Почему Ольга Манулкина написала выдающуюся книгу
Имена:
Ольга Манулкина · Петр Поспелов
© Getty Images / Fotobank
Книгу «От Айвза до Адамса: американская музыка ХХ века» я стал читать еще осенью 2010 года, вскоре после ее выхода в свет. Сначала прочел только главы о тех авторах, которые мне особенно близки и дороги, — Айвз, Нанкарроу, Кейдж, Фелдман, Картер. Про Вирджила Томпсона я читал потому, что он написал оперу на текст моей любимой Гертруды Стайн. Про Антейла — из-за его столкновения со Стравинским.
Потом я стал читать то, что между этими главами. Обнаружил, что мне почему-то хочется послушать побольше Копланда или Бернстайна, которым я никогда не симпатизировал. Переслушать Роберта Эшли. Возможно, вернуться к Райху. Вспомнить, за что я еще лет пять назад так любил Адамса. Поймал себя на том, что мне интересен даже дальнобойщик Филип Гласс, которого я терпеть не могу (о-кей, готов признать это своей личной проблемой), даже розово-сиропный Лу Харрисон. Огорчился, что в книгу не попали отдельными главками Роджер Сешнс, автор мощнейших додекафонных симфоний (ага, бывает и такое), или другой Адамс, Джон Лютер, грандиозный звуковой инсталлятор, живущий на Аляске.
Почему я позволяю себе интимные подробности. Потому что не могу претендовать на сколько-нибудь авторитетную оценку книги Манулкиной: я не музыковед, не знаю, как пишутся такие книги, не знаю, что в них должно быть, читал мало подобных обзорных трудов (кстати, в том числе и потому, что их вообще мало, а на русском и подавно). Могу только сообщить, что лично меня, как музыканта и слушателя, «От Айвза до Адамса» захватывает. Дает разнообразную пищу для ума. Разжигает охоту до самой музыки. То есть работает на максимуме того, что вообще может книга подобного рода.
Ее легко поглощать с любого места. Она как-то сразу стала моим излюбленным музыкальным чтением. Наряду, скажем, с книгой Виктора Варунца «Стравинский — публицист и собеседник». Или с «Диалогами» Стравинского. Манулкина пишет простым и красивым русским языком, притом настолько концентрированно, что вот прямо бери отдельную главку и разбавляй в отдельную книжку.
Читать текст полностью
Ведь американская музыка — непаханое поле для русских слушателей и читателей. Это поле Ольга Манулкина тщательно разметила для тех исследователей, кто пожелает на него вступить. Не исключено, что так и будет происходить. Но (опять подчеркиваю свою недостаточную осведомленность и вовлеченность в процесс) предполагаю, что наше музыкознание, скорее всего, упустит роскошный шанс, подаренный петербургским историком. Как упускает оно подобный шанс с 1986 года, когда вышла книга учителя Манулкиной, Людмилы Ковнацкой, про английскую музыку ХХ века.
Да, в первую очередь американская музыка ждет российских музыковедов, и это важнее, чем может показаться на первый взгляд. В условиях, когда не работает нормальный культурный обмен, решающими оказываются усилия одиночек. Допустим, в Швеции или Австрии не интересуются специально музыкой Польши или Испании, поскольку эти страны находятся в постоянном культурном диалоге, даже броуновском движении. А в гораздо более закрытой России такие вещи, увы, всегда имеют разовый, а не системный характер. Пока писалась эта книга (мне кажется, лет семь это длилось), я наслаждался побочными результатами процесса. Ведь именно Манулкина придумала программу «Американского сезона», который Фонд «Про Арте» и провел в 2008 году — с фантастическими ансамблями So Percussion и Alarm Will Sound, с битком набитыми залами, с музыкой, о которой речь в книге.
С автором «От Айвза до Адамса» я имею честь состоять в дружеских отношениях. Именно поэтому я не хотел публиковать отзыв. Даже несмотря на то, что на выход этого эпохального труда — думаю, довольно скоро его масштаб станет ясен профессиональному сообществу — была написана одна-единственная рецензия. Наверное, я бы и не выступил по этому поводу, если бы не высказался Петр Поспелов.
Точнее, если бы он не сделал это так, как сделал. Очень жалко именно Поспелова, а не Манулкину. Тут сходятся два противоположных подхода. Один — это взгляд историка, который старается описать реальность, а сам отходит в сторону, насколько возможно. Другой — взгляд художника, которому хочется собственной реальности, а что на самом деле, ему не слишком интересно.
Мы читаем отзыв Поспелова на книгу Манулкиной и думаем, что они оба по одному пути идут: Манулкина описала реальность, а Поспелов вроде бы должен описывать, как соотносятся описание и реальность. А вот и нет, он выбирает другой путь и хочет творить новую реальность без оглядки на старую — потому что какие уж тут оглядки, когда столько вдохновенного вранья и полуправды в одной статье, начиная с первой фразы. Отказ от первого пути, то есть от музыковедческой широты взгляда, от некоторого смирения перед реальностью, имеет для Поспелова, вообще-то дипломированного музыковеда, катастрофические последствия.
Без этого смирения получается, что он критикует с позиции равного: ты художник, и я художник. Когда «Смерть Клингхоффера» Джона Адамса аттестуется как убожество, а Джон Лютер Адамс — весь, оптом — как унылый композитор, неизбежно возникает вопрос о полномочиях аттестационной комиссии. И тут все грустно, ведь Поспелов, не говоря о чем-то большем, элементарно не умеет сочинять, хоть тональную музыку, хоть с мелодией, хоть без. Конечно, это прежде всего личная катастрофа: музыкальный писатель и критик сходит на нет, а композитор из этой гибели ни фига не рождается, как бы ему этого ни хотелось.
Когда кто-то гибнет, он тянет за собой весь мир. Вот, оказывается, и американская музыка скапустилась, и вообще ХХ век кончился во всех смыслах слова. А Поспелов, значит, будет их великодушно отпевать и постарается представить дело так, что теперь все будет по-новому. Это особенно выделяется на фоне манулкинской корректности, безоценочности и обилия цитат из важнейших источников.
{-tsr-}Я пока писал это все, понял, почему в книгу не попал Сешнс, автор ничуть не менее крупный, чем Бэббит: потому что «От Айвза до Адамса» описывает не просто историю музыки, а историю музыкальных идей. (Или школ, ведь школа тоже дело идейное, как было у Бэббита.) Весь ХХ век у американских композиторов были замечательно интересные идеи о музыке. Другое дело, что замечательные идеи не всегда рождают замечательную музыку, и наоборот. Мне показалось, что книга Манулкиной и об этом тоже.
А почему там не упоминается Элвис Пресли — да примерно потому же, почему в исследованиях про русскую музыку ХХ века не упоминается Алла Пугачева.
