Юровский в ассортименте

Самый актуальный дирижер московского сезона оказался музыковедом

Имена:  Владимир Юровский

В первую очередь, не надо забывать, что дирижеров Юровских — трое. Из-за этого уже возникает путаница. Итак, Михаил Владимирович, глава семьи, в перестройку увезший ее в Германию, сейчас появляется в России уже в качестве импортного специалиста — не так давно он продирижировал в Большом театре «Огненным ангелом». Младший сын Дмитрий без особой шумихи в начале этого сезона занял пост главного дирижера и художественного руководителя московского оркестра «Русская филармония», которым до него руководил Максим Федотов, а еще раньше — Александр Ведерников. В последнее время этот оркестр как-то совсем исчез c журналистских радаров. Но недавнее открытие Третьего фестиваля Ростроповича, где под руководством своего молодого шефа «Русская филармония», хоровая капелла имени Юрлова и сборная команда солистов во главе с Татьяной Павловской одолели «Леди Макбет Мценского уезда», показало, что оркестр имеет полное право требовать к себе внимание. Усиленный некоторым количеством британских духовиков (о чем честно сообщала программка), он щеголял слитностью и дисциплинированностью.

Но наибольшее внимание, конечно, привлекает старший сын Владимир. Так получилось, что он — единственный дирижер такого уровня, который, пользуясь неизменной любовью московской публики, толком не ассоциируется у нее ни с одним оркестром. Дирижер сам по себе. Это против наших привычек, но это так.

То есть до недавнего времени таким оркестром казался РНО, первым позвавший Юровского в Россию еще лет десять назад. Но нынешний сезон резко все изменил. Сначала — дебют в Большом, признанный успешным и с точки зрения музыкальной работы, и с точки зрения взаимопонимания с режиссером Черняковым. Одновременно — громкое назначение художественным руководителем в Госоркестр. Главным дирижером Юровский в нем быть отказался по причине своего чересчур плотного внероссийского графика и невозможности проводить достаточное время с московским коллективом. Но сыгранная в конце марта их вторая и последняя в этом сезоне совместная программа, с фирменным музыковедческим шармом построенная вокруг переломных моментов австро-немецкой традиции, уже стала настоящим событием.

Читать текст полностью

©  Александр Куров

Концерт Лондонского филармонического оркестра в Большом зале консерватории

Во-первых, оркестранты улыбались. Они ожили, а не сидели с каменными испуганными лицами, как бывало при «прежнем режиме». Во-вторых, стало слышно, что оркестр составлен из отборных музыкантов. Ну и, в-третьих, выяснилось, что с помощью эрудированности худрука можно придумать такую хитрую программу, которая как-то примирит роскошный и нескромный «русский» звук Госоркестра и современные мировые правила хорошего тона.

В первом отделении элитный советский монстр аккуратно, нежно и, кажется, с интересом осваивался в той музыке столетней давности, которая по старинке называется «современной» — в «Пассакалии» Веберна и Скрипичном концерте Берга, солировать в котором приехал звездный француз Рено Капюсон. Но главной фишкой того вечера стала российская премьера совершенно удивительной партитуры — «Героической» симфонии Бетховена в редакции Малера-дирижера.

Бетховен — не Бетховен, Малер — не Малер. Поздний романтизм во всей своей красе: расширенный, даже раздутый оркестр, неспешные пафосные темпы, романно-сказочный нарратив. То есть это такой Бетховен, который еще совсем недавно в цивилизованном мире, пережившем инъекцию аутентизма, считался невозможным. Но сейчас его уже можно выдать за винтаж, заодно порефлексировав относительно малеровских традиций исполнения, которым Россия — не чужая (в 1902 году Малер играл «Героическую» в Петербурге).

Для журналистов на пресс-встрече Юровский прочел целую лекцию о сохранности этой традиции за «железным занавесом», оказавшимся надежнее гитлеровского режима, и много еще о чем, не менее фактурном. Жалко, что не для всей публики, которая вместо этого, по обыкновению, выслушивала гладкие речи Святослава Бэлзы. Вообще-то, имея дирижера с таким музыковедчески-просветительским дарованием, просто глупо этим не пользоваться и позволять ему проводить концерты с закрытым ртом.

©  Александр Куров

Концерт Лондонского филармонического оркестра в Большом зале консерватории

И конечно, этот винтажный, хулиганистый Бетховен был полной противоположностью строгому и прозрачному Бетховену Российского национального оркестра, гордящегося своей европейскостью. А вот теперь, буквально через неделю после концерта с Госоркестром, Юровский показал Москве еще одного Бетховена — сыгранного уже с Лондонским филармоническим оркестром.

В нем он с 2007 года является как раз главным дирижером. Один из самых важных английских оркестров (его конкурент — Лондонский симфонический, которым руководит Гергиев) работает с Юровским и на летнем Глайндборнском фестивале (скоро уже у них начинаются репетиции «Лисички-плутовки» Яначека). Лондонский филармонический, не бывавший в Москве с 70-х, стал гостем все того же Фестиваля Ростроповича, который в этом году длится целый месяц, до конца апреля, и отличается завидной симфонической составляющей (впереди еще «Заслуга» с Юрием Темиркановым, Оркестр де Пари с Пааво Ярви, Оркестр Санта Чечилия с Антонио Паппано).

Англичане привезли две программы. Юровский и тут не упустил возможности повиртуозничать с составлением одной из них. Вчера был вечер неизвестного Прокофьева с участием Чулпан Хаматовой и Константина Хабенского: музыка к спектаклю Таирова «Египетские ночи» и российская премьера составленной и инструментованной прокофьевским помощником Левоном Атовмьяном оратории «Иван Грозный». А днем раньше англичане играли золотую классику — Пятый концерт Бетховена с авторитетным австрийским пианистом Рудольфом Бухбиндером (этим летом семь вечеров со всеми тридцатью двумя {-tsr-}бетховенскими сонатами в его исполнении были суперпроектом гергиевских «Белых ночей») и Четвертую симфонию Брамса.

Если сравнивать с Госоркестром, то игра англичан — совсем не сказка, а скорее научный диспут, во время которого подробно и обстоятельно разбирается каждый тезис. В игре оркестра нет какого-то специального тембрового обаяния, чувственной красоты, а есть жесткость и дисциплинированная мыслительная работа. И кажется, именно такой Юровский — самый настоящий.