Конец места композиторов

Не будет никакой системной поддержки культуры. Будет, как и раньше, системная поддержка какой-нибудь усатой патриотической сволочи

Вышедший на канале «Культура» выпуск «Пресс-клуба XXI» Ивана Засурского назывался незатейливо: «Конец эпохи композиторов?» – незатейливо, поскольку эта концепция Владимира Мартынова была использована исключительно как вывеска, как красная тряпка для пришедших в студию композиторов.

Естественно, они не соглашались с тем, что наступил конец их эпохи. Естественно, никто из них не мог обосновать свое несогласие глубже пушкинского «движенья нет, сказал мудрец брадатый – другой смолчал и стал пред ним ходить»: в присутствии стольких малоадекватных деятелей, имеющих слабое представление о предмете разговора (в основном поп-композиторов), спокойное общение по теме становится невозможным; более того, в их присутствии обессмысливается сама постановка вопроса.

Вряд ли канал «Культура» нарочно наприглашал таких гостей, чтобы с ними мало что можно было обсудить – просто телевизионщикам нужен был «спектр мнений», как они его понимают. Anyway, условия разговора в студии оказались довольно похожи на полевые: ведь в реальной жизни примерно так же приходится в основном отбрехиваться и доказывать либо что ты не верблюд, либо что конец эпохи верблюдов еще не наступил – вопреки мнению авторитетных (не)верблюдов.

Ладно, нормальное русское ток-шоу почему-то так и делают – чтоб побольше грызни и поменьше мысли. В получившемся беспорядочном студийно-кухонном полилоге меня увлекло именно сползание на личности, вот это «стал пред ним ходить». Те академические композиторы, кому достался микрофон, предлагали их полюбить за наличие соответствующего диплома. Оппоненты пеняли на маловысокохудожественность и иждивенчество, причем шили обе статьи всем композиторам без разбору.

Так, председатель молодежной секции СК (союза композиторов) России Ярослав Судзиловский говорил, что нет «механизмов, которые регулировали бы статус профессии в обществе» и ее «государственные гарантии», и высоко оценивал СК СССР как фабрику по производству музыки (как известно, каждый обладатель членского билета мог завести на этой фабрике трудовую книжку). Еще откровеннее выразился левый мэтр Виктор Екимовский – я, честно говоря, не поверил своим ушам: государство должно обеспечить ему работу по специальности, чтобы ему, носителю редкой профессии, не пришлось преподавать или писать прикладную заказуху.

Разумеется, человека, вставшего в такую позицию, не пнет только ленивый. На Судзиловского – а заодно почему-то и на наше открытое письмо – обрушился директор издательства «Классика-XXI» Александр Карманов, немедленно вскрывший подлинную причину кризиса: оказывается, «нет талантливых произведений, готовых взорвать человеческий мозг». Знатный блогер Алексей Нилогов и вовсе полыхнул: «Современные композиторы не умеют слышать Бога, они не знают, что такое гармония сфер», – компетентно указал он.

Бог с ним, со знатным блогером, – ну ошибся человек передачей, бывает. Хуже другое. Дискуссия не только в студии, но и в обществе, к сожалению, редко отклоняется от этого вульгарного антагонизма: «у меня диплом, государство, содержи меня, как раньше было» – «да ты, по ходу, гармонию сфер не слышишь, и вообще у тебя на концертах только коллеги и родственники – отказать».

Тут не правы обе стороны, но больше не правы все-таки мои коллеги. Противная сторона может себе позволить быть ну совсем противной, может себе позволить неосведомленность, насмешку, демагогию. Блогер Нилогов или издатель Карманов – потребители. Они не обязаны любить композиторов Екимовского или Судзиловского. Наоборот, ни тот ни другой композитор не могут себе позволить игнорировать мнение потребителей. Конечно, они не обязаны удовлетворять ничьи вкусы и даже задумываться о них: как гениально выразился молодой Прокофьев, «мало ли кому продают билеты в концерты». У них другая обязанность – понимать свою социальную функцию и уметь объяснить ее себе и другим, пусть даже непримиримо настроенным.

То есть вопрос вообще не лежит в плоскости вкусов, стилистики, таланта, духовности и пр.; как только речь заходит о чем-то подобном – разговор можно не продолжать. Нет, разумеется, талантливый композитор выполняет свою социальную функцию лучше, чем неталантливый; равно и слушатель с опытом и вкусом выполняет свою функцию лучше, чем слушатель, трактующий о гармонии сфер и о том, кто ее слышит, а кто нет, – но как раз про эту функцию я и не хочу здесь говорить, и так пафоса многовато. Я только уверен, что в условиях сегодняшней России она имеет, как никогда, мало общего с творческим самоудовлетворением за сколько-нибудь казенный счет.

Лучше сразу распрощаться с мыслью о том, что государство будет поддерживать, допустим, современную музыку, и тут придется сказать несколько общих, весьма немузыкальных слов.

Все действия государства за последние годы однозначно говорят о его цели: превратить имущественное расслоение в сословное, а народ – в обслугу нефтяной или газовой трубы. Идеал нынешнего государства – социомасса, пролы, которые и учатся-то в основном для того, чтобы всю жизнь много работать, мало думать, не протестовать и умирать вскоре после выхода на пенсию. То есть обслуживать природную ренту, приватизированную, как и само государство, членами известного кооператива.

Скажем, чем больше людей пройдет через призывную армию с дедовщиной, тем меньше будет средняя продолжительность жизни и, стало быть, пенсионная нагрузка на бюджет. А катастрофические реформы образования и здравоохранения нужны государству еще и затем, что даже пониженный с их помощью уровень жизни вполне удовлетворит трудовых мигрантов из Средней Азии. Идет откровенная игра на замещение пришлой рабочей силой, бесправной и полуграмотной. Так дешевле нефть качать.

Государство в России – главный бандит, а мы для него лохи. Расходный материал для эффективного менеджера. Расходному материалу и библиотеки-то ни к чему – так какие деньги на современную музыку, вы чего? Какой еще сложный человек? Максимум, на что способны бандиты во власти, это попаразитировать на культурных брендах типа Мариинки или Эрмитажа, поддать тяги к прекрасному, фасад попудрить, чтобы западные коллеги не очень замечали гнилые перекрытия.

Не будет никакой системной поддержки культуры. Будет, как и раньше, системная поддержка какой-нибудь усатой патриотической сволочи – и остаточные дотации, выделяемые по знакомству или по привычке; если вдруг случится так, что современная музыка окажется на фасаде, попудрят и ее.

Зачем же мы писали упомянутое открытое письмо? Да затем, что, во-первых, надежда умирает последней (эта особа более живуча, нежели вера и любовь), а во-вторых, нам важна была официальная реакция. Мы увидели то, что и ожидали увидеть: отсутствие реакции; однако мы не просили, а предлагали, сами же отлично обойдемся без тех мер, которые были озвучены.

Композиторы – куда они денутся. Они всех переживут. Такой state of mind. Надо только понимать, что грядет конец не времени, а места композиторов, целой страны; лично я осознаю свою функцию в контексте крушения этого места, но первое по сравнению со вторым – это ведь такая мелочь, не правда ли? Уж лучше мы не будем о ней говорить, в том числе и на пресс-клубах.