Нужен ли пермякам «пермский культурный феномен»?

В словосочетании «культурная колонизация» первое слово вызывает энтузиазм, второе заставляет задуматься

Имена:  Теодор Курентзис

В канун Пасхи в Пермском театре оперы и балета была исполнена Вторая симфония Густава Малера «Воскресение». Полуторачасовое полотно для 180 участников — хора и оркестра — пожалуй, самая масштабная концертная акция театра с участием Теодора Курентзиса, который год назад стал его художественным руководителем. Сочинение, исполнение которого всегда является событием, представил публике оркестр MusicAeterna, усиленный музыкантами из Германии и из нескольких российских оркестров. Вокальная составляющая — это сводный хор MusicAeterna и Пермского театра, а также приглашенные солистки Анна Нечаева (сопрано из Санкт-Петербурга) и Мария Форсстрем (контральто из Швеции). Сцена не без труда вместила столь мощный состав, что, впрочем, хорошо рифмовалось с аншлагом в зале. Успех этого проекта был неизбежен.

Пермский театр оперы, балета и, можно добавить, масштабных симфонических программ проводит политику активного расширения по всем фронтам. Вместо одного штатного оркестра их здесь теперь два, причем сформированный Курентзисом MusicAeterna играет наиболее ударные программы. Если в столичных коллективах ставка обычно делается на классические хиты, то здесь менее искушенной публике не боятся предложить гораздо более изысканный репертуар: в апреле это грандиозная Вторая симфония, в мае — премьера оперы современного французского композитора, ученика Мессиана Паскаля Дюсапена.

Самой фундаментальной частью программы по многовекторному расширению деятельности театра должны стать новые залы: на следующий год запланировано начало строительства второй оперной сцены, а в долгосрочных, но уже продекларированных планах — и отдельный концертный зал. Кроме того, месяц назад вице-премьер края Борис Мильграм объявил о создании в Перми консерватории (точнее, консерваторского факультета), что, по сообщениям СМИ, являлось одним из условий переезда Курентзиса в Пермь.

Пригласив с собой целый оркестр, Курентзис фактически вернул Перми статус города-миллионника: на этой неделе опубликована госстатистика, согласно которой в городе проживает 1 000 679 человек. Учитывая, что некоторые оркестранты приехали со своими семьями, кто-то даже с бабушками… В какой степени это способствовало преодолению круглого числа, считайте сами.

Исполнение Второй симфонии стало кульминацией «Дней духовной музыки в Перми». В рамках этого цикла музыканты из MusicAeterna выступали и еще выступят с благотворительными концертами для людей из наиболее уязвимых социальных групп. Старт проекту был дан в находящемся неподалеку от театра Доме Дягилева (кстати, уже через месяц в Перми в честь 140-летия великого импресарио состоится Дягилевский фестиваль). Уже прошли концерты в детской краевой клинической больнице и в женской исправительной колонии № 32.

Но главное достоинство всей этой деятельности все-таки не в масштабе замыслов и реформаторской смелости, а в качестве собственно музыкальной работы. За исполнением Второй симфонии Малера стоит длительный репетиционный процесс, и это слышно: ни одной ноты не сыграно «просто так», детальнейшим образом выверены все темповые переходы (ведь самое сложное у Малера — это агогика), бережно и внимательно проинтонированы все контрапункты, которыми изобилует насыщенная малеровская фактура. Возможно, временами артикуляция становилась даже слишком нарочитой и дидактичной (например, пунктирные ритмы иногда звучали почти по-барочному), однако к такой тщательности деталей можно только стремиться! Пару раз при резких темповых сменах отдельные группы все-таки немного расходились, но это с лихвой было компенсировано безупречной синхронностью в кульминационных tutti. Разумеется, была соблюдена и знаменитая пауза между первой и второй частями — правда, на нее Курентзис отвел не завещанные Малером пять минут, а минуту с небольшим. Перед началом исполнения слушателям (а в их числе был и местный губернатор) сообщили, что не стоит аплодировать между частями — такую традицию с некоторых пор не мешало бы завести и в Москве.

Казалось бы, при столь активном и планомерном подходе за музыкальное будущее Перми можно не беспокоиться. Однако у любой, даже самой лучшей медали есть и обратная сторона. Довольно симптоматичным представляется употребляемое пермяками словосочетание «культурная колонизация». Оно вполне отражает амбивалентность ситуации: «культурная» вызывает энтузиазм, «колонизация» заставляет задуматься.

Пока есть ощущение, что по аналогии с привычной и на практике уже весьма распространенной должностью постоянного приглашенного дирижера в Перми создана институция постоянного приглашенного оркестра. Коренных пермяков в коллективе единицы, в его составе в основном москвичи, петербуржцы и несколько десятков человек из Новосибирска, которые приехали не в Пермь, а к Курентзису. Многие ли из них посчитают ПМЖ в Перми венцом своей карьеры? Более того, когда дирижер оставит должность (будем надеяться, очень нескоро) — вслед за ним ведь, с большой вероятностью, уедет и весь оркестр — возможно, даже те несколько пермяков, которые в него входят (подобно тому, как Новосибирский оперный театр с уходом Курентзиса потерял около 30 ведущих музыкантов).

Местный же оркестр, который работал в театре годами, чувствует себя безнадежным вторым сортом: дело даже не в существенной разнице в зарплатах, но в отношении публики и прессы. Едва ли корректно сравнивать хороший региональный коллектив и, по существу, «оркестр фестивального типа», сформированный под эгидой одного из самых ярких наших дирижеров.

И потом, нет ничего более непредсказуемого, чем стабильность: срок полномочий губернатора Чиркунова, по идее, истекает в 2015 году (тогда же, когда и первый контракт Курентзиса), но совсем недавно он объявил о своей досрочной отставке в ближайшем будущем. Понятно, что без активнейшей поддержки местных властей возводить театры и открывать консерватории невозможно. Важно понять, будут ли новые власти края продолжать прежнюю культурную политику.

Наконец, даже новость о консерватории воспринимается по-разному в зависимости от того, как ее прочитать. Если одной строчкой: «В Перми открывается консерватория», — то, конечно, «ура!». Если новость протяженностью в три строчки: «Консерваторский факультет планируется открыть под эгидой филиала Высшей школы экономики», — то это звучит весьма экзотично (хорошо еще филармонией не обозвали!). Чтобы разобраться с этим, хочется найти точный источник, где информации на все десять строчек — но такового пока нет.

Зато в Перми есть сильное музыкальное училище, выпускники которого при желании без проблем поступают в лучшие московские вузы: можно сделать что-то на его базе, но его сотрудники, напротив, боятся, как бы у них не отобрали здание под консерваторию. Тем более что на этой неделе стало известно, что Пермский творческий колледж «Оникс» планируется переселить на другую сторону Камы. Это все равно, что Гнесинку отправить, например, в Новокосино! Понятно, что на пермских форумах идут горячие дискуссии о целесообразности новой культурной политики, а вице-премьер края Борис Мильграм даже написал открытое письмо раскритиковавшему его в радиоэфире студенту Александру.

Кто должен разруливать существующие противоречия? Явно не Курентзис — у нас и так многие музыканты вынуждены заниматься администрированием, а у Курентзиса сейчас есть уникальный карт-бланш на создание нового оркестра, на новые программы, есть почва под ногами и крыша над головой. Безусловно, это вопрос к городским властям. Но их трудно упрекнуть в недостаточном внимании к искусству: уж что-что, а «пермский культурный феномен» на слуху у всех. Если есть возможность сделать город федеральным культурным центром, кто же от этого откажется? Главное, чтобы в новой лучшей жизни нашлось место для самих пермяков (а также для музыкального училища и творческого колледжа в нынешних зданиях), чтобы горожане могли воспринимать все прорывы как культурную экспансию самой Перми, а не как «колонизацию». Как сказал Борис Мильграм, «чтобы что-то узаконить, нужно, чтобы это узаконилось в мозгах».

Напоследок — про «глас народа». В Перми у меня сложилось ощущение, что «пермский культурный проект» в основном интересует лишь непосредственно задействованных лиц, а в остальном это больше сфера заботы москвичей. Проверить это помог вынужденный социологический эксперимент. На научную точность не претендую, но результатами все-таки поделюсь. Около центральной гостиницы с туристической картой в руках я стал расспрашивать прохожих, как добраться до Музея современного искусства Марата Гельмана. Задача была несложная: во-первых, в городе всего один музей современного искусства, во-вторых, до него ехать минут десять прямым троллейбусом. Но из десяти опрошенных прохожих разных возрастов помочь смог только один человек, десятый по счету. Это был студент того самого Пермского музыкального училища…