Из Кирова в Kirov и обратно

Дурная повторяемость явлений российской жизни уравнивает оперную провинцию и культурные столицы, считает ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ

Имена:  Валерий Гергиев · Дмитрий Черняков · Никита Белых · Теодор Курентзис

Сладостное похмелье царившего во френдленте постновогоднего dolce far niente было смыто на прошлой неделе волной перепостов сообщения из твиттера Никиты Белых. 4 января посредством своего микроблога губернатор Кировской области заявил о принятии решения строить в столице подведомственного региона то ли театр оперы и балета, то ли театр оперетты.

С жанром будущей культурной стройки господин Белых до конца не определился, но и сомнений в том, что в Кирове в самое ближайшее время откроется какой-никакой музыкальный театр, не оставил. Позже самые дотошные из блогеров выяснили, что мысль о создании новой институции завладела господином Белых еще в минувшем году: так, на одной из декабрьских пресс-конференций губернатор указывал как конкретные сроки возведения театра (2011—2013), так и ориентировочные объемы финансирования («сотни миллионов рублей») и высказывал желание «сделать театр относительно небольшим, но уютным», приблизительно «на 400—500 мест», дабы «не “вваливать” миллиарды в здание, которое бы потом стояло полупустым».

Год начинался с определенно хороших вестей. Сам по себе отраден факт существования в России губернатора, даже в дни новогодних каникул обуреваемого мыслями о повышении культурного уровня вверенного ему региона. Кирову в последние годы вообще везет: местный Театр на Спасской (экс-ТЮЗ) недавно возглавил молодой инициативный петербуржец Борис Павлович, только что отстроено новое здание Театра кукол, а вскоре зазвучит туш на открытии Кировской оперы…

Во всей этой славной культуртрегерской истории смущали лишь два момента, слишком наглядно указывавшие на специфику отношения отечественных чиновников к культуре и искусству. Взгляд каждого читателя твиттера NikitaBelyh должен был зацепиться за сладчайший союз «или», уравнивающий вероятности появления в Кирове оперно-балетного театра и театра музыкальной комедии (кировчанам, надо думать, не все равно, слушать ли Имре Кальмана или, скажем, Шарля Гуно). Эта первая невнятность напрямую связана со второй: сообщая о проекте создания в Кирове музыкального театра, Никита Белых говорил главным образом о строительстве нового здания, но отнюдь не о том, что именно в этом самом здании будет происходить по завершении стройки.

В какой-то момент господин губернатор для приличия все же оговорился, что главная проблема, мол, «не финансы, а творческая составляющая — подбор труппы, формирование репертуара». Но в общем-то нельзя уверенно сказать, понимает ли глава Кировской области, что эта главная проблема является критической: он говорил о ней как о чем-то, что можно решить когда-нибудь потом.

Эта позиция, конечно же, сильно отличается от счастливой уверенности столичных мэров и губернаторов в том, что в области оперы и балета Россия по-прежнему впереди планеты всей. Все-таки господин Белых на то и либерал, чтобы (пускай и краем глаза) замечать существующие проблемы и даже говорить о них вслух. Но восприятие властью культуры и искусства в первую очередь как квадратных метров недвижимости, одинаковое по отношению как к Мариинке-2 и Большому-1, так и к Кирову-0, знакомо до боли. Тут невольно всуе помянешь Мамардашвили и в очередной раз задумаешься о дурной повторяемости явлений российской жизни.

Наступать на грабли извечного русского «авось», сначала строить, а потом уж думать, как обжить построенное, — всё это мы уже проходили. В ближайшем будущем Кировский оперно-балетный театр неизбежно вынужден будет решать те же проблемы, которые сегодня стоят перед руководством бывшего Kirov opera & ballet theatre. Бывают странные сближенья: перед лицом культурного коллапса оказываются равны и несуществующий пока провинциальный оперный дом, и флагман-жупел столичного музыкально-театрального процесса.

Пока газетчики тщательно взбивают пену дней, рапортуя о принимающихся и аннулирующихся архитектурных проектах, тендерах и перерасходах бюджета, строительство второго здания Мариинского театра на улице Декабристов продолжается: кажется, уже возведен портал сцены, и, вероятно, в скором времени объект все же будет сдан в эксплуатацию (другой вопрос, в каком виде).

О Мариинке-2 начали говорить в начале нулевых — в золотой век Мариинского театра вообще и Валерия Гергиева в частности: центру оперной России, с его творческими и производственными площадями, в историческом здании на Театральной площади, 1 стало тесно. Но сегодня Мариинка переживает не лучшие свои времена, и вопрос о том, кто и что будет формировать афишу Второй сцены, стоит все более и более остро.

Понятно, конечно, что сразу же после открытия Мариинки-2 закроется на капитальный ремонт Мариинка-1. Иной вариант событий невозможен по объективным причинам, и вовсе даже не потому, что историческое здание нуждается в реконструкции и реставрации. Текущий репертуар театра способен худо-бедно удовлетворить потребности только одной площадки, если не принимать в расчет бесконечные semi-stage, предназначенные исключительно для Концертного зала. Следовательно, руководство театра разыграет план «старое вино в новые мехи», перенеся репертуар основной сцены на новые подмостки.

Но, во-первых, большой вопрос, «встанут» ли старые спектакли на новую сцену? Во-вторых, не покажутся ли на сцене Мариинки-2 «несмотрибельными» постановки, которые на сцене Мариинки-1 кажутся лишь проблемными?

С еще более серьезными проблемами столкнется после открытия основного здания Большой театр, Новая сцена которого, в отличие от основных подмостков Мариинки, в капремонте отнюдь не нуждается, а созданные за последние годы спектакли в абсолютном большинстве случаев переноса на большую сцену Большого не выдержат (в особенности это касается лучших постановок недавних сезонов — «Евгения Онегина» и «Воццека» Дмитрия Чернякова и балетов Алексея Ратманского). Руководству театра придется обеспечивать работу двух площадок одновременно, что крайне проблематично как по чисто художественным, так и по банально техническим причинам.

Где Большой найдет профессионально пригодных оркестрантов и певцов, которые смогли бы обслуживать новую и старую сцены, если театр и на одной площадке еле-еле сводит кадровые концы с концами? Как проводимый в годы правления Анатолия Иксанова модернистский репертуарный вектор будет уживаться с реставраторскими тенденциями, всплеск которых с открытием основной сцены Большому еще предстоит пережить? (Так, уже заявлено, что балетная труппа возвращается на основную сцену со «Спящей красавицей» Юрия Григоровича, в то время как оперная — с премьерой «Руслана и Людмилы» Дмитрия Чернякова; ну ведь в одну телегу впрячь неможно, etc.)

Да и сможет ли удержаться у руля в эпоху всеобщих перемен нынешнее руководство Большого, само по себе большой вопрос.

Самое печальное при этом заключается в том, что в новое десятилетие отечественный оперный театр вступает со страшным кадровым и идейным дефицитом (который, к слову, должен был бы по идее ускорить окончательное наступление на одной шестой части суши эры stagione. Как бы ни жаловались комментаторы OPENSPACE.RU на высокую частотность появления в материалах сайта фамилий Черняков и Курентзис, нужно страдать обостренной формой необъективности, чтобы отказаться признать очевидный, пусть и малоутешительный факт: по состоянию на начало 2011 года в русской опере носителями по-настоящему мощной художественной воли, способной оформляться в значимые произведения музыкально-театрального искусства, являются лишь эти двое. Плюс, конечно, Валерий Гергиев, но в последнее время его организационно-административная деятельность все больше заслоняет собой его художественные подвиги.

Если в кризисе находятся обеспеченные финансово-административным ресурсом, традиционно вытягивавшие из регионов все лучшее главные театры страны, то о какой судьбе может идти речь в случае новорожденного провинциального театра? На фоне катастрофической нехватки профессионально вменяемых певцов, практического вырождения дирижерской школы и полного отсутствия школы режиссерской праздничные фанфары по случаю открытия музыкального театра в городе Кирове разнесутся по Руси гулким эхом.

До сих пор главным вопросом, волновавшим сочувствовавших еще не построенному Кировскому оперному, оставалась проблема длительности спектаклей: городской транспорт, мол, заканчивает ходить очень рано, а тайминг у большинства опер известно каков. Поступило предложение ставить одноактные оперы. Отчего ж и нет? Пускай будут одноактовки — можно, скажем, «Боярыню Веру Шелогу» Римского-Корсакова, можно «Персея и Андромеду» Сальваторе Шаррино. Было бы только кому ставить, кому дирижировать и кому петь.

В противном случае музыкальный театр города Кирова обречен на работу в хорошо освоенном отечественными учреждениями культуры (и не только) жанре потемкинских деревень.