Рубикис – модель для сборки

Новосибирский оперный театр, покинутый Курентзисом и его командой ради Перми, похоже, нашел нового идола

Имена:  Айнарс Рубикис · Теодор Курентзис

В Новосибирском оперном театре симфонической программой продирижировал Айнарс Рубикис — восходящая звезда европейского уровня, обласканная строгими конкурсными жюри и критиками. Восемь лет назад, в тот же день 18 октября, на сцене Сибирского Колизея впервые появился Теодор Курентзис, так что сравнения напрашиваются сами собой.

«Дорогая, я на концерте… классическая музыка… Да, в Оперном! Ну этот, кубикис-рубикис…» — щебечет в мобильный телефон девушка под колоннами у входа; фамилию латыша новосибирцы выучат явно быстрее, чем в свое время фамилию грека. Интерес к его фигуре тоже впечатляет: более полутора тысяч сидели в зале и внимали звукам Дебюсси, Гайдна и Малера. И хотя несколько человек все же ушли как раз посреди малеровских пианиссимо, большая часть публики сидела не шелохнувшись, а потом устроила вполне искреннюю овацию.

Объявлять о чем-то долгосрочном в театре пока не собираются. Однако совершенно очевидно в контексте всех акций и заявлений директора театра Бориса Мездрича, что к Айнарсу Рубикису присматриваются как к претенденту на пост нового главного дирижера. Впереди декабрьская «Кармен», в которой молодой маэстро, по идее, должен продемонстрировать и свое умение работать в оркестровой яме.

Борис Мездрич — один из тех немногих российских театральных менеджеров, которых можно в полной мере назвать интендантами. Он не раз доказывал, что, принимая самые смелые художественные решения, способен обеспечить реализацию этих проектов на высоком организационном уровне. По сути, именно благодаря ему родился и получил международное признание тандем Чернякова — Курентзиса.

Период Теодора Курентзиса в Новосибирске был отмечен, прежде всего, дерзостью и масштабом проектов, которые еще недавно были непредставимы на сцене регионального российского театра. «Аида», «Макбет», «Леди Макбет Мценского уезда», «Дидона и Эней» — все это безусловные победы. И хотя кому-то они и могут показаться пирровыми, нельзя не признать, что колоссальные финансовые и человеческие вложения продолжают приносить театру репутационные дивиденды. Даже после того как греческий дирижер переселился в Пермь и увез с собой часть оркестрантов.

Возвращение Бориса Мездрича на пост интенданта в трудный для театра период заставило многих думать, что Новосибирск сейчас постарается войти в ту же реку во второй раз. И биография Айнарса Рубикиса вполне укрепляла эти подозрения… Молодой, успешный, европейский, но русскоговорящий дирижер, выигравший престижные конкурсы (Малеровский и Зальцбургский). Он даже внешне чем-то напоминает Курентзиса, хоть и блондин…

Но только вот река оказалась совсем другой. Не хуже и не лучше. Если нонконформистский стиль Курентзиса, с его репертуарными идеями, «пляшущей» дирижерской манерой, непривычным острым и провокативным звучанием жильных струн и барочных смычков, заставлял слушателя все время напрягаться и решать, нравится ему это или нет, то Рубикис предложил совершенно другой вид диалога, ключевые понятия которого ‒ убедительность и надежность.

От оркестра, который находится все же не в лучшей своей форме, Айнарс Рубикис сумел добиться этакого немного консервативного европейского звучания, которое порадовало в «Фавне» Дебюсси обилием оркестровых красок, успокоило (до дремоты) в симфонии Гайдна и развернулось во всю мощь в Четвертой симфонии Малера.

Это безусловное умение собрать оркестровый баланс на европейском уровне поражало и успокаивало одновременно.

А вот Четвертая Малера, при всей своей светлости и умиротворенности в финале украшенная серебристым и по-немецки стильным голосом Лидии Тойшер, прозвучала свежо и незаигранно. Рубикис не только смог (изменив, кстати, традиционную рассадку) добиться от оркестра специфического малеровского баланса ‒ ему удалось показать осмысленность бесконечных повторов, кульминаций и затиханий. Причем сделано это было без излишнего драматизирования. В спокойной прибалтийской манере речи, не предполагающей повышения голоса и обильной жестикуляции.

И похоже, новосибирская публика оказалась вполне готова к этой осмысленной степенности, которая вполне соотносится с объявлением в антракте, что жителей Академгородка ждет автобус у служебного входа.​