Евгений Кисин на «Площади искусств»

В нем больше нет ничего сверхчеловеческого, он превратился в обыкновенного мудреца

Имена:  Евгений Кисин

Приезда Евгения Кисина в Петербург на зимний филармонический фестиваль «Площадь искусств» ждали с привычным уже страхом и трепетом. Этот экс-вундеркинд всегда ускользал от публики, не даваясь в руки, скрывался за океаном и всякий раз возвращался иным. Приноровиться к нему трудно: Кисин играл по-новому, а мы любили его по-старому.

На родине он выступал до того нечасто и нерегулярно, что в часы редких свиданий можно было и не пытаться уловить, в какую именно сторону мутировал его пианизм. А он действительно мутировал, с той же мучительностью, с какой у подростков ломается голос. На открытии «Площади искусств» стало ясно, что его голос окончательно сломался и родился заново, а сам Евгений Кисин показался пианистом едва знакомым.

К этому больше нельзя не прислушиваться: слишком явно и весомо Кисин заявил о перестройке собственного стиля в Первом фортепианном концерте Брамса. Этой декларации о намерениях не помешал даже черствый оркестр обычно чуткого к солистам мастера-ансамблиста Юрия Темирканова.

Первый Брамса — та же симфония, только с солирующим инструментом, концерт-кентавр для пианиста и дирижера, который просто невозможно сыграть без оркестрового участия. У Кисина получилось и это. Выступление стало реваншем за пятилетней давности провал с брамсовским же Вторым концертом: в 2003 году пианисту не хватало ни музыкантских, ни чисто физических сил, чтобы воспарить над отвесными склонами этой партитуры.

Петербургский концерт явственно обозначил место Кисина в отечественном пианистическом пантеоне рядом с сегодняшними титанами вроде Михаила Плетнева (правда, забывшего в последнее время про рояль ради дирижирования) и Григория Соколова. Чудо-ребенок вырос, превратившись в не по годам зрелого и по-настоящему масштабного музыканта.

Звучит это по меньшей мере странно по отношению к пианисту, который к своим тридцати семи годам устойчиво удерживается на топовых позициях мировой музыкальной индустрии; записавшего больше четырех десятков дисков и ставшего лауреатом всевозможных наград включая Grammy. Но случай Кисина не вписывается в эту карьерную вертикаль: можно констатировать, что после явного кризиса конца девяностых — начала нулевых у него открылось новое дыхание.

От мальчика, в двенадцать лет игравшего концерты Шопена с повязанным на груди пионерским галстуком, осталось только одно лишь имя да еще харизма, причем в оригинальном библейском значении слова — «Божья благодать». Случай по-настоящему уникальный: вундеркинд вырос в большого пианиста.

Раньше всеобщее внимание к Кисину было отчетливо циркового оттенка — интересен был не музыкант, а феномен, исключительное чудо природы. С нынешним Кисиным такой фокус не пройдет: из обаятельного романтика он превратился в сумрачного интроверта, игра которого многим даже кажется скучной.

Искусство Кисина настойчиво сопротивляется всяческим флешбэкам, оно строго и цельно, о слезах умиления стоит забыть навсегда. Его фанатичной углубленности в музыку некогда умиляться. Как ни крути, а в игре тех же Плетнева с Соколовым все же присутствует момент отстраненного любования: у одного — самим собой, у второго — создающимися под пальцами параллельными звуковыми мирами. У Кисина зазор между ним и музыкой отсутствует начисто.

Сегодняшний Кисин мужественно созидает и транслирует со сцены свое «Я». Его Брамс очень непривычный — трепетный, порывистый и мятущийся. Концерт, обычно чеканящийся по металлу, Кисин превращает в пишущуюся по свежей штукатурке фреску.

Музыка не становится от этого менее масштабной и трагичной, просто масштаб трагедии другой. Вместо плакатной драмы — сдержанное пламя, лишь изредка прорывающееся на поверхность. В Кисине больше нет ничего сверхчеловеческого, он превратился в обыкновенного мудреца, у которого что ни фраза, то философская максима.


Другие материалы раздела:
Екатерина Бирюкова, Дмитрий Ренанский. Юбилеи Образцовой и Темирканова: сравнительный анализ, 16.12.2008
Петр Поспелов. Нам бы такие премии, 15.12.2008
Дмитрий Ренанский. Анджела Георгиу в Михайловском театре, 12.12.2008