Ходорковский-тест

Власти стало незачем бояться Ходорковского, утверждает МИХАИЛ ЗЫГАРЬ

Имена:  Михаил Ходорковский

В своей статье «Конкуренция вокруг Москвы», опубликованной в газете «Московский комсомолец» 1 сентября, малоизвестный автор Юрий Ковелицын написал, что существует два критерия, по которым можно судить, предал ли президент Медведев своего духовного отца Владимира Путина. Первый тест для Медведева – это Лужков. Уволит президент мэра Москвы – значит, предал. Второй тест – это дело ЮКОСа. «Досрочный выход на свободу Ходорковского – символ разрыва с политикой жесткого контроля за любителями превращения собственности во власть», – писал автор «МК». Под «досрочным» он, конечно, имел в виду освобождение Ходорковского после отсидки им восьмилетнего срока в следующем году. Еще слово «досрочно» может означать «до окончания президентского срока Дмитрия Медведева».

Сейчас мы уже знаем, что никакого Юрия Ковелицына не существует, а статью «Конкуренция вокруг Москвы» написал бывший игрок «Что? Где? Когда?» Нурали Латыпов под диктовку Лужкова. Именно эта статья в «МК», а вовсе не следующий лужковский опус под названием «Химкинский тест», стала одним из главных катализаторов отставки мэра.

В итоге первый «ковелицынский» тест Дмитрий Медведев сдал. Про существование второго все вроде забыли.

А время тем не менее подходит и ко второму. На прошлой неделе обвинение потребовало для Ходорковского и Лебедева по 14 лет, на этой состоятся выступления обвиняемых и защиты. Потом судья Данилкин удалится на пару месяцев для формулирования приговора. Результат станет известен к новому году. Хотя логичнее всего, чтобы приговор объявили либо 31 декабря, а еще лучше – 2 или 3 января. Это будет очень в духе информационной политики партии и правительства.

Какое решение может принять судья Данилкин? В его тесте всего три варианта ответа. Оправдать – тогда Ходорковский, если следовать терминологии Лужкова-Ковелицына, выходит «досрочно». В этом случае небо падает на землю. Хотя, зная о либерализме Дмитрия Анатольевича, мы эту вероятность совсем исключать не можем. Ведь отложил же он строительство трассы через Химкинский лес, в конце концов!

Второй вариант – дать меньше, чем хотят прокуроры Лахтин, Шохин и Ибрагимова. То есть не 14, а, например, 10. Тогда срок заключения Ходорковского истечет уже при новом президенте (не знаем, кто это будет, поэтому назовем его П.) – но в самом начале его срока. В этом случае на решение проблемы Ходорковского-политика у президента П. будет достаточно времени – не нужно будет спешно разруливать ситуацию накануне очередных выборов.

Наконец, и это третий вариант, если судья Данилкин согласится с прокурорами, тогда срок истечет в 2017 году, то есть как раз накануне следующей президентской кампании.

Что-то подсказывает мне, что судья выберет именно второй вариант, – разумеется, из соображений гуманизма.

Но поскольку решения судьи Данилкина мы заранее знать не можем, остается только фантазировать, во что это выльется. Возьмем первый вариант. Какие будут еще явные последствия, кроме неба, упавшего на землю?

Вскоре после октября 2011 года (это теоретический срок выхода МБХ) пройдут думские выборы. Найдется ли зарегистрированная партия, которая включит Ходорковского в свой избирательный список? Есть всего два варианта ответа («Единую Россию» и ЛДПР в этот тест мы не включаем).

Во-первых, КПРФ. Вот, например, депутат Виктор Илюхин год назад с думской, кажется, трибуны говорил следующее: «То, что происходит сегодня в отношении него [Ходорковского], это большой позор для российской Фемиды, которая фактически выполняет заказ прежнего президента. Это уже не правосудие, а месть». Согласится ли с ним Геннадий Андреевич Зюганов, все последние годы железной рукой вычищавший из КПРФ всех сколько-нибудь адекватных политиков, дабы не допустить смены поколений в руководстве партии? Видимо, нет, – и мы ограничимся только этой гипотетической причиной.

Второй вариант – «Справедливая Россия». Ее видный член Геннадий Гудков тоже год назад говорил, что «в разгар экономического кризиса и разгула преступности [второе дело] Ходорковского выглядит в глазах населения неубедительно». А что, может, правда тройка Миронов – Ходорковский – Гудков? Маловероятно. Особенно если вспомнить тот ужас, который объял самого Сергея Миронова и его партию, после того как он полгода назад сказал в интервью Владимиру Познеру, что он против Путина.

О-кей, не берем в расчет думские выборы, дальше президентские. Выдвинет ли четверка Немцов – Милов – Касьянов – Рыжков Ходорковского единым кандидатом от оппозиции?

Зарегистрирует ли Владимир Чуров, в случае чего, Ходорковского кандидатом?

Сколько народу подпишет в интернете открытое письмо в поддержку регистрации Ходорковского? Много! А сколько придет на несанкционированный митинг к ЦИКу? То-то.

Это, впрочем, будет совсем интересным тестом – уже не для Медведева, а для всего общества.

И что вообще переменится? Ходорковский будет давать больше интервью? А он и сейчас дает немало. Он сможет заниматься публичной политикой? Куда уж публичнее, чем сейчас? Во время суда у него хотя бы была возможность в присутствии журналистов подискутировать с Грефом и Христенко.

Другими словами, освобождение Ходорковского вряд ли таит в себе какую-либо опасность для существующей власти. Сейчас, в отличие от 2003 года, Ходорковский уже не может скупить все оппозиционные думские фракции – ввиду их отсутствия. И не сможет построить частную трубу в Китай, нарушив тем самым госмонополию «Транснефти» на владение всеми российскими трубами. Потому что эту трубу, которую Ходорковский придумал в 1999 году, уже построили Игорь Иванович Сечин и «Роснефть». Никакой угрозы нет. Нет ничего общественно значимого, чего Ходорковский не мог бы делать за решеткой, а сможет только на свободе (я не говорю о том, что он сможет каждый день видеться с семьей, но это можно пожелать любому российскому зэку, вне зависимости от его статуса).

Впрочем, существуют чиновники, чья работа заключается как раз в том, чтобы пугать начальство небом, которое может упасть на землю. Упомянутый Юрий Ковелицын, например, пугал, что «цветной бунт» начнется в случае отставки Лужкова, так как Лужков есть последний бастион, который удерживает Москву от «цветного бунта». К Ковелицыну не прислушались. Но есть деятели, которые профессионально пугают Путина и Медведева «цветным бунтом» уже не год и не два. У них авторитет покруче. В общем, для каждого из сотрудников Кремля и Белого дома этот момент станет очень важным тестом.

Но мы не будем забывать, что вероятность того, что судья Данилкин выберет вариант ответа номер один, все-таки ничтожно мала.

А если Ходорковский останется сидеть, мы получаем всё то же самое плюс еще один дополнительный вариант. Когда в России появится новый президент, которого мы назвали просто П., а срок МБХ перевалит за десять лет, возможно, на Западе его начнут воспринимать совсем уж как русского Нельсона Манделу. И тогда ему могут дать Нобелевскую премию мира.

Впрочем, я знаю главу норвежского Нобелевского комитета, который выдает эти премии. Это бывший норвежский премьер по фамилии Ягланд. Я несколько раз брал у него интервью и ни разу не смог их опубликовать, потому что этот бессвязный и пафосный набор слов никак не склеивался в текст. Этот человек не рискнет. Он мог рискнуть дать Нобелевскую премию Обаме. В будущем он может рискнуть дать Нобелевскую премию Дмитрию Медведеву или Владимиру Путину. Так что и этот вариант ответа, судя по всему, неверный.

Правда это к нам, к российской политике и российскому обществу, никакого отношения не имеет. У нас есть свои тесты, которые нам суждено не сдать, – а может, и сдать.