Валерий Гергиев сказал речь

Речи Валерия Гергиева – отдельный жанр со своими правилами и отступлениями от правил, приоткрывающими тайны большой музыкальной (и не только музыкальной) политики. Разумеется, если уметь их распутывать

Имена:  Валерий Гергиев

Формально прессу пригласили на объявление программы XVI фестиваля «Звезды белых ночей». Еще до начала конференции журналистам раздали пресс-релизы, в которых почти секретно сообщались лишь некоторые пункты юбилейного форума, посвященного 225-летию Мариинки (форум начнется 10 мая). Никакой конкретики: ни дат, ни программ — только обещание мини-фестиваля французской музыки да несколько имен приглашенных солистов: звездная компания вокалистов (Брин Терфель, Ольга Бородина, Дмитрий Хворостовский, Ферруччо Фурланетто, Томас Хэмпсон, Рене Папе, Рамон Варгаc) и Альфред Брендель, Максим Венгеров, Алексей Володин от инструменталистов.

Та же беда и с собственно театральной частью фестиваля. В общих словах обещано вагнеровское «Кольцо», «Тристан и Изольда» с видеоартом Билла Виолы, да квинтет премьерных спектаклей с заметным уклоном в современную музыку — «Испанский час» Мориса Равеля, «Джанни Скикки» Джакомо Пуччини, «Король Рогер» Кароля Шимановского и «Очарованный странник» Родиона Щедрина с «Братьями Карамазовыми» Александра Смелкова.

Парадоксальная ситуация усугубилась с появлением худрука фестиваля и Мариинского театра Валерия Гергиева: стало очевидно, что многие детали программы надвигающихся «Звезд» — загадка и для него самого. Но худрук не растерялся и, применив тактику «лучшая защита — это нападение», провел самую бойкую за последние годы пресс-конференцию.

Обычно для встреч с прессой Гергиев выкраивает тридцать—сорок минут — в перерыве между репетицией и вечерним спектаклем. А вдобавок ко всему он еще и опаздывает, сокращая и без того драгоценную роскошь общения с собой. На вопросы Гергиев отвечает формально и лаконично, а то и не отвечает вовсе, отшучиваясь или отсылая к пресс-релизам. Обстановка при этом становится настолько неловкой, что даже самые насущные вопросы застревают в горле. Не можешь отделаться от ощущения, что отрываешь у гения минуты драгоценного отдыха перед выступлением.

На сей раз Валерий Гергиев появился с опозданием на каких-то семь-восемь минут — случай попросту уникальный. Как, впрочем, уникален был и его дальнейший, почти полуторачасовой огненный монолог. За это время худрук Мариинки успел рассказать обо всем, не сказав практически ни слова о главном. Более или менее понятны стали только имена постановщиков «Короля Рогера», «Братьев Карамазовых» и «Испанского часа» — этими партитурами займутся соответственно Мариуш Трелиньский, Василий Бархатов и Александр Зельдин. От прочих околофестивальных расспросов Гергиев уходил.

Выглядело это весьма забавно. Вот, к примеру, кто-то интересуется именами приглашенных на фестиваль заморских дирижеров — а в ответ господин Гергиев с жаром рассказывает о том, как помогает своему другу Саймону Рэттлу организовать телетрансляцию его грядущего московского концерта с Берлинскими филармониками. Расписывая достоинства симфоний Яна Сибелиуса, цикл которых предположительно намечен в программе фестиваля, маэстро вдруг замечает: «Я вот еще не знаю, хочу ли продирижировать Пятой симфонией... Может быть, лучше взяться за Третью?»

Впрочем, самыми увлекательными в выступлении Гергиева были эпизоды, к программе фестиваля напрямую не относящиеся. Маэстро сам завел разговор о ситуации в балетной труппе театра и возвращался к этой теме постоянно: «Я предвижу ваши вопросы и готов к ним даже лучше, чем еще две недели назад. Разговор о балете должен быть большим, и он должен быть спокойным. Приглашать или нет главного балетмейстера? Приглашать или нет художественного руководителя? Меня интересует только одно: кто. И здесь не идет речь о том, доволен ли я или нет Махаром Вазиевым лично. Он может делать любопытные проекты как менеджер, а в Вазиеве-худруке я сомневаюсь. При хорошем менеджере Вазиеве балету нужен мощный худрук. В нашем балете нет кризиса, у нас период серьезных размышлений».

Говоря о состоянии Мариинского балета, господин Гергиев одновременно и радовался тому, что из молодых солистов труппы выросли звезды Леонида Сарафанова и Виктории Терешкиной («Еще пару лет назад даже Старик Хоттабыч поостерегся бы делать какие-то прогнозы»), и ужасался музыкальному уровню балетных спектаклей («Когда я сейчас был на гастролях балета в Нью-Йорке, я готов был выбежать из зала — вальс Шопена звучал как симфония Брукнера!»). Попутно он жаловался на норовистость мариинских этуалей («У меня состоялся очень серьезный разговор с Дианой Вишнёвой. Я пригласил ее, когда узнал, что в нашем театре за последний год она выступила один раз. В таких случаях человек не может считаться прима-балериной Мариинки. Таков мой message»).

В конце своего выступления Валерий Гергиев переключился на темы еще более отвлеченные, а то и вовсе вечные. Он традиционно поделился своим видением ситуации в Большом театре («Большому пришлось нас двадцать лет догонять. У них в последнее время все лучше и лучше в балете... Может быть, и в опере все не так плохо, я просто со времен слабенькой «Руслана и Людмилы» о них ничего не знаю»), рассказал о том, какое мощное впечатление произвело на него выступление тенора Владимира Галузина в прокофьевском «Игроке» в нью-йоркской «Метрополитен-опера» («Люди, которые любят голливудские фильмы, думали, что перед ними Ричард Гир»), поведал о знакомстве с гендиректором Михайловского театра Владимиром Кехманом («Он сам ко мне подошел, и я ему сказал: вы сначала поработайте годик, как мы, и тогда я уже всем буду говорить: “Ходите в Михайловский!”»).

Напоследок, отвечая на вопрос о состоянии дел в строительстве Мариинки-2, Гергиев выдержал эффектную паузу, посмотрел на часы, заверил: «Минуты за три управлюсь. — После чего выдал, пожалуй, историческую фразу: — Чиновники должны день и ночь биться в истерике, если у них там какие-то проблемы с почвой».

Официальную программу XVI фестиваля «Звезды белых ночей» в театре планируют объявить на будущей неделе.