Внезапно появилось поколение дирижеров, у которых снова речь идет о главном
Критик: Ям-баба-баба-ям! Ям-баба-баба-ям!
Дирижер: Ну да. Но татира-татира-татира-татам! Или бюп-бюп… Бюп-бюп…
Критик: Нет, но не здесь.
Дирижер: Конечно. А здесь Бетховен как будто говорит тебе: «Знаешь что, ты себе напозволял уже столько вольностей... Сейчас, пожалуйста, просто не делай ничего!»
Читать!
Только что Тилеман записал цикл бетховенских симфоний с Венскими филармониками (и исполнил его в Вене и Берлине). Запись вышла на DVD; на одном из дисков и ведут беседу о музыкальной кухне два гурмана и фаната — Тилеман и Кайзер. Удивительно, как язык этих двух людей, умеющих блестяще выражать свои мысли, растворяется при непосредственном приближении к музыке.
Если выделить одну характерную черту интерпретации Тилемана (о которой можно сказать все хвалебные слова, какие приходят на ум), то эта черта — скромность или строгость. То, что по-немецки называется словом Schlichtheit.
Дирижеру интересно следовать внутренней логике музыки. Он с детским азартом и тщательностью археолога обнаруживает в партитуре встроенные «антипрочтенческие механизмы»: «Он же очень умный, Бетховен! Он думал: вы тут захотите сменить темп? А я вам — вот так! Кстати, и у Рихарда Штрауса есть такие штуки!» (про шестнадцатые доли в «сцене у ручья»). Или — про начало Четвертой симфонии: «Я специально дирижирую его медленнее и значительнее, чем принято. Мне кажется, Бетховен это так имел в виду. Иначе это сногсшибательное, почти хоральное, я бы сказал, вступление мажорной темы делает его почти бессмысленным...»
Маятник, мне кажется, в очередной раз качнулся назад. Крах утопий, девальвация идеалов, болезненный эгоцентризм двадцатилетней давности, породивший такое количество несчастных людей среди композиторов и столько угодливых исполнителей, мнящих себя частью шоу-бизнеса, сегодня возвращают нас к некой нулевой точке, когда речь (по крайней мере, так можно надеяться) снова идет о главном, о первоисточнике, о музыке.
Внезапно появилось — или, точнее, проявилось целое поколение условно тридцатилетних дирижеров, в произвольном порядке: Кирилл Петренко (38), Даниэль Хардинг (35), Кристиан Ярви (39), Корнелиус Майстер (30), Филип Йордан (36), Андрис Нельсонс (32). Конечно, и несколько более старший Пааво Ярви. Они в разной степени харизматичны и известны. Но они пришли. Это поколение индивидуалистов, но очень прагматичных, трудолюбивых, преданных музыке и — ну да, скромных индивидуалистов.
Несколько в стороне — «Обама классической музыки» Густаво Дудамель, которому отвели странную роль радостного мессии, Иисуса-суперстара, с которой он явно не справляется ни профессионально, ни эмоционально. Эксцентричность не есть дух времени. À propos: какой злодей в окружении молодого венесуэльца посоветовал (или разрешил) ему играть Девятую симфонию Малера в день своего тридцатилетия? Концерт в Кельне (с Лос-Анджелесским оркестром) был мучительным — прежде всего для самого Дудамеля. «Дирижер организует материал, оркестр делает музыку», — говорит Булез. Оркестр музыку, безусловно, делал. Но этот дирижер точно не мог организовать этот материал. Может быть, пока.
Обратно к Тилеману: именно ему, как мне кажется, следует сейчас взойти капитаном на «новый старый корабль» европейской музыки. Тем, кто привык рифмовать имя бывшего ассистента Караяна с понятиями «консервативный» и «пафосный», следует послушать его Бетховена. Клише, в конце концов, тоже имеют срок годности.
Происходящие в музыке процессы имеют утешительно естественный характер. И будет все, что должно быть, и далеко не все удастся объяснить словами.
Несколько беспокоят только попытки «назначения» Кристиана Тилемана в главные дирижеры Германии, что явно не пойдет на пользу самолюбивому маэстро. Это выразилось, в частности, в смехотворной дуэли «Тилеман против Дудамеля», организованной двумя центральными немецкими телеканалами — ARD и ZDF — в канун Нового года, 31 декабря. В тот вечер с разницей в пятнадцать минут стартовали Дудамель с Берлинским филармоническим (Берлинская филармония, Сен-Санс, Равель, Элина Гаранча) и Тилеман с Staatskapelle Dresden (Земперовская опера, Легар, Рене Флеминг и немножко Нетребко).
Два концерта не имели ровно ничего общего, и только национальной любовью к футболу можно объяснить «заказ драки». По квотам Тилеман победил: его смотрели полтора миллиона, а
Читать!
Дирижер: Я большой сторонник теории наития, вдохновения свыше, если угодно.
Критик: Я не имею ничего против вдохновения.
Дирижер: В Бетховене многое можно объяснить, но до какого-то уровня.
А потом наступает момент, после которого уже ничего объяснить нельзя. Он бы и сам это не смог объяснить — он это делал просто потому, что он был Бетховен.
Критик: Слава Богу, что мы не можем это объяснить.
КомментарииВсего:3
Комментарии
-
Где да, там да.
-
это про что?
-
очередное мда-а-а ((
- 29.06Подмосковные чиновники ходят на работу под музыку
- 27.06В Нижнем ставят экспериментальную оперу
- 25.06Умерла «самая русская» пианистка Франции
- 22.06Готовится российская премьера «Персефассы» Ксенакиса
- 21.06СПбГУ открывает кураторскую программу по музыке и музыкальному театру
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3454347
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2345015
- 3. Норильск. Май 1272369
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 898724
- 5. Закоротило 823733
- 6. Не может прожить без ирисок 789743
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 765234
- 8. ЖП и крепостное право 762731
- 9. Коблы и малолетки 744217
- 10. Затворник. Но пятипалый 477401
- 11. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 407314
- 12. «Рок-клуб твой неправильно живет» 373838