Два мира – два кумира: Владимир Юровский и Теодор Курентзис

С разницей в три дня в Москве выступили два дирижера, являющиеся самыми любопытными молодыми представителями своей профессии для нашей публики, и в какой-то степени конкурентами. Юровский с Российским национальным оркестром исполнял в зале Чайковского незаигранную музыку, Курентзис с "Новой Россией" в Большом зале Консерватории - хиты

Имена:  Владимир Юровский · Теодор Курентзис

Европеизированный уроженец Москвы Владимир Юровский и обрусевший грек Теодор Курентзис — ровесники, 1972 года рождения. Оба стали появляться в Москве примерно в одно и то же время, лет пять назад. Оба очень амбициозны и стараются быть радикалами. Вокруг обоих уже сложилась немного культовая атмосфера. Конечно, пока их аудитории, состоящие из тех, кто претендует на продвинутость, сильно перемешиваются, но еще чуть-чуть — и впору будет говорить о двух кланах, как во времена «лемешистов» и «козловцев».

С самого начала было понятно, что эти два невероятно талантливых персонажа — полные противоположности. Юровский — сдержанный умник, у которого все под контролем и эмоция является плодом сложных расчетов. Курентзис — интуитивный мистик с необузданным темпераментом. Вместе с тем, казалось, что им придется потолкаться на одной территории — в первую очередь на территории современной музыки, которая для обоих очень важна.

Однако их последние, только что состоявшиеся концерты показали, что никакой толчеи нет. Два маэстро занимаются все более разными вещами, хотя и преследуя одну и ту же цель — расшатать все устоявшееся, узаконенное и само собой разумеющееся.

Юровский, дирижер с прочной европейской карьерой (он возглавляет Лондонский филармонический оркестр и престижный Глайндборнский фестиваль под Лондоном), с некоторых пор является главным приглашенным дирижером Российского национального оркестра и преследует в работе с ним воспитательные цели — причем воспитательные прежде всего для оркестра, а не для публики. Небанальные программы с тонкими перекличками — предмет особой заботы и гордости маэстро, в этом смысле выступающего на нашей территории продолжателем традиций Геннадия Рождественского (на западной территории искусство программирования нынче входит в джентльменский набор дирижера). На этот раз Юровский собрал музыку, имеющую отношение к австро-венгерскому пространству. С одной стороны были два сочинения Гайдна, творчество которого ассоциируется с князем-меломаном Эстергази, — Симфония #63 и Концертная симфония для скрипки, виолончели, гобоя и фагота с оркестром. С другой стороны — музыка венгерских классиков ХХ века: «Танцы из Галаты» Золтана Кодая и «Музыка для струнных, ударных и челесты» Белы Бартока.

Последняя вещь, принадлежащая к самым заколдованным партитурам первой половины прошлого века, все-таки оказалась оркестру еще не по зубам. Играл он робковато и путано. Но не менее смелый бросок в нехоженые территории гайдновской музыки, куда, по нынешним правилам хорошего тона, пускают все больше узких профессионалов с жильными струнами и прочими радостями аутентичного толка, оказался очень успешным. Оркестр освоил собранный и емкий, почти барочный звук, а солисты, рекрутированные из состава РНО, продемонстрировали аккуратность и заинтересованность. Вообще, для сильно омолодившегося в последнее время РНО все эти новые репертуарные веяния очень по делу.

Курентзис тоже мастер смелых концепций. Но в его случае они важнее применительно не к целой программе (хотя такое тоже бывало), а к каждому отдельному ее номеру. А иногда кажется, что к каждой отдельной ноте. Настолько не похож буквально любой исполняемый им такт на то, что мы привыкли слышать. Особенно это хорошо работает в случае с хрестоматийной музыкой, каковую маэстро в последнее время любит подвергнуть радикальному пересмотру. Не так давно он это сделал с Шестой симфонией Чайковского и его «Ромео и Джульеттой», которыми открыл свой персональный абонемент, ставший одной из новинок этого филармонического сезона. Теперь он его же продолжил еще двумя вполне хитовыми произведениями — Вторым концертом Рахманинова и Первой симфонией Малера. От обоих Курентзис не оставил камня на камне.

Пианист Александр Мельников, солировавший в Рахманинове, вроде бы по всем законам жанра должен был стать главным героем первой половины вечера, но этого не произошло. Мельникову оставалось только вписываться в неожиданные темпы и другие новости, придуманные дирижером, который, как всегда, присвоил себе все музыкальное пространство. Учащенные вдохи-выдохи, медитативные нагнетания, восточное томление, выхватывания из оркестрового массива линии отдельных инструментов и, конечно, почти нахальная смелость ударной группы — все это хорошо узнаваемые черты стиля самого Курентзиса. А Рахманинов с Малером просто рядом оказались.

Впрочем, в обиде они быть не должны. Хоть многое было перевернуто с ног на голову, проходных нот не было. Были ноты фальшивые — все-таки для оркестра «Новая Россия» Малер сложен не меньше, чем Барток для РНО. Но зато он безотказнее действует на публику, а именно ее воспитание, преобразование и просветление интересует Курентзиса. На меньшее он не согласен.


Еще по теме:
Дмитрий Ваймер. В Парижской опере дебютировал Теодор Курентзис
«Территория» Курентзиса
Мастер-класс Теодора Курентзиса

Ссылки

• Дмитрий Ваймер .В Парижской опере дебютировал Теодор Курентзис
• «Территория» Курентзиса
• Мастер-класс Теодора Курентзиса