Опера «Вишневый сад» в Большом театре

Концепция красивая, но ее художественное наполнение вызывает вопросы

Имена:  Александра Кадурина · Алексей Парин · Анастасия Москвина · Валерий Борисов · Дмитрий Варгин · Тито Чеккерини · Ульяна Алексюк · Филипп Фенелон

«Вишневый сад» — копродукция Парижской оперы и Большого театра — стал очередной данью уходящему году российско-французской дружбы. Свеженькую оперу по мотивам одного из главных текстов русской литературы написал композитор-француз Филипп Фенелон. Либретто — Алексей Парин, в многообразной деятельности которого уникально сочетаются его таланты литератора, оперного критика и полиглота. Поют по-русски, титры на французском. В Москве прошла мировая премьера концертной версии, которую до конца года покажут и в северной столице, на фестивале Юрия Темирканова «Площадь искусств». В Париже в следующем сезоне поставят полноценный спектакль, в котором будет задействована часть московского кастинга. Потом эту постановку обещают привезти в Москву.

В общем, концепция красивая, да еще и демонстрирующая, как Большой театр не отстает от времени и привечает новую музыку — все-таки после «Детей Розенталя» прошло уже пять лет. Но ее художественное наполнение вызывает вопросы.

Хотя жанр произведения — опера, собственно музыка в ней играет какую-то очень незаметную, вспомогательную роль. Ее лексика, может, конечно, и нова для Большого театра, приученного в первую очередь к репертуару 19 века, но современной ее назвать сложно. Впрочем, проблема даже не в этом — в конце концов, это же опера, а не новое программное обеспечение для компьютера.

Проблема в том, что деликатная, грамотная, ничем особо не раздражающая музыкальная составляющая проекта никак не претендует на то, чтобы стать хоть каким-то музыкальным событием. И регалии композитора Фенелона — ученика Мессиана, автора большого количества сочинений, в числе которых шесть опер, поставленных в уважаемых местах, в частности в той же Парижской опере, — дела не меняют. Как и смелое решение отдать партию старого лакея Фирса женскому голосу (меццо-сопрано), а гувернантки Шарлотты — мужскому (бас).

В случае если бы постановка новой оперы была для театра обычным делом, такая нейтрально-академичная партитура имела бы, вероятно, право на существование. Но в нашей ситуации, когда подобные события на вес золота, она только отпугнет тех, кто считает, что музыка кончилась сто лет назад, и вызовет смех у их нонконформистских оппонентов.

Особенно обидно за стопки пыльных партитур, написанных в советское время (например, за «Пассажирку» Вайнберга; премьера ее прошла наконец этим летом на знаменитом фестивале в Брегенце), которые могут и отвечать запросам на «нерадикальную современность», и представлять при этом полноценную музыку. Но под российско-французскую концепцию они, конечно, не подходят.

Основным содержанием оперы «Вишневый сад» является ее литературная часть, оценивать которую каждый должен в зависимости от своих отношений с Чеховым. Парин осознанно сделал вольную версию хрестоматийного сюжета, с почти поэтической зарифмованностью упаковав ее в 12 картин вокруг 10 выбранных им персонажей (в число которых попал и сын Любови Андреевны мальчик Гриша, утонувший задолго до происходящих в пьесе событий) и разбавив их отстраненными интермедиями на тексты Полонского, Бунина и русских народных песен (в партитуре это изящные девичьи хоры, напоминающие о Щедрине и Гаврилине).

Чеховских слов при этом осталось немного, а чеховской атмосферы нет совсем. В поступках персонажей постоянно ищется мотивированность. Нет вечного чеховского провисания, недосказанности, пауз, неотвеченных вопросов, распадающихся диалогов, знаменитого молчания, во время которого, кажется, происходит все самое главное.

Что не вызвало никаких вопросов — это исполнение, руководил которым итальянский маэстро Тито Чеккерини. Рядом с ним обязательно нужно упомянуть хормейстера Большого Валерия Борисова, чьи подопечные в очередной раз показали отличную работу. Десять солистов тоже порадовали. Не все они состоят в труппе Большого, но так или иначе ассоциируются с его инновационными проектами — а это, пожалуй, поважнее, чем штатная работа.

Особо удались женские партии, хотя и Лопахина в исполнении работающего сейчас в Германии Дмитрия Варгина (в Большом он прошлой зимой удачно дебютировал в роли моцартовского Папагено) сложно не отметить. Солистка Белорусской оперы Анастасия Москвина (которая уже была здесь Розалиндой в «Летучей мыши») блистала благородством в партии Любови Раневской. Две участницы местной Молодежной программы — Ульяна Алексюк (Аня) и Александра Кадурина (Гриша) — продемонстрировали завидные успехи в учебе. В общем, уже окончательно понятно, что новая оперная партитура и Большой театр — не есть две вещи несовместные. Плавать научились, теперь надо понять — куда плыть.