Марис Янсонс празднует юбилей своего Оркестра Баварского радио

«Песни Гурре» Шенберга — подвиг с удовольствием

Оркестр Баварского радио — один из двух породистых европейских коллективов (второй — амстердамский Концертгебау), которыми сейчас руководит петербуржец Марис Янсонс. Из-за него баварский оркестр и раньше был нам вроде как не чужой. А после его недавних триумфальных гастролей в двух российских столицах, шумного, обросшего легендами путешествия на поезде «Красная стрела» и братания с развеселым питерским «Терем-квартетом», закончившимся сенсационной идеей совместного проекта с их домрами и балалайками, — и вовсе стал родным.

Но это, конечно, просто так хочется думать. На самом деле жизнь Оркестра Баварского радио, равно как и его праздники, — это труднодостижимый идеал. Лет ему, по оркестровым меркам, исполнилось немного — 60. Но это как раз те 60, которые отмечены послевоенным идеализмом и верой в особую просветительскую роль радио. Празднует свой день рождения оркестр серией мероприятий, включающих Девятую симфонию Бетховена, мировую премьеру современного автора — в данном случае Гии Канчели — и День открытых дверей для всех желающих с посещением репетиции маэстро Янсонса. Все три пункта, кстати, выглядят очень ожидаемо для респектабельного, но не консервативного немецкого оркестра.

Кульминацией мюнхенских празднеств было меж тем нечто гораздо менее вероятное — сочинение Арнольда Шенберга «Песни замка Гурре», где любовь и смерть перемешана с богоборческими мотивами и пантеистической эйфорией. К тому Шенбергу, которым у нас пугают стариков и детей, это сочинение практически не имеет никакого отношения. Хотя за долгие 11 лет (1900—1911 годы — формальный срок его написания; на самом деле был перерыв лет в семь) Шенберг как раз и начал свой крутой поворот, приведший в результате к воцарению суперстрогого, расчетливого и некомфортного для ушей додекафонного метода.

Но «Песни Гурре» — это музыка еще совершенно понятной красоты, это захлебывающийся от своей переполненности постромантизм, чувственная материя, расползающаяся во все стороны. Главная проблема, из-за которой исполнение этого сочинения приравнивается к подвигу (справедливости ради надо вспомнить концерт в Большом театре в 2003 году под управлением Николая Алексеева), — состав, соперничающий разве что с «Симфонией тысячи участников» Густава Малера, которая возникла в то же гигантоманское время.

Это завершение целой эпохи, центральной фигурой которой был Вагнер, и понятно, что дальше так просто уже было нельзя. Ну, тысяча участников у Малера или 750 музыкантов, которые, по легенде, были на шенберговской премьере в 1913 году, — это скорее апокриф. Но для исполнения «Песен Гурре» все же никуда не денешься без предельного оркестрового состава, включающего в себя, к примеру, десять валторн, восемь флейт, двенадцать контрабасов, четыре арфы и бас-тубу размером с небольшой мотоцикл.

Этими богатствами располагает такой солидный коллектив, как Оркестр Баварского радио. И день рождения с «Песнями Гурре» — отличный повод собраться вместе. Причем даже тем, кто никогда на одной сцене не встречается, — концертмейстерам групп, которых в оркестрах такого класса бывает по двое и которые всегда участвуют в концертах по очереди. Отдельным трогательным пунктом день-рожденной программы были проводы на пенсию первого скрипача оркестра, последнее выступление которого было обставлено цветами и овациями зала и удивительным образом не вызывало решительно никаких скорбных эмоций.

Что касается других количественных показателей, то дополнительную мощь проекту придавали хоры Баварского и Лейпцигского радио. А перед всем этим войском, руководимым Янсонсом, еще помещались солисты. Итого 300 с лишним человек.

Если же перейти к качественным показателям и погоревать о заболевшем супертеноре Буркхарде Фрице, которому была отведена центральная партия безутешно влюбленного датского короля Вальдемара (его спешно заменил Стиг Андерсен, которого можно похвалить только за героизм), то получается, что виновник торжества оказался и безусловным главным героем вечера. Ни звездное сопрано Дебора Войт в партии королевской возлюбленной Тове, ни даже харизматичный баритон Михаэль Фолле (помимо своей партии крестьянина, он еще великолепно озвучил партию чтеца) не затмили впечатление от роскошного, но прозрачного оркестра.

Несмотря на тонны звуков и акустику мюнхенского зала Гастайг, которую принято ругать, каждый поворот музыкальной мысли Шенберга — будь то поствагнеровское томление в первой половине сочинения или выпуклые тембровые смелости во второй — был в нем слышен. О слипшихся деталях и нахрапистом форте, которых стоит бояться в подобных многолюдных проектах, даже и не вспоминалось. Идеальный баланс, ювелирная работа в гигантских масштабах — этим оркестр класса «А», конечно, не удивит. А вот излучаемое удовольствие от исполняемой музыки — это действительно великолепный местный оркестровый специалитет.

Поскольку, как уже говорилось, баварский оркестр нам в некотором смысле не чужой, Янсонс мечтает привести эту грандиозную работу своего коллектива в Россию. Правда, пока без каких-либо финансовых на то оснований.