно из давних заявлений КПЛО было посвящено приближению кометы: «Два хвоста Лулинь, по мнению аналитиков КП, обозначают марксизм и ленинизм, как две передовые идеологии, слившиеся в одну в Октябре 1917-го». — прим. автора), то это сообщение тоже основано на реальных фактах. Наши пожилые товарищи, пришедшие к нам из КПРФ, — Машковцев, Ованесьян, Мухин, — сказали, что они в день приближения кометы чувствовали себя намного лучше. У Ованесьяна бесследно прошел остеохондроз.

Удивительно, но, пародируя советские идеологические штампы, Малинкович при этом остается убежденным коммунистом. В КПРФ он с 19 лет и к началу нулевых сделал неплохую карьеру в городском отделении партии. А потом вдруг понял, что к власти коммунисты больше не придут. Партия и идеология лежали в глубоком нокдауне, выбраться из которого при помощи цитат из Маркса — Ленина было уже невозможно. Тогда Малинкович придумал то, что он называет «новыми технологиями агитации и пропаганды в информационном обществе». Он нащупал слабое место буржуазных СМИ — сенсации. И сам начал их производить, причем в промышленном количестве. Все это Малинкович рассказывает мне вроде бы серьезным голосом, так что я не сразу замечаю, когда заканчивается правда и начинается курехинская «игра ума»:

— Многие враги, конечно, пишут, что Малинкович не очень здоровый человек — он то с инопланетянами, то с какими-то злодеями общается, а между тем вот уже месяц прошел, когда мы должны получить ответ от Матвиенко по поводу клада в Смольном. Ответа нет, хотя запрос был сформулирован по всем правилам. Ну что — будем жаловаться…
— Что за клад, простите?
— Ну, есть информация, что во дворе Смольного, в очень тяжелой обстановке, накануне переезда правительства во главе с Лениным из Петрограда в Москву, был зарыт клад. И мы с КПРФ — как легальные наследники РСДРП — имеем на него полное право.

Предложение КПЛО канонизировать Сталина — пример идеального троллинга. «Поциентами» с жесточайшим баттхёртом оказались все — и РПЦ, внутри которой неожиданно нашлись сочувствующие, и КПРФ, вынужденная отмалчиваться, потому что разве может настоящий коммунист сказать, что Сталин не святой, ну и, конечно, народ, уже почти канонизировавший до этого Сталина в конкурсе «Имя России». Малинкович при этом — даже не сталинист:

— Моя позиция по поводу Сталина совпадает с позицией XX съезда КПСС. Но как историк я убежден — нравится не нравится, а объективный ход развития страны показывает, что канонизации не избежать. Патриарх сам же ее и инициирует, потому что не сможет больше противиться давлению прихожан. Уже сейчас Чаплин, видя отношение Путина к Сталину, говорит, что не надо мазать все черной краской. Подождите — через 5—10 лет они его канонизируют без всяких коммунистов. Кстати, в ответ на критику церковников мы продемонстрировали поздравительное письмо РПЦ, написанное к 70-летию Сталина, — вы бы видели, как они его там славословят!

Коммунист Малинкович поставил на конвейер изготовление лулзов, чтобы таким незаурядным образом привлечь внимание современных медиа к идеологии, которую он разделяет. Хакеры из банды с красноречивым названием Lulz security начали для этого взламывать сайты. В течение мая — июня они ради «лулзов» взломали десятки сайтов, среди которых сайты Сената, ЦРУ, подразделения ФБР, республиканского FOX TV, PBS TV (после показа фильма, осуждающего Джулиана Ассанжа), корпорации Sony, компании Unveillance, на деньги Госдепа ведущей в киберпространстве войну с режимом Каддафи, и Департамента общественной безопасности штата Аризона, ужесточившего накануне требования к мигрантам из Мексики. На взломанных страницах они оставляли короткие послания, вроде «Свободу Брэдли Мэннингу!», или размещали какую-то очевидную ерунду, например, сообщение о том, что Тупак Шакур жив и находится в Новой Зеландии. Похищенные с сайтов данные выкладывались в публичном доступе. Параллельно хакеры вели твиттер, где рассказывали про свои акции и издевались над бесплодными попытками спецслужб выйти на их след. LulzSec сделали сознательный акцент на развлекательности, — помимо взлома сайтов, они записывали песни и выкладывали на YouTube анимационные ролики собственного изготовления, большинство из которых ныне забанено. В твиттере они однажды написали: «Мы не хомячки (peons — англ.), мы ящерицы, доставляющие лулзы». По выбору мишеней очевидно, что хакеры придерживаются либертарных взглядов, атакуя прежде всего силовые госструктуры и транснациональные корпорации. В конце июня, на пятидесятый день своего существования, LulzSec объявили о прекращении деятельности. На своем сайте они опубликовали манифест, который заканчивался призывом, полным юношеского идеализма: «Мы верим, надеемся и даже молимся, чтобы наше движение переросло в революцию, которая продолжится без нас. Мы встретили невероятную поддержку. Давайте не останавливаться. Вместе мы сметем власть бездарных угнетателей и обретем свободу, которую заслуживаем». Впрочем, сами LulzSec так и не остановились. На этой неделе они взломали сайт The Sun, на котором целый день висело экстренное сообщение о смерти владельца газеты Руперта Мердока от отравления палладием. Молодые люди (а судя по огромному количеству взломанных сайтов компаний — производителей игр, это очень молодые люди) как бы играючи занимаются троллингом системы, что, надо признать, у них неплохо получается.

5. Ларс фон Тролль

Многие современные художники также озадачены поиском новых тактических ходов. В постиндустриальную эпоху мир замусорен информацией. Чтобы достучаться до человека, прямого высказывания теперь недостаточно. «Как в зажиревшее ухо втиснуть им тихое слово?» — вопрошал когда-то Маяковский. Приходится искать обходные пути. Например, использовать крючки-обманки. Ловля на мормышку стала популярным средством воздействия на массы. Троллинг провоцирует невероятную отдачу, как и все, что работает на негативных эмоциях. Думаю, не будет большим преувеличением сказать, что вопль разъяренного папаши 11-летней девочки «Вам конец, уроды! Я обращусь в киберполицию!» — это потаенная мечта любого художника, занимающегося актуальным искусством.

Величайшим троллем современности является Ларс фон Триер. Художественный метод фон Триера — это манипуляция сознанием зрителя. Он давит на чувства, как на клавиши, чтобы извлечь нужную ноту. Высказывание фон Триера никогда не ограничивается собственно фильмом, он переносит игру в зрительный зал и даже за его пределы, делая публику соучастником процесса. Помню, как в кинотеатре во время просмотра «Танцующей в темноте» у меня на плече рыдал толстый грузин в белом костюме. Это был изначально запрограммированный результат. После большинства фильмов фон Триера ощущаешь себя немножко хомячком, с которым только что проделали какой-то не самый приятный опыт. Если не поимели, то точно использовали. И не поймешь, то ли это катарсис, то ли пресловутый баттхёрт.

В одном из давних интервью фон Триер сказал: «В моих глазах — осколок зеркала тролля. Я, как тот мальчик, вижу мир только в уродливом свете». Конечно, он имел в виду «Снежную королеву» Андерсона, а не словечко из интернет-сленга, но сегодня эта фраза приобрела второй смысл. Троллинг для фон Триера — это средство избавиться от собственных страхов и комплексов, перенеся их на аудиторию. Что-то вроде групповой терапии, где все лечат одного, причем за свой счет. Его последняя выходка в Каннах показывает, как это работает. На пресс-конференции Триер довольно коряво пересказал историю, которая в свое время сильнейшим образом травмировала его. Полжизни он считал себя сыном еврея, пока на смертном одре мать режиссера не призналась, что его биологический отец — некто Хартманн. «Оказалось, что я — нацист, потому что у меня немецкая фамилия», — делает в Каннах неочевидный вывод фон Триер, после чего признается в том, что понимает Гитлера и даже симпатизирует ему. На самом деле Хартманн был датчанином во многих поколениях и даже участвовал в сопротивлении. Но Триеру эти подробности только мешают. Никаких полуэмоций, аудиторию необходимо пробрать до мозга костей. Баттхёрт — важнейшее условие терапии. Многие обратили внимание на то, в каком приподнятом настроении находился режиссер в дни, когда вокруг его имени сверкали громы и молнии. Публично избавляясь от комплексов, фон Триер все больше напоминает героев своего старого фильма «Идиоты» — группу чокнутых интеллектуалов, пытающихся раскрыть в себе «внутреннего идиота» и сбросить таким образом оковы цивилизации. Чего стоит сделанная режиссером накануне Каннского фестиваля татуировка Fuck на костяшках правой руки. Фон Триер объявил, что гордится этой татуировкой больше, чем последним фильмом. Участь же зрителей печальна — мы навсегда обречены быть хомячками в руках сражающегося с собственными бесами демиурга — по крайней мере до тех пор, пока не раскроем в себе внутреннего идиота. Возможно, это и есть фонтриеровский месседж человечеству.

Другой пример результативного троллинга средствами кино — это мокьюментари Бэнкси «Выход через сувенирную лавку». Большинство моих знакомых, посмотревших фильм, до сих пор верит в существование художника по имени Мистер Мозгоправ (по-английски Mr. Brainwash, что скорее все-таки «мозгоёб», чем «мозгоправ»). Более того, у них могут быть для этого все основания, ибо у художника с таким именем прошло уже три гигантских персональных выставки, одна успешнее другой, он оформляет альбомы знаменитостям, у него есть персональный сайт и т.д. Да и фильм официально называется документальным. Бэнкси рассказывает о судьбе Мистера Мозгоправа. Оказывается, за этим псевдонимом скрывается живущий в Лос-Анджелесе француз Тьери Гетта. В какой-то момент Гетта захотел снять фильм о Бэнкси, они познакомились, в результате получилось наоборот: Бэнкси снял фильм о Гетта. Лично я уверен, что ни Мозгоправа, ни «скрывающегося за ним» француза не существует, но с той же уверенностью можно отстаивать и противоположное мнение. Ответ знает только великий Бэнкси, который — по моей версии — придумал и разыграл в реальной жизни всю эту многоходовку, чтобы показать тщету и убогость мира contemporary art. Успех Мозгоправа демонстрирует, что с помощью определенных манипуляций любую вторичную фигню можно продать как современное искусство. Заодно Бэнкси высмеивает и публику, которая при правильной раскрутке всегда готова аплодировать голому королю. И в этом смысле не так уж важно, существует Мозгоправ или нет. Собственно идея фильма сформулирована в его названии (имеется в виду лавка в музее), а дальше начинается игра Бэнкси со зрителем, в которой он искусно запутывает следы. Художник реализовал мечту другого тролля — Энди Кауфмана, мечтавшего заставить жить отдельной жизнью своего допельгангера Тони Клиффтона. Мr. Brainwash, чья усатая внешность, кстати, напоминает Клиффтона, сейчас процветает. Его последняя выставка на ярмарке «Арт-Базель» в Майами прошла с шумным успехом.

Бэнкси, конечно же, тролль. Нет второго такого человека, который умел бы создавать столько шума, сохраняя при этом анонимность. Но действует Бэнкси строго в рамках политкорректных приличий. То есть осмеивает только то, что достойно осмеяния. Так же, как Саша Барон Коэн, который, как никто другой, умеет делать из людей идиотов, вытаскивая наружу их предрассудки. Он даже икону американских интеллектуалов Гора Видала умудрился выставить дураком, упорно называя его во время интервью мистером Видал Сассуном, отчего писатель пришел в бешенство. Один из аватаров Коэна, казахский журналист Борат, — средоточие варварских стереотипов, бытующих в патриархальном обществе: сексизм, эйджизм, гомофобия и, конечно же, антисемитизм. Пожалуй, самый известный эпизод — сцена в аризонском кантри-баре. Борат исполняет перед посетителями — типичными реднеками — песню с таким припевом: «Брось еврея в колодец, // Освободи мою страну, // Схвати его за рога, // А потом мы устроим большую вечеринку». Посетители, поначалу настороженные, постепенно начинают подпевать странноватому иностранцу, под конец припев орет уже весь бар, и тут становится ясно, что точек соприкосновения с «диким казахом» у этих американцев гораздо больше, чем различий. Троллинг для Коэна — не самоцель, а средство доставки месседжа. За его дикими, оскорбительными выходками лежат старые добрые гуманистические ценности и вечное гоголевское: «Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!»

При всем исполнительском мастерстве Бэнкси и Коэну не хватает загадки. К их поступкам существуют ключи. Как это ни парадоксально звучит применительно к Бэнкси, тем не менее про него все ясно: английский художник с левыми убеждениями, умело продающий свой бунт тем, против кого он направлен. Осталось лишь заполнить анкетные данные. С Коэном еще проще, достаточно того, что он — правоверный иудей. Мотивы их поступков слишком очевидны для знающей публики, следовательно, троллинг возможен только по отношению к новичкам, а таких с каждым витком славы становится все меньше. Про по-настоящему крутых троллей никогда нельзя сказать ничего определенного. Даже после того, как возьмешь у них интервью.